Читать книгу "Наложница императора - Татьяна Семенова"

Потом взяла себя в руки и заскользила глазами по строчкам. Немного там было про наложницу Чжень, совсем немного…

«Да что же это?» — чуть не закричала Аня. Глаза наполнились слезами. Она снова и снова перечитывала короткий абзац и рыдала в голос:

— Убили! Её всё-таки убили!.. Но почему? Я же сделала всё возможное, чтоб устранить убийцу, — в отчаянии спрашивала себя девушка. — Как эта коварная и страшная женщина осталась жива? А Чжень, милая Чжень погибла! Почему? Почему? Что мы с ребятами сделали не так?… Или… — вдруг новая мысль посетила её. — Что, если историю вообще нельзя изменить?

Она говорила сама с собой, и от этого внезапного вопроса, произнесённого вслух, повеяло дремучей мистической жутью. Вспомнилась пушкинская «Песнь о Вещем Олеге» — привет Ивану! — и все другие подобные легенды древности.

«Мы попали в прошлое и стали винтиками того времени, — размышляла Аня уже про себя. — Все события „подстроились“ под нас, однако результат получился точно такой же, как если бы нас не было. Сценарий жизни может меняться в зависимости от обстоятельств, но итог всегда одинаков. Судьбу не обманешь! Так говорили во все времена и у всех народов. Или я ошибаюсь? — она потёрла лоб холодной рукой и вздрогнула, как от чужого прикосновения. — Ну, ладно, пусть мне не удалось помочь моей предшественнице по прошлой жизни, но неужели и Цыси не настигло возмездие? Ведь всякое зло обязательно должно быть наказано», — и Аня с надеждой перелистнула страницу.

Только спустя два года в 1902 году императорский кортеж во главе с Цыси вернулся в столицу. Переговоры с иностранцами закончились полным поражением Поднебесной империи. Китай должен был выплатить огромную контрибуцию, Китаю было запрещено покупать за границей современное оружие, Китай должен был вывести войска из столицы, и управление посольским кварталом полностью переходило в руки иностранцев.

Император Гуансюй опять вернулся на остров Иньтай и по-прежнему находился под бдительным контролем Цыси. Иногда, если ему позволялось выйти с острова, Гуансюй приходил к месту гибели своей любимой наложницы и подолгу сидел на скамейке около колодца, думая о том, как бы хороша была жизнь, если б не было злой и коварной Цыси. Придворные с жалостью смотрели на него. А место гибели наложницы называли с тех пор «колодцем Чжень». Вся последующая жизнь императора превратилась, по сути, в медленное угасание.

Императрица Цыси всеми силами старалась забыть о Чжень, ведь та была не единственной её жертвой. И всё же Цыси начали мучить кошмары. Даже наяву. Ей чудилось, будто по дворцу бродит приведение Чжень. При этом стулья начинали сами двигаться и слышались чьи-то шаги. В голове императрицы, как удары грома, раздавались последние слова убиенной наложницы: «Тебе никогда не обрести покоя: ни при жизни, ни после смерти». Зловещие, гудящие, как набат, они приводили Цыси в ужас, ведь по традиционным верованиям китайцев, последнее, что пожелает тебе умирающий, непременно сбудется.

У своей опочивальни Цыси поставила ещё большее количество охранников, и около её постели всегда дежурили евнухи, фрейлины и служанки, зорко наблюдавшие друг за другом. Цыси была чрезвычайно суеверной, она верила во все приметы. «Ох, не к добру это!» — думала она при каждом появлении призрака наложницы. Везде, где только можно, она стала вешать иероглиф долголетия «шоу». Например, на стенах и потолке своей опочивальни приказала написать его красками, а на халатах, кофтах и туфлях этот иероглиф вышивали… Но призрак Чжень, пугающий императрицу, явился лишь прелюдией к главному возмездию за все совершённые ею злодеяния.

После позорного поражения Китая в войне против «иноземных дьяволов» Цыси решила переменить тактику своего правления. Императрица наконец-то признала, что страна нуждается в целом ряде реформ. В 1905 году правительство по инициативе Цыси издало целый ряд прогрессивных указов: о реорганизации армии по европейскому образцу; об отмене государственных экзаменов при занятии чиновничьей должности; о преподавании наряду с конфуцианской философией математики, истории, географии и других наук…

Властолюбивая императрица вновь наслаждалась богатством и славой. Во дворцах Запретного города всё так же царила атмосфера слепого повиновения Цыси и всеобщего раболепия. Любые её желания выполнялись немедленно. Малейшая провинность или оплошность евнухов и слуг каралась с беспримерной жестокостью. Мания величия императрицы перешагнула все мыслимые пределы.

Как-то евнух, игравший с нею в шахматы, опрометчиво произнёс:

— Раб бьёт коня почтенного предка.

Императрица в гневе воскликнула:

— А я бью тебя и всю твою семью.

Евнуха выволокли из палаты и забили до смерти. Удалось ли спасти семью, история умалчивает.

Любой, не угодивший Цыси, становился её злейшим врагом, и она расправлялась с человеком жестоко и беспощадно.

Что же касалось жизни самой Цыси, её наполняли всякого рода развлечения: театральные представления, банкеты, праздники, званые обеды; а также бесчисленные подарки разнообразили её непрерывный досуг. Дни рождения, как и прежде, отмечались с особой пышностью и длились по нескольку недель, с каждым годом всё дольше и дольше.

В начале осени 1908 года Цыси заболела. Кто-то из евнухов донёс ей, что Гуансюй радуется этому. И Цыси пришла в ярость.

— Пусть знает, — твёрдо заявила она, — раньше него я не умру!

Через некоторое время императрица благополучно выздоровела, но не забыла, как Гуансюй радовался её болезни. Той же осенью, когда отмечалась семидесятичетырехлетие императрицы, Гуансюй слёг. Он вообще не хотел участвовать в празднестве, а тут ещё и здоровье его ухудшилось. Во дворце поговаривали, мол, император недомогает, потому что Цыси подсыпает ему в пищу медленно действующий яд. Это были только слухи, но, как известно, нет дыма без огня.

Во время болезни императора Цыси продолжала отмечать свой день рождения. Она смотрела помпезные театральные представления в свою честь, каталась по озеру на лодке в костюме богини милосердия, устраивала роскошные пиры… А по завершении празднеств Цыси собрала Государственный совет.

— Сын Неба очень плох, — с трагическим лицом сообщила она придворным. — Необходимо назначить приемника. Я подумала и решила, что им может быть двухлетний сын князя Чуня — Пу И.

Дед Пу И великий князь Чунь был братом императора Сяньфэна и в своё время по настоянию Цыси женился на её сестре. От этого брака родился сын, который впоследствии и стал императором Гуансюем. Также помимо сестры Цыси у великого князя была ещё одна жена, от которой родились три сына. После смерти отца титул князя Чуня получил старший сын. Он соответственно доводился братом императору Гуансюю. Впоследствии Цыси женила новоиспечённого князя на дочери своего фаворита Жун Лу. Этот Жун Лу очень долго был любовником Цыси, поговаривали даже, что именно она родила ему дочь, что было вполне правдоподобно. Доказательством тому служил и выбор приемника. Назначить приемником Гуансюя двухлетнего Пу И, сына молодого князя Чуня и дочери Жун Лу — вполне логично, если он действительно являлся внуком императрицы. Цыси всеми силами пыталась сохранить преемственность своего рода.