Читать книгу "Вторжение в рай - Алекс Ратерфорд"

— Разведчик прав. Изгиб русла действительно замедляет течение — смотри, как медленно плывет палка…

— Голос у тебя чуть ли не разочарованный. Ты что, предпочел бы героически преодолеть невероятные трудности?

— Нет, конечно, но признаюсь, что ожидал больших затруднений. Ладно: становимся здесь лагерем, а как только наши плотники сработают плоты, двинем на ту сторону.

Сооружение плотов — рубка деревьев, распил их на доски, скрепление их вместе тросами и обтягивание снаружи кожей от свободных палаток — заняло три дня, на четвертый переправились. Несмотря на тонкую завесу холодного дождя, размывшего глинистые берега, что затрудняло высадку и особенно выгрузку тяжелого снаряжения, начавшаяся с первым лучом рассвета переправа через Инд к полудню была фактически завершена. Сначала переправилось передовое охранение, затем перевезли коней, быков, верблюдов и, разумеется, пушки и ружья. Следом отправилась основная масса бойцов, за ними войсковой обоз и видные купцы — всякого рода лагерному отребью предоставили переправляться кто как сумеет. Было потеряно всего-навсего три верблюда, которые, будучи тяжело нагружены и, видимо, плохо привязаны, опрокинули маленький плот, на котором плыли.

По прибытии на ту сторону Бабур немедленно приказал поставить небольшой шатер, уединился в нем, задернув пологи, пал, в одиночестве, на колени, и припал челом к земле.

— Я уже требовал тебя, Индостан, и требую снова, — прошептал он. — Я требую тебя для дома Тимура, для себя лично и моих наследников.

Сняв с шеи висевший на цепочке агатовый медальон, он открыл его, ковырнул острием кинжала местную землю, чтобы поместить в медальон несколько крупиц, закрыл его и спрятал под тунику. Поближе к сердцу.

Февральский закат окрасил воды реки Сатледж, что протекала близ лагеря Бабура, янтарным цветом. То была последняя крупная река на пути к северо-западным равнинам Индостана, и Дели — великому городу султана Ибрагима, и Бабур справедливо полагал, что они добрались сюда очень быстро. После переправы через Инд их не оставляли в покое зимние дожди. Земля размокла, тягловые и вьючные животные тонули в грязи, а уж каково было волочь по этой жиже пушки и говорить нечего. Но в конце концов все препоны удалось преодолеть, дожди постепенно сошли на нет, и войско успешно продвигалось вперед, форсируя множество составлявших целую путаную сеть притоков Инда.

За все это время им доводилось сталкиваться лишь с дикими, разбойничьими племенами. Одно из них, гуджары, попыталось напасть на людей Бабура при преодолении узкого перевала, но тыловое охранение легко отразило эту атаку, а пирамиды, сложенные из голов гуджаров послужили прекрасным предостережением для других воинственных дикарей: больше никто из них тревожить колонну не решался.

Однако за Сатледжем дела обстояли иначе. Войску Бабура предстояло вступить на земли, управляемые могущественными владыками, которые, в свою очередь, были подвластны султану Ибрагиму. Несколько дней назад Бабур послал гонца за реку к одному из таких правителей, Фируз-хану, чьи владения лежали как раз на пути к Дели.

«Твои земли некогда принадлежали Тимуру, — писал Бабур, — и я требую лишь того, что принадлежит мне по праву рождения. Покорись, принеси мне клятву верности, и ты продолжишь править в своих владениях от моего имени, а мое войско, минуя твои земли, не нанесет тебе ни малейшего ущерба».

В ответ правитель прислал в дар Бабуру великолепного скакуна цвета миндаля в дивной кольчужной попоне, сопроводив свой дар словами: «Твои требования ни на чем не основаны; что же до моей верности, то она принадлежит султану Ибрагиму Делийскому, законному властителю Индостана. Чтобы добраться до не принадлежащих тебе земель, ты проделал долгий и трудный путь, и конь твой, наверное, устал и отощал. Может быть, мой скакун поможет тебе поскорее воротиться в Кабул?»

Бабур посмеялся над самонадеянностью правителя, а жеребца подарил Бабури.

«Фируз-хан еще пожалеет о своей дерзости», — думал он, возвращаясь в свой командный шатер. Хумаюн упросил отца позволить ему отправиться за реку с отрядом своих кочевников из Бадахшана, чтобы провести разведку во владениях Фируз-хана перед началом массированного вторжения. Очень скоро, по воле Аллаха, отец и сын встретятся за рекой и продемонстрируют самонадеянному Фируз-хану такое оружие, какого тот никогда не видел.

Бабур мерил шагами шатер, не находя себе места от нетерпения, ибо чувствовал приближение решающего часа, когда его давние надежды и чаяния станут реальностью. Ближе к полуночи он приказал слугам подать ему смеси опиума с вином, надеясь, что это поможет ему унять нетерпение, расслабиться, а может быть, даже уснуть, что в последнее время удавалось ему с трудом.

Зелье сработало, и сознание Бабура принялось блуждать по тропам блаженства. Он понятия не имел, сколько продолжались эти блаженные скитания, но они были прерваны оглушительным раскатом грома. День стоял жаркий, душный. Ну, что ж, может быть, дождь малость освежит воздух.

Очень скоро по крыше шатра забарабанил дождь. Он усиливался, и через некоторое время вода начала капать сквозь швы.

Он начал подсчитывать на слух просачивавшиеся капли… одна… две… три… плюх. Одновременно Бабур пытался разлепить тяжелые веки, но полностью прийти в сознание помогла лишь встряхнувшая его за плечо сильная рука да встревоженный голос Бабури:

— Река вышла из берегов! Наш лагерь может смыть!

— Что?

Одурманенному опиумом Бабуру было трудно воспринять действительность.

— Наводнение! Река превратилась в озеро. Надо уносить ноги.

Вложив Аламгир в ножны и пристегнув к поясу, Бабур выскочил наружу и едва поверил тому, что предстало его взору: практически весь лагерь чуть не на локоть затопило мутной водой. Его командиры, хлюпая по жиже, спешили со всех сторон к шатру правителя, дабы получить приказы.

Тут он встряхнулся окончательно, согнав остатки опиумного дурмана.

— Оставить палатки и все тяжелое снаряжение на месте. Людей и коней отвести туда, где почва выше. Как бы долго ни лил этот дождь, вон тех холмов он не затопит. Необходимо унести с собой ружья и постараться сохранить сухим как можно больше пороха. Пушки пусть остаются в лагере, их никакому потопу не смыть. Вьючных животных отвязать и отпустить: они сами о себе позаботятся, как и лагерное отребье… Исполняйте! Времени в обрез!

Сквозь шум дождя Бабур выкрикнул приказ подать ему с Бабури коней, и они вместе поскакали через лагерь, приободряя людей. Однако скоро вода стала доставать уже чуть ли не до стремян, и они были вынуждены повернуть к холмам.

Перепуганные кони почти плыли, Бабур и Бабури, припадая к конским гривам, нашептывали животным ласковые слова, стараясь их успокоить. Вокруг в мутной воде плавало лагерное имущество — котлы, сапоги, седла, утонувшие овцы и куры.

Когда они наконец добрались до возвышенности, Бабур обнаружил, что многие его всадники уже собрались там. Некоторые из них не только залезли туда сами, но и помогли достичь безопасного места женщинам и детям: промокшие, дрожащие, они укрывались сейчас под кронами деревьев.