Читать книгу "Колонисты - Джек Кавано"

Знал Коул и о том, что Филип собирается возвращаться в резервацию наррагансетов. Обсуждение его планов, как сообщали осведомители, велось в семье на повышенных тонах. Но Дэниэла принятое Филипом решение порадовало — хотя бы одного из Морганов можно сбросить со счетов. А если парень передумает и решит остаться — что ж, Коул справится и с этим.

Фортуна, казалось, сама идет Дэниэлу Коулу в руки. Волею случая на борт «Спасения» был нанят человек, служивший прежде на «Ллойд Джордже». Он-то и узнал в капитане Джареде Моргане пресловутого Веселого Моряка, что совпадало со сведениями, полученными Коулом от своих вербовщиков — матроса и индейца. Они наконец вернулись из Чарлстона, где были схвачены сразу после бегства Веселого Моряка и допрошены в тюрьме местными властями. Добиться освобождения им помогло исключительно удачное стечение обстоятельств. Во-первых, нашлось несколько свидетелей, которые во время побега пирата видели его «похитителей» в таверне в бесчувственном состоянии. И во-вторых, в тот злополучный момент, когда «матрос» чуть было не потерял свою монмутскую шапку, преследователи успели заметить у него на лбу большой шрам — такого шрама не было у арестованного. Зато Коул хорошо знал, у кого такой шрам есть. Филип Морган! Не составило особого труда догадаться и о том, что индеец — один из приятелей Филипа, приехавший ему в помощь из резервации. Все сходилось.

Коул цепко держал в поле зрения и беглого пирата, и тех, кто устроил его побег. Но главный его враг — миссис Стернз. Он должен был решить, как лучше использовать информацию, компрометирующую ее братьев. Как приманку для нее? Или пойти на шантаж? На губах у Дэниэла Коула появилась сладострастная улыбка охотника, который знает, что вот-вот загонит свою жертву в ловушку.

Джозеф, чернокожий слуга Присциллы, стоял у дверей гостиной и прислушивался к происходившей там ссоре, стараясь не упустить ни слова.

— Пусть едет! — кричала Присцилла. — Он уже исчезал на три года, когда был нужен. Пусть и теперь делает, что хочет. Мы обойдемся без него.

— Филип, почему бы тебе не привезти Витамоо сюда? — по-своему старалась уладить размолвку Энн. — Мы были бы ей очень рады.

Филип стоял у камина со скрещенными на груди руками и оборонялся от нападок.

— Она не поедет. Вся ее жизнь связана с работой в резервации. Поймите, я вернулся с одной целью — помочь вам сплотиться. Теперь у вас все образовалось, и мне пора назад.

Питер Гиббс, сидевший рядом с Присциллой, подался вперед.

— Может быть, у меня нет права вмешиваться — я не член вашей семьи. А может, просто буду более объективным. Филип, боюсь, что, уехав, ты растратишь свою жизнь попусту. У тебя сейчас хорошая перспектива получить место в Гарварде, мы наладили дела Товарищества. А чем ты будешь заниматься в резервации? Выращивать кукурузу? Строить вигвамы? Твои блестящие способности пропадут там ни за грош.

— Питер прав, — сказал Джаред. — Наконец-то мы снова вместе. А кроме нас у тебя здесь любимая работа, друзья, книги.

— Здесь нет женщины, которую я люблю.

— А как же Пенелопа? — попыталась урезонить Филипа Присцилла. — Она без ума от тебя. Я, конечно, не знаю, что представляет собой твоя пассия, но в Бостоне Пенелопа Чонси явно не худшая партия. А если ты будешь работать в Гарварде, ее семейные связи придутся как нельзя кстати.

— Я тысячу раз говорил себе то же самое. Но на другую чашу весов, видимо, положено большее.

— Нам всем приходится чем-то жертвовать, — убеждал брата Джаред. — Энн не хочет отпускать меня в плавание в Китай, ей страшно подумать, что путешествие может затянуться года на два. Я тоже не хочу расставаться с ней надолго. И тем не менее я пойду в рейс, потому что это необходимо нашей семье. Может быть, судьбой вам с Витамоо предназначено быть вместе. Но ты и нам нужен — здесь и сейчас. Филип, останься в Бостоне хотя бы до моего возвращения. Когда мы доставим первую партию товаров из Китая, мы будем увереннее стоять на ногах.

Филип молчал, взвешивая все жертвы, все да и нет. С твердой решимостью в голосе он сказал свое последнее слово:

— Я сегодня услышал много доводов, заставивших колебаться мое сердце. Но меня ничто не переубедило. Утром я уезжаю.

— Прямо как мама! — закричала Присцилла. — Не желает слушать, и все. Ну что ж, хочешь делать по-своему — делай. Скатертью дорога!

Присцилла вихрем выскочила из гостиной, напугав Джозефа, который метнулся в сумрак передней и сумел остаться незамеченным.

На следующее утро, когда все еще спали, Филип отправился в Кембридж. Он упаковал свои скромные пожитки и попрощался с Вампасом. Его путь лежал в резервацию наррагансетов.

Глава 25

Над колониями Новой Англии повеяло свежим ветром возрождения. Присцилла как-то сразу заметила, что магазины и мастерские закрываются в полдень на время молитвы. Люди, которых она знала годами и которые раньше не проявляли никакого интереса к религии, теперь обратились к вере. Они собирались дома тесным кругом друзей или сходились всей семьей для того только, чтобы вместе помолиться. Охотно стали они посещать богослужения, приходили послушать проповедь священника и его комментарии к Слову Божьему. Идя по улице, Присцилла нередко слышала псалмы, доносившиеся из окон домов и даже из окон фабрик и мастерских. У ее поколения полуприхожан, которое, само не добившись особых успехов, пожинало плоды благочестия и праведности родителей, — у этого поколения стал вдруг расти интерес к вопросам веры. Словно эпидемия охватила сотни общин, то и дело в разговорах всплывали новые истории о чьем-то обращении. Однако Присцилла оказалась невосприимчивой к всеобщему «заболеванию».

— Ты просто одержимая! — кипятился Гиббс.

Присцилла работала за столом в его таверне. Перед ней лежала груда бумаг.

— Чего бы я добилась сегодня, если бы вчера порхала, как бабочка?

Питер сердито провел по полу шваброй. День выдался вялый, в таверне сидели только два старика, завсегдатаи заведения. За неимением других развлечений они неторопливо потягивали эль из больших кружек, читали газеты да ловили обрывки чужих разговоров. Сегодня их развлекали Присцилла с Питером.

— Послушай, посетителей нет, а на улице прекрасная погода. Давай съездим в гавань, — предложил Питер.

После своей первой прогулки они стали время от времени приезжать в гавань. Любили смотреть на залив, на стоящие в бухте корабли. Гуляли по набережной, держась за руки и наслаждаясь прикосновением к коже свежего морского ветра. В прохладные дни щеки Присциллы становились пунцовыми, соперничая яркостью цвета с ее рыжими волосами, и Питер согревал их ладонями, а потом губами. Там же, на набережной, они впервые поцеловались.

Однако сегодня Присцилла была всецело поглощена делами, и оторвать ее от бумаг оказалось нелегко.

— Не сейчас, Питер. Я должна срочно подготовить декларацию на судовой груз. — Перебрав три стопки листов, она нашла наконец нужный документ и принялась внимательно изучать список.