Читать книгу "Слуги государевы. Курьер из Стамбула - Алексей Шкваров"

* * *

Родоначальником Ефремовых был московский купец Ефрем Петров, пришедший на Дон и осевший здесь, ставший к 1702 г. старшиной Войска Донского. 6 мая 1708 г., после взятия Черкасска булавинцами, он был казнен по приговору казачьего круга.

Первым атаманом из рода Ефремовых был Данила Ефремович, родившийся в 1690 г. Он участвовал в Северной войне, отличился под Напишем, сдерживая превосходящие силы шведов под командованием генерала Реншильда. В 1707 г. отряд под командованием Данилы Ефремова едва не захватил в плен в Польше шведского Короля Карла XII, спасшегося благодаря резвости своего коня.

Участник русско-турецкой войны 1735–1739 гг., Данила Ефремов в марте 1738 г. был назначен указом Императрицы Анны Иоанновны на должность донского войскового атамана, получив впоследствии чин генерал-майора (первым на Дону) и тайного советника. В августе 1753 г. он передал атаманскую власть своему сыну Степану Ефремову.

В период Семилетней войны с прусским Королем Фридрихом II Данила Ефремов, командуя казачьими полками, принял участие в Померанской кампании 1758 г. Он умер в 1760 г. и был похоронен у южной стены Преображенской церкви в Черкасске, где и покоится доныне.

* * *

— В помощь гусарам генерала Киндермана. Но характер казачков наших неуживчивых с населением местным зная, с ними отрядить партию драгун. Дабы охранить обывателя мирного от притеснений казачьих. Начальником назначаю майора Гринвальда, с полка Санкт-Петербургского, а в помощь ему твоего капитана дам. Как, бишь, его кличут?

— Веселовский, ваше сиятельство.

— Вот и решили. Веселовский, сколь помню, с казаками ладить умеет, а то майор по неопытности дров наломает. Да и немец, опять же.

Так и отправился капитан в рейд необычный. От Выборга до реки Торнео, строго на север.

Глава 16

Враги-союзники

Рейд казаков Ефремова был и вправду необычен. Ласси, вызвав к себе майора Гринвальда и капитана Веселовского, наказал обоим:

— Следовать со всяким поспешанием. Не допускать казаков до обид, налогов, грабежа и других предерзостей. Безденежно ни у кого чтоб не брали, для чего, вам, господа, надлежит содержать их в строгой команде.

— Ваше сиятельство, а ежели произойдут какие-либо непорядки? — майор Гринвальд, растерянный от приказания необычного, поинтересовался.

— А ежели… жалобы случатся или хоть малые непорядки, или тобой что усмотрено будет, то того же часа виновных, смотря по важности вины, велеть наказывать и штрафовать. Но не по законам и уставам нашим, а по казацкому обыкновению. Разумел, майор?

— Это каким образом-то, ваше сиятельство? — изумился Гринвальд.

— А вона Веселовский тебе пояснит, — кивнул на капитана Ласси. — Он с казаками знает, как обходиться.

— Потом расскажу, — шепнул майору адъютант Кейта.

Из палатки вышли, майор, длинный, как журавль, перчатки с раструбами натягивая, поинтересовался:

— Ну и как быть-то, Веселовский? С казаками дикими?

— Почему дикими-то? Они люди, как и все мы, — капитан невозмутим был.

— А что за обыкновение такое? Казацкое?

— То законы их собственные, — пояснил Веселовский.

— Так они ж подданные Императрицы нашей! Вестимо, и законы наши, российские исполнять должны, — все не понимал Гринвальд.

— Так они и исполняют их. Токмо, окромя всего, у них и свои имеются. Круговые, традиции древние сохраняющие. Они, может, суровее Царских будут. Хотя казаки это вольностями своими называют. И на то грамоты Царские, сказывают, имеют, — рассказывал капитан, пока к лошадям шли. — Да не переживайте, господин майор, атаман Ефремов своевольства казачьего не допустит. На войне слово аль наказ атаманский для казака закон.

— Непонятно мне все это, — не успокаивался майор.

Атаман Ефремов, друг убиенного Ивана Краснощекова, хмуро смотрел на офицеров присланных. Развернул приказ фельдмаршалов. Вчитался.

«Велено тебе, походному атаману, — вслух произнес, — следовать до Вазы, а для лучшего порядку во время следования отправлен нарочный премьер-майор Гринвальд», — посмотрел тяжело. — Ты, что ль, будешь?

Не по себе стало майору, ох, не по себе. Кивнул согласно.

Атаман усмехнулся, головой покачал. Снова к приказу обратился:

«Чтоб обывателям обид и своевольства чинено не было, того ради, тебе, атаману, быть в команде оного премьер-майора и во всем послушну…» — так, значит?

Ефремов бумагу казенную ладонью к столу припечатал. Взглядом в офицеров впился.

— Значит, не верит уж фельдмаршал атаману старому?

Веселовский шаг вперед сделал.

— Не про то речь, Данила Ефремович, — начал было.

— А ты кто будешь? — прервал его атаман.

— Капитан Веселовский, Ямбургского драгунского. С казаками полка Сидора Себрякова в партии ходил не раз. Со мной Данилы Лощилина сотня завсегда была.

— Постой-ка, постой-ка, — атаман лоб наморщил. — Это не ты ли с Данилой женку его чухонскую нашел с сыном?

— А что, весь Дон Тихий про то ведает? — хитро прищурился.

— На то мы и казаки, чтоб про своих ведать, — степенно ответил атаман. — А ты, сказывают, и под «слово и дело» попал? За казака нашего взяли? Как вывернулся-то? Из рук палаческих? — Ефремов с интересом уже поглядывал на капитана.

— Да генерал Кейт заступился. В адъютантах теперича состою у него.

— Слыхал про такого. Справедливый, больно, говорят. А нашего брата казака не жалует. Ну и что ж сказать мне хочешь, капитан? — голос хоть и грозный, но дружелюбный. — Чего стоите-то? — Рукой на лавку показал. — Сидайте. В ногах правды нет.

Спало напряжение. Присели, облегченно вздохнув. Особливо Гринвальд. Веселовский продолжил:

— А то сказать хочу, Данила Ефремович, что не для надзору за казаками посланы, а для вспоможения. Дабы в следовании к Вазе шведской содействовать закупке фуража и провианта для воинства казацкого.

— Это доброе дело, — успокоился Ефремов. Понял, что на честь и авторитет атаманские непререкаемые покушаться никто не посмеет.

— Кисилева ко мне, — гаркнул. В избу тотчас есаул влетел:

— Звали, Данила Ефремович?

— Полк подними, говорить с казаками буду, — распорядился.

Краток был атаман в речи своей:

— В поход выступаем нынче. С нами два офицера драгунских пойдут, — плетью показал на Веселовского с Гринвальдом. — Фуражем да харчами обеспечивать будут. Смотри, ребята, не озоровать! Не грабить хрестьян чухонских!