Читать книгу "Медовый месяц в улье - Дороти Ли Сэйерс"

Он бросился вперед. Гарриет увидела, что Питер приготовился драться, но Кирк и Селлон поймали Крачли в прыжке, когда тот выскочил из-под смертоносных качелей. Он вырывался, задыхаясь и рыча по-звериному:

– Пустите, чтоб вас! Я до него доберусь! Расставил на меня капкан, да? Да, я его убил. Старый козел меня надул. И ты тоже, Эгги Твиттертон, чтоб тебе пусто было! У меня отобрали мое! Я его убил – и ни за грош!

Бантер тихо поднялся, поймал раскачивающийся горшок и остановил его. Кирк произносил:

– Фрэнк Крачли, вы арестованы…

Остальные слова потонули в бешеных воплях арестованного. Гарриет отошла подальше и встала у окна. Питер не двигался. Он предоставил Бантеру и Паффету помогать полицейским. Но даже при их содействии те не сразу сумели выволочь Крачли из комнаты.

– Боже мой! – сказал мистер Гудакр. – Это отвратительно! – Он подобрал свои стихарь и накидку.

– Держите его! – взвизгнула мисс Твиттертон, когда борющиеся прокатились мимо нее. – Какой ужас! Не пускайте его! Подумать только – я ведь думала, что мы близки! – Ее личико исказилось от ярости. Она побежала вслед за ними, потрясая сжатыми кулаками и потешно выкрикивая: – Зверь! Животное! Как ты мог убить бедного дядю!

Викарий обернулся к Гарриет:

– Простите меня, леди Питер. Долг велит мне быть с этим несчастным молодым человеком.

Она кивнула, и он вышел из комнаты вслед за остальными. Миссис Раддл, не дойдя до двери, увидела свисавшую с горшка леску и остановилась во внезапном озарении.

– Ишь ты! – торжествующе воскликнула она. – Экая странная штука. Она точно так висела, когда в среду утром я пришла прибраться перед трубочи стом. Отцепила да на пол бросила.

Она оглянулась в ожидании похвалы, но Гарриет была уже не в силах что-либо комментировать, а Питер так и стоял неподвижно. Постепенно миссис Раддл осознала, что момент для аплодисментов прошел, и удалилась. Затем от группы в дверях отделился Селлон и вернулся в комнату. Его шлем сидел набекрень, а мундир был разорван у ворота.

– Милорд, я прямо не знаю, как вас благодарить. Теперь я оправдан.

– Все в порядке, Селлон. Этого достаточно. А теперь ступайте, будьте другом.

Селлон вышел. Повисла пауза.

– Питер, – сказала Гарриет.

Он огляделся кругом и увидел в окно, как волокут в четыре руки все еще сопротивляющегося Крачли.

– Иди сюда, возьми меня за руку, – попросил он. – Эта часть работы всегда меня угнетает.

Эпиталамий

I. Лондон: публичное покаяние

Булава:

Тебя, братец, недаром зовут

милосердным человеком, соседушка.

Кизил:

Верно, я по своей воле и собаки бы

не повесил, а тем более человека[312].

Уильям Шекспир “Много шума из ничего”

Превосходные детективные романы, которыми мисс Гарриет Вэйн неизменно радует сердца любителей убийств (см. рецензии на задних обложках), обыкновенно заканчиваются на высокой ноте. Мистер Роберт Темплтон – знаменитый, хоть и эксцентричный сыщик – в последней главе эффектно разоблачает убийцу и быстро удаляется со сцены под гром аплодисментов. Занудную работу по подготовке дела к суду он оставляет другим.

В реальной жизни, как выяснилось, все происходит иначе. Знаменитый сыщик, наспех затолкав в себя хлеба с сыром (да и то он едва смог съесть – настолько был погружен в мысли), провел остаток дня в полицейском участке, давая нескончаемые показания. Показания дали и жена сыщика, и его слуга, а потом всех троих бесцеремонно выставили, пока показания давали трубочист, уборщица и викарий, после чего полиция была готова, если все пойдет хорошо, посвятить ночь записи показаний арестованного. Еще одним приятным сюрпризом стал запрет сыщику покидать страну и вообще куда-либо уезжать, не предупредив заранее полицию, поскольку следующим этапом должна была стать серия повесток в суд. Вернувшись из полиции, семейство сыщика обнаружило в доме двух констеблей, которые фотографировали, измеряли и собирались изъять радиоприемник, латунную цепь, крюк и кактус в качестве вещественных доказательств A, B, C и D. Эти предметы составляли теперь всю обстановку дома, не считая личных вещей хозяина: Джордж и Билл закончили работу и отбыли на своем фургоне. Их с трудом удалось убедить не забирать приемник, но на этот раз закон все же восторжествовал. В конце концов полиция ушла и оставила хозяев вдвоем.

Гарриет оглядела пустую гостиную, как ни странно, почти ничего не чувствуя. Сесть было не на что, кроме подоконника, и она уселась на него. Наверху Бантер запирал сундуки и чемоданы. Питер бесцельно мерил шагами комнату.

– Поеду в Лондон, – вдруг сказал он, вскользь посмотрев на Гарриет. – Не знаю, захочешь ли ты со мной.

Это было некстати, потому что по его голосу было непонятно, хочет он, чтобы она поехала, или нет. Она спросила:

– Ты останешься там на ночь?

– Вряд ли, но мне надо повидать Импи Биггса. Так вот в чем загвоздка. Сэр Импи Биггс был ее адвокатом, когда ее саму судили, и Питер не был уверен, как она отреагирует на упоминание его имени.

– Его хотят пригласить обвинителем?

– Нет, я хочу, чтобы он был защитником. Естественно. Что за глупый вопрос.

– Крачли, конечно, нужен адвокат, – продолжал Питер, – хотя сейчас он не в состоянии что-либо обсуждать. Но его уговорили согласиться на адвоката. Я на этого адвоката посмотрел и предложил привезти Бигги. Крачли не надо знать, что мы имеем к этому отношение. Может быть, он и спрашивать не станет.

– С сэром Импи нужно встретиться сегодня?

– Лучше бы сегодня. Я ему позвонил из Броксфорда. Он в парламенте, но может повидать меня, если я зайду после прений по какому-то биллю, в которых он участвует. Боюсь, для тебя это будет слишком поздно.

– Ну, – сказала Гарриет, твердо решившая быть благоразумной во что бы то ни стало, – я лучше поеду с тобой. Потом мы можем переночевать в гостинице, если хочешь, или в доме твоей мамы, если там есть слуги, а если ты предпочтешь остаться в своем клубе, то я всегда могу позвонить подруге или взять свою машину и поехать в Денвер вперед тебя.

– Находчивая женщина! Тогда поедем в город, а там посмотрим, как пойдет.

Кажется, ее готовность приспосабливаться его успокоила. Он вышел наружу и занялся машиной. Со второго этажа спустился взволнованный Бантер:

– Миледи, как вы хотите распорядиться тяжелым багажом?

– Я не знаю, Бантер. Во Вдовий дом мы его, конечно, взять не можем, а если везти в Лондон, то там его негде оставить, разве что в новом доме, а мы туда, наверное, еще не скоро переедем. И тут я его оставлять не хочу, за ним некому присматривать, раз нас здесь какое-то время не будет. Даже если его светлости – то есть нам – придется покупать какую-то мебель.