Читать книгу "Сначала было весело - Александр Варго"

Мелькает тень.

Сердце, дернувшись, замирает.

Отступаю в глубину комнаты.

Прислушиваюсь.

Ствол пистолета пляшет в руке.

В таком состоянии я и с двух метров промажу.

Поспешно приседаю за столом, надеясь непонятно на что.

Падающий из коридора свет меркнет.

В дверном проеме появляется и замирает силуэт Мордоворота. Еще шаг, и он увидит меня. Выскочить и выстрелить не успею – нет навыков, да и страх сковывает мышцы.

– Что происходит?

Петр Евгеньевич резко оборачивается на голос Вольдемара.

Не раздумывая, направляю пистолет в широкую спину и жму на курок. Раз, второй, третий… Второго шанса не будет.

В тот же миг из сопла автомата вырывается струя огня. Свист пуль, визг рикошетов, смачное чавканье разрываемой плоти, дикий вой.

И внезапно опустившаяся тишина.

Словно в замедленной съемке, Мордоворот начинает поворачиваться.

Окаменев, не могу отвести взгляд от темных пятен на спине.

«Стреляй же!» – вопит инстинкт самосохранения.

Руки не слушаются.

Полуобернувшись, здоровяк роняет автомат. Прижимает руку к груди, с удивлением смотрит на сочащуюся сквозь пальцы кровь.

Кашляет, забрызгивая красным дверь.

И оседает, словно кукла, у которой обрезали нити.

Продолжая целиться в него, выхожу из укрытия.

Приближаюсь.

Ковролин под ногой мокрый. Отдернув ногу, смотрю, как выемка наполняется кровью.

Решительно приставляю ствол пистолета к виску людоеда и нажимаю на курок.

Грохот выстрела.

Горячие брызги на моем лице.

Тело валится набок.

Выглядываю в коридор.

Вольдемар лежит на спине, раскинув руки.

На светлом фраке несколько черных дырочек. Рядом с правой рукой беспомощно шевелит лапками лежащая на спине черепаха.

Призраков не видно.

Засунув пистолет в карман, поспешно поднимаю автомат.

Как им пользоваться?

Если с пистолетом более-менее понятно, то такой штуки в руках раньше держать не доводилось. Если бы была уверенность, что в пистолете осталось достаточно пуль… он вообще сколько зарядный?

Перевожу дыхание. В воздухе чувствуется гарь. А еще называется бездымный порох. Странно.

Забросив ремешок автомата на плечо, поправляю так, чтобы ствол смотрел вперед. Достаю пистолет. Рукоятка успела остыть и холодит ладонь. Это придает уверенности. Теперь, когда Мордоворот лежит бездыханной грудой мяса у ног, огнестрельное оружие дает неоспоримое преимущество.

Притаившись за дверью, слежу за коридором. А голова занята решением вопроса: «Что делать дальше?» Можно воспользоваться вентиляционной шахтой прямо сейчас. А можно сперва освободить остальных узников. Будь жива Нинка…

Скрипнув зубами, усилием воли сдерживаю рвущиеся наружу слезы. Потом, все чувства потом.

Как поступить?

– Оба-на, – раздается совсем рядом. – А чего это вы валяетесь?

Трудноразличимая речь, несомненно, рождается в мозгах, под завязку наполненных спиртными парами.

Оборачиваюсь.

Из комнаты, которая казалась пустой, выходит уже виденный на оргии бомжеватого вида алкаш.

В руке початая бутылка вина, на голове шапка из газеты.

С трудом удерживая равновесие и избегая резких движений, он оборачивается и зовет:

– Братан, иди сюда!

– А? – В дверном проеме возникает собутыльник. То ли он более трезв, а вернее, менее пьян, то ли зрение у него лучше, но он сразу замечает меня.

Подняв палец, пытается что-то сказать. Не успевает.

Автомат в моих руках, дернувшись, выплевывает струю несущих смерть свинцовых посланцев.

«Патроны есть, и огонь стоит на стрельбе очередями», – поняла я.

Два тщедушных тела отбрасывает на несколько метров.

Меня развернуло. Не удержавшись, сажусь на труп любителя поэзии и человечины.

Сглотнув, отвожу взгляд от подрагивающих в конвульсии тел. В горле ворочается горький комок. Запрокинув голову, истерично хохочу.

Рембо в юбке, твою мать!

В один миг смех пропадает.

Поднявшись на ноги, направляюсь в караулку.

Призраки не кажутся такими опасными, а вот возможность спасти несчастных узников…

Ты бы меня в этом поддержала, Нинка.

Крадусь.

Губы пересохли, сердце долбит, словно Стаханов в забое.

В караульном помещении пусто. Ключей на крючке нет.

Приоткрыв дверь, выглядываю в коридор.

Никого.

Не поняла. Где Призраки?

Может, они испугались выстрелов и убежали? Но куда?

Пленники сидят тихо, словно мышки.

Чтобы выпустить узников, нужны ключи. А они у Призраков.

Что же делать?

И тут взгляд отмечает, что дверь первой из камер приоткрыта.

– Ага, – подобравшись, захожу в камеру.

Запоздало мелькает мысль, что ключи могут быть и у Мордоворота. И у карлика в кармане. Да и у остальных трупов тоже. Но не возвращаться же, чтобы проверить догадку. Возвращаться – плохая примета.

Опускаюсь на колени.

Под кроватью никого.

Толкаю дверь.

Она со скрежетом открывается.

Забыли запереться или не смогли?

Коридор, по которому меня с остальными узниками не так давно гнали, словно стадо рогатого скота, освещен плохо. Но и тусклого света достаточно, чтобы рассмотреть, что он пуст.

Иду вперед. Сзади раздаются голоса. Весть о моем появлении и внешнем виде прокатывается от камеры к камере.

Дверь в Музей наказаний приоткрыта.

Опасаясь ловушки, осторожно толкаю ее ногой, держа автомат наготове.

Чисто.

Осматриваюсь.

Ящички с ужасными экспонатами милостиво укрыты тенью. Призраков не видно.

Возможно, они спрятались за металлическими ящиками. Туда почти не проникает свет, и рассмотреть что-либо невозможно.

Загнанная крыса опасна вдвойне, но у меня нет выбора.

На связке ключей охранников не только ключи от камер, но и, весьма вероятно, от входной двери.

– Не подходи! – визжат из-за ряда шкафчиков.