Читать книгу "Мир уже не будет прежним - Геннадий Марченко"

– Ну, поехали, чего ждать-то?..

Интересно, мои охранники в курсе моей настоящей истории? Цвигун об этом меня как-то не предупредил, но лучше, пожалуй, при них не говорить всей правды.

Мы припарковались в соседнем дворе. Кавтарадзе остался у машины, а мы с Ерзиковым не торопясь направились в знакомый мне по детским воспоминаниям двор. Для маскировки я прикрыл голову кепкой, а глаза – солнцезащитными очками. Ни к чему сейчас, чтобы меня кто-то узнал, а то, чего доброго, поднимется ненужный ажиотаж. По пути думал, что делать, если мама дома, не ломиться же в квартиру, чтобы на неё и себя посмотреть! Правда, Ерзиков заверил, что в это время у неё со мной, по расписанию, прогулка во дворе, но я не особо рассчитывал на удачу, мало ли… Однако, похоже, удача сама рассчитывала на меня. Как раз в этот момент мама гуляла с коляской, в которой, надо думать, находился я.

Мы со старшим лейтенантом присели на лавочку, наблюдая пока издали, в надежде, что мама извлечёт меня из коляски, и я смогу лицезреть самого себя, удивляясь, как так, вопреки всем законам мироздания, один человек может существовать одновременно в теле взрослого и младенца. Но время шло, скоро уже и отец должен был появиться, и тогда они уже вместе пойдут домой, и я, получается, так самого себя и не увижу. А там когда ещё представится возможность…

В итоге я не выдержал и, заверив Ерзикова, что не наделаю глупостей, прогулочным шагом направился в сторону мамы с коляской. Какая же она у меня красивая в эти годы! Да, батя не прогадал, сделал удачный выбор. Я подходил сзади, мягко ступая по асфальту туфлями. Поравнялся с коляской, кинул взгляд внутрь… Хм, обычная младенческая физиономия. Лежит себе завёрнутая в пелёнки кукла, сопит и видит сладкие сны, судя по промелькнувшей на губах улыбке. Не смог сдержаться, тоже улыбнулся.

– Здравствуйте, – послышалось совсем рядом.

Блин, это же мама со мной поздоровалась. Узнала?

Хотя вряд ли, маскировка, да и сколько лет уже прошло с момента моего перед ней выступления в педучилище. С другой стороны, я тут мелькал в последние дни и на страницах газет, и по ТВ особенно. Будем надеяться, что не признала.

– Здравствуйте, – слегка кивнул я. – Прелестный малыш. Мальчик, девочка?

– Мальчик, Серёжей назвали.

– Отличное имя. Тёзка…

С лавочки Ерзиков, стараясь особо не палиться, уже подавал мне какие-то сигналы. Ага, батя идёт с работы, значит, пора закругляться.

– Ну ладно, всего хорошего, до свидания.

– До свидания.

Ой как тягостно на душе… Светло и тягостно. Ерзиков сочувственно взял меня под локоть, побрели в сторону поджидавшей нас «Волги» с московскими номерами из серии, которыми оборудуются машины спецведомств.

– Как, всё нормально? – спросил Кавтарадзе, усаживаясь за руль.

– Угу, – буркнул я.

Говорить совсем не было желания, больше всего хотелось остаться с самим собой наедине и дать волю чувствам, пустив скупую мужскую слезу. Ладно, хватит грустить, соберись, тряпка! Едем в Москву, к семье.

– Может, перекусим перед дорогой? – предложил Ерзиков. – Вы же местный, Сергей Андреевич, где у вас тут в Пензе нормально кормят?

– Есть хорошее место на выезде из Пензы, трактир «Золотой петушок», так сказать, действующий памятник деревянного зодчества. Правда, он на другом выезде на трассу, в сторону Челябинска.

– Тогда лучше в городе перекусить.

– Можно заглянуть в кафе «Бозы» на Московской. Самый центр, порции большие, и берут недорого.

– Ты как к бозам относишься? – спросил у Кавтарадзе напарник.

– Это вроде грузинских хинкали?

– Точно, почти один в один.

– Можно.

– Отлично, поехали, я угощаю. Всё ж таки вы сегодня, можно сказать, мои гости, – улыбнулся я.

Мои телохранители переглянулись, и возражений не последовало.

Наелись мы от пуза. А пока ели, меня не покидала мысль, что вот здесь, буквально в соседнем дворе, находится тот самый подвал, «благодаря» которому я и оказался в прошлом. И когда мы покончили с плотным ужином, я предложил не торопиться с отъездом.

– Тут в двух шагах есть место, дорогое моему сердцу. Может, прогуляемся? Займёт всего пять минут.

– Ну если только пять… – с сомнением посмотрел на напарника Кавтарадзе, которому, кстати, сурские бозы пришлись очень даже по вкусу.

Ерзиков был не против, поэтому мы втроём – я посередине, охрана по краям – двинулись в знакомый мне двор. Сердце забилось чаще, когда я увидел, что дверь в подвал прикрыта неплотно. Либо просто замок сорвали, либо внутри кто-то есть. Пошёл, к примеру, за картошкой.

– Ребята, мне нужно заглянуть в этот подвал, – немного осипшим от волнения голосом сказал я.

– Зачем? – синхронно последовал вопрос от обоих сразу.

– Я там когда-то заначку в кирпичах спрятал, может, она ещё цела, – выдал я наскоро придуманную версию.

Мои телохранители задумались. Никаких посещений подвалов в их программе не значилось, за такую самодеятельность можно и по шапке от начальства получить. Если оно, конечно, узнает.

– Ладно, только я вас сопровождать буду, – сказал Ерзиков и повернулся к Кавтарадзе: – А ты, Вахтанг, жди нас у входа в подвал.

– Понял, – коротко кивнул Кавтарадзе. – Спички возьмите, фонарика-то у вас нет. – Он протянул некурящему Ерзикову коробок.

А и точно, как бы мы полезли без освещения?.. Хорошо, один курящий в группе попался.

Старлей с сомнением повертел в руках полупустой коробок:

– Думаешь, нам этого хватит?.. Погоди-ка, у нас в багажнике в ремкомплекте валялся «вечный» фонарь-жук. Держи ключи от машины, поройся там, может, найдёшь.

Кавтарадзе вернулся через пару минут. Действительно, динамический фонарик, который горел с помощью постоянного нажатия на специальную ручку. Ерзиков проверил, как работает это чудо советской осветительной промышленности, потом махнул – мол, двигай за мной.

– Может, лучше я первым пойду? Вы же не знаете, где именно хранится заначка.

– Логично… Тогда держите фонарик и не забывайте давить на ручку.

Я забрал у телохранителя фонарик, и мы зашли внутрь. За пять лет здесь практически ничего не изменилось, всё тот же запах сырости и паутина, лезущая в нос и глаза. Через минуту мы были на том самом месте, где я когда-то провалился в прошлое, долбанувшись лбом о кирпичную то ли стену, то ли притолоку. И что, садануть по новой? А оно мне надо, если уж на то пошло? Даже если выгорит, и я попаду обратно в 2015-й, буду ли чувствовать себя счастливым, зная, что жена и сын остались в прошлом? Нет уж, страна преображается на моих глазах, а я принял в этом самое непосредственное участие, и жить здесь гораздо интереснее.

– Так что там с заначкой? Не видать? – услышал я голос Ерзикова.