Читать книгу "Брачный сезон. Не позвать ли нам Дживса? (сборник) - Пэлем Грэнвил Вудхауз"

– Я когда танцую, – произнесла миссис Спотсворт, которая тоже лихо кромсала ковер, – то ног под собой вообще не чувствую.

Моника поморщилась.

– Если бы вы танцевали с Рори, вы бы свои ноги очень даже чувствовали. Он то вспрыгнет тебе на ногу, то соскочит. Хоть бы уж что-нибудь одно.

– Ох! – вдруг вскрикнула миссис Спотсворт. Билл только что приподнял ее и с размаху поставил обратно на пол с такой силой, что майор Фробишер наверняка пришел бы в восторг. Теперь она стояла и терла бок. – Я, кажется, что-то растянула, – сказала она и проковыляла к креслу.

– Неудивительно, – отозвалась Моника, – когда Билл так разошелся.

– Ой, надеюсь, это просто растяжение, а не мой старый радикулит. Он меня ужасно мучает, особенно если я оказываюсь в сыром помещении.

Трудно поверить, но Рори не сказал ей на это: «Вроде Рочестер-Эбби, а?» и не произнес вслед за этим свою любимую остроту насчет протекающей зимой крыши. Он наклонился и рассматривал какой-то предмет на полу.

– Эге, – проговорил Рори. – Это что такое? Это ведь ваша подвеска, миссис Спотсворт?

– О, спасибо, – сказала миссис Спотсворт. – Да, это моя. Наверно, закатилась за… Ох-х-х! – Она не договорила и снова скрючилась от боли.

– Вам надо немедленно лечь в постель, Розалинда, – захлопотала над ней Моника.

– Да, наверно.

– С хорошей горячей грелкой.

– Да.

– Рори поможет вам подняться по лестнице.

– С удовольствием, – сказал Рори. – Интересно, почему это всегда говорят: «Хорошая горячая грелка»? Мы в «Харридже» говорим наоборот: «Отвратительная горячая грелка». Современные электрические одеяла, которые имеются у нас в продаже, делают водяную грелку анахронизмом. С тремя переключениями… «Осенняя бодрость», «Весеннее солнышко» и «Мэй Вест».

Они медленно двинулись к двери. Миссис Спотсворт тяжело опиралась на его руку. Как только они скрылись за дверью, Билл, провожавший их безумным взглядом, вскинул руки в жесте полного отчаяния:

– Дживс!

– Да, милорд?

– Это конец.

– Да, милорд.

– Она улизнула в нору.

– Да, милорд.

– Вместе со своей подвеской.

– Да, милорд.

– Так что, если вы не можете ничего предложить, чтобы выманить ее из комнаты, мы погибли. Можете вы что-нибудь предложить?

– В данную минуту нет, милорд.

– Я так и думал. Вы же всего лишь смертный человек, а тут задача вне… этого самого… как это говорится, Дживс?

– Вне пределов человеческих возможностей, милорд.

– Вот именно. Знаете, что я собираюсь сейчас сделать?

– Нет, милорд.

– Лечь спать, вот что. Лягу спать и постараюсь заснуть и забыть. Правда, заснуть мне, конечно, не удастся, где там, у меня каждый нерв торчит наружу и кончики завиваются.

– Возможно, если ваше сиятельство попробуете считать овец…

– Думаете, подействует?

– Это широко признанное средство, милорд.

– Гм. – Билл задумался. – Ну что ж, можно попытаться. Покойной ночи, Дживс.

– Покойной ночи, милорд.

Глава XV

Не считая мышиного писка за дубовыми панелями и периодических шорохов в печных трубах, где ворочались во сне летучие мыши, в остальном Рочестер-Эбби стоял погруженный в сонное безмолвие. Настал общеизвестный колдовской час ночи. В Голубой Комнате, приятно уставшие за день, мирно спали Моника и Рори. Миссис Спотсворт отрубилась и посапывала в Комнате королевы Елизаветы, а заодно и Помона в корзинке у нее под боком. В Комнате Анны Болейн честный капитан Биггар, добрая душа, видел во сне добрые старые времена на реке Me Вонг, которая является, о чем и без нас хорошо известно читающей публике, притоком еще более многоводной и закрокодиленной реки Вонг Me.

В Комнате-С-Часами бодрствовала Джил, бессонными глазами глядя в потолок, и Билл в Комнате Генриха VIII тоже напрасно старался забыться дремотой. Средство, предложенное Дживсом, хоть и пользовавшееся широким признанием, все еще оставалось бессильным расплести сеть его забот.

– Восемьсот двадцать две, – бормотал он. – Восемьсот двадцать три. Восемьсот двадцать…

Тут он замолчал, и восемьсот двадцать четвертая овца, выделявшаяся изо всех особенно бессмысленным выражением лица, так и повисла в воздухе. Дело в том, что раздался стук в дверь, такой тихий и почтительный, какой могла произвести рука только одного человека. Поэтому, когда минуту спустя дверь приотворилась и вошел Дживс, Билл нисколько не удивился.

– Прошу извинения у вашего сиятельства, – изысканным тоном произнес Дживс. – Я бы не потревожил вас, если бы не услышал из-за двери ваши слова, свидетельствовавшие о том, что моя рекомендация оказалась бесполезной.

– Да, покамест она еще не сработала, – сказал Билл. – Но входите, пожалуйста. Прошу. – Он был бы сейчас рад кому угодно, лишь бы это была не овца. – Не говорите мне, – вдруг приподнялся он на подушках, заметив блеск торжества в глазах гостя, – что вы что-то придумали.

– Да, милорд, я счастлив сообщить, что, по-моему, я нашел выход из создавшегося положения.

– Дживс, вы – чудо!

– Благодарю вас, милорд.

– Помню, Берти Вустер мне говорил, что нет такого затруднения, которого вы не сумели бы разрешить.

– Мистер Вустер всегда перехваливал меня, милорд.

– Какое там! Недохваливал. Если вы действительно нащупали способ преодолеть нечеловеческие трудности, возникшие на нашем пути…

– Насколько я понимаю, да.

Сердце Билла заколотилось о лиловую пижамную куртку.

– Подумайте хорошенько, Дживс, – умоляющим голосом произнес он. – Каким-то образом нам надо выманить миссис Спотсворт из комнаты и продержать ее снаружи на протяжении времени, достаточного для того, чтобы я ворвался туда, отыскал подвеску, схватил и выскочил обратно и чтобы ни одна живая душа меня за этим делом не увидела. Если только я ничего не перепутал по причине нервного расстройства, вызванного пересчитыванием овец, вы утверждаете, что можете все это устроить. Но как? Вот вопрос, который напрашивается. Как можно это сделать? С помощью зеркал, как фокусники в цирке?

Дживс молчал. Его четкие черты исказила гримаса страдания. Словно ему неожиданно открылось нечто крайне огорчительное.

– Прошу меня простить, милорд. Я ни в коем случае не хотел бы позволить себе вольность…

– Говорите, говорите, Дживс. Я весь внимание. В чем дело?

– В вашей пижаме, милорд. Если бы я знал, что ваше сиятельство имеете обыкновение спать в пижаме лилового цвета, я бы вам этого решительно не посоветовал. Лиловый не к лицу вашему сиятельству. Мне уже случилось однажды из лучших побуждений выступить по аналогичному поводу перед мистером Вустером, который тогда тоже увлекался лиловыми пижамами.