Читать книгу "Странники войны - Богдан Сушинский"

— Столько, сколько будет длиться эта война. Лейтенант сказал бы то же самое. Что, не так?

— Лейтенанту я свое отслужил. И давай не будем о нем!..

— Как это не будем?! Что — все уже? Можно забывать? Все, всех? Говоришь, лейтенанту отслужил, да? А то, что пока мы живы, приказ один: «Сражаться!»?

— Успокойся, Мария. Как говорит наш друг Гридич, все будет ладненько.

— Конечно, теперь и этот трус — наш друг. И все «ладненько».

Крамарчук загадочно улыбнулся. Ничего, смирится. Он любил Марию. Он мечтал о ней. И не его вина, что мечте суждено сбыться в этом селе, в этой заброшенной хате, у колодца с разрушенным по-луобвалившимся срубом, посреди войны... Кто знает, может, когда-нибудь они будут вспоминать об этой самой трудной, но счастливой осени их совместной жизни, как о сне молодости. Да простит их за это счастье лейтенант Беркут, земля ему...

30

Корабельный бар оказался настолько тесным, что в нем едва помещалось четыре столика и две расположенные вдоль бортов стойки. Это заведение явно было рассчитано на людей, которые приходят сюда не для того, чтобы посидеть, а чтобы наспех утолить жажду, да слегка успокоить нервы.

Тем не менее один столик был свободен, и офицеры тотчас же заняли его, заказав официанту бутылку вина и бутерброды с ветчиной — выбор закусок, как и вин, был здесь явно не из королевских.

— Мы искали не вас, капитан, — Фоджа сразу же расплатился и решительно взялся за свою неуклюжую, с толстым тяжелым дном винную кружку. — Нас интересовал лейтенант Конченцо. Вы же не станете отрицать, что не знакомы... с лейтенантом Конченцо?

— Это бессмысленно.

— В таком случае мы очень быстро договоримся, — повеселел майор. — Тем более что нам известно: ваше знакомство было если не случайным, то уж во всяком случае мимолетным.

— Что совершенно очевидно.

— Именно поэтому в главном управлении резко пересмотрели отношение к вам, Пореччи. Не скрою, какое-то время вас проверяли, прошлись по всем вашим связям. И не скажу, чтобы выглядели вы при этом ангелом. Но если и замазаны в этой чертовой политике, то не больше, чем любой из нас.

— Я не был убежденным муссолинистом, однако же и не стал убежденным бадольонистом. Как вам нравятся подобные термины?

— То же самое мог бы сказать любой офицер службы безопасности. Мы — итальянцы, римляне. За нами Италия и Бог. Этим все сказано.

«За нами Италия и Бог», — мысленно повторил Пореччи. Теперь он мог поклясться, что перед ним сидит убежденный фашист, не в пример ему, служаке Пореччи.

Словно вычитав его мысли, майор потянулся через стол и дружески потрепал Сильвио по плечу. Взгляд его оставался при этом цинично холодным.

— Между нами, могу сказать, что такой проверке подверглись не только вы. Новое правительство да и сам маршал[63]хотят знать, на кого они могут рассчитывать. Крах Муссолини, беспрецедентное предательство личной гвардии кое-чему научили их. Всех научили, кроме самого дуче, — майор произнес это с явной горечью. Он явно тосковал по «Великой Италии» дуче и в душе казнил себя похлеще многих других предавших.

— Мы слишком отвлеклись, — безжалостно напомнил ему Сильвио, провожая взглядом проплывающий за иллюминатором скалистый островок.

— Вы правы, — вздохнул майор. Опустошив кружку, он как никогда трезво посмотрел на Сильвио. — Проверяли многих, кое-кого убрали... Кое-кого уволили. Но кое-кто все еще скрывается. Как и вы.

— Разве похоже, что я скрывался? Просто мне не доверяли. Я не получал никаких заданий. Мой шеф исчез. А времена смутные. Особенно здесь, в провинции.

— Скрывались, чего уж тут... Но теперь это не имеет никакого значения. Что касается вашего шефа, — вздохнул майор, — то он, будем считать, погиб при невыясненных обстоятельствах.

— Вот оно что.

— Это что-то меняет в наших с вами отношениях?

— Ничего. Если только я получу подтверждение того, что мне действительно доверяют.

Фоджа опустошил половину кружки, пожевал бутерброд, затем, аккуратно протерев пальцы уголками давно не стиранного носович-ка, извлек из внутреннего кармана удостоверение личности с гербом Итальянской республики на обложке.

— Если вместо ордера на арест майор службы безопасности, прибывший из Рима, вручает вам удостоверение личности — это доказательство?

— В общем-то да, — подтвердил Сильвио, развернув удостоверение и увидев там свою фотографию.

— Так способен отвечать только очень неблагодарный человек, капитан Пореччи, — жеманно обиделся Фоджа. — Но я прощаю вам и эту некорректность.

Он подождал, пока Сильвио переместит удостоверение, подписанное новым начальником службы безопасности, в свой внутренний карман, и уже совершенно иным, сухим начальственным тоном заявил:

— А теперь вы будете отвечать на все мои вопросы. Итак, нам нужен лейтенант Конченцо, который еще недавно служил на крейсере «Италия». Его сообщника, унтер-офицера с этого же крейсера, уже арестовали. Оба они продолжали работать на диверсионную службу СД.

«Занимавшуюся похищением Муссолини, — про себя проговорил Пореччи. И даже не заметил, что при этом выразительно шевелил губами. Только сейчас он понял, в какую историю влип. Коль уж до него добрались в связи с похищением Муссолини... — Такой акции в пользу противника не простила бы ни одна служба безопасности мира. Почему же итальянская должна быть исключением?»

— Вы правы, капитан, — не стал таиться Фоджа. — Такие подлецы, как Конченцо, помогли Скорцени похитить дуче, а следовательно, поставить Италию на грань гражданской войны. Не скажу, чтобы я был явным врагом Муссолини — служил ему, как и вы, и тысячи других. Но времена меняются. Они меняются, наши проклятые «времена» — вот в чем беда! И дуче давно пора было понять, что последние реплики из его роли на сцене Италии сказаны, а значит, пора за занавес.

— Но дуче не способен понять этого.

— В том-то и дело. Из-за его упрямства в Италии действительно вот-вот разразится настоящая гражданская... После всех тех потрясений, которые наша Апенниния уже пережила и которые переживает сейчас, имея перед собой с одной стороны вчерашних врагов — англо-американцев, с другой — нынешних, германцев и красных партизан... Стоит ли дальше что-либо объяснять?

Пока он говорил, Сильвио перевел взгляд на дверь бара и увидел парня с лицом бульдога, но с прекрасной выправкой офицера-гвардейца.