Читать книгу "Не верь - Андрей Житков"

Он закрутил краны, склонился над девушкой и прижал тело к себе. Она ему улыбалась с закрытыми глазами. Вадим простоял так долго и понемногу начал приходить в себя. Опустил девушку обратно в ванну и последний раз поцеловал. Уже покидая комнату, оглянулся, чтобы в последний раз запечатлеть любимую в памяти, и увидел надпись губной помадой на зеркале:

«Прощай и прости, любимый. Но так для обоих будет лучше. И последний совет: брось Гонтаря и найди себе работу. В тебе есть что-то такое, что может растопить девичье сердце. Верю, что еще встретишь свою любовь».

Записка без имен, но и так понятно от кого и кому послание. Желая сгладить горечь парня, она напоследок назвала его любимым.

Заметая следы своего присутствия, Вадим стирал надпись с зеркальной поверхности. Крупные слезы текли по лицу. Несмотря на то, что парень не помнил, когда последний раз плакал, он не стыдился их. Прощаясь с любимой, Вадим не замечал, что его душа перевернулась, но почувствовал, что теперь убивать людей не сможет и вообще приносить им даже мелкие неприятности. Покаянный уход из не очень образцовой и показательной жизни Веры Силантьевой направил на путь истинный еще одного человека. Пусть только одного, но тот теперь имел возможность во имя потерянной, короткой и светлой любви своей дальнейшей жизнью излечить другие загубленные души. Неизлечимых душ нет, есть черствые, усталые, безразличные — какие угодно, но не потерянные. Кто-то замаливает грехи в зрелом возрасте, кто-то в пожилом, а кто-то уже на смертном одре. Но наступает момент, когда каждый непременно чувствует, что ему необходимо очиститься, ибо куда важнее даже не само совершение грехов, а их признание. В этом случае уже невозможно повторить преступления, ошибки, просчеты, интуиция добра не позволит — предупредит, остановит. Вадиму еще повезло, его прозрение наступило в молодом возрасте, но заплатил он за него дорогой ценой.

Смуглова не воспользовалась общественным транспортом, а наняла такси на привокзальной площади. Она спешила, но выбитый замок и пустая квартира подтверждали ее самые страшные опасения. Что же тут произошло? Следы многочисленных ног в коридоре, в комнате, дверь у балкона настежь. Но мебель не перевернута, их деньги, заработанные общими усилиями, на месте. Милиция или мафия и удалось ли Виталику скрыться? Вопросы, которые лишь сильнее бередили душу. Кто на них ответит? И тут девушка вспомнила Гущина. Она позвонила в воинскую часть, пригласив парня к телефону. Дежурный ответил, что Аркадий в больнице.

— В какой еще больнице? — ужаснулась собеседница. Ей почему-то показалось, что и с Шумилиным случилось какое-то несчастье. И если она не найдет его, срочно не вмешается в ход событий, то произойдет непоправимое. Лена чувствовала, что он в ней нуждается. И действительно, Виталик нуждался, но не в помощи. Ему не хватало ее пушистых рыжих волос, глубины изумрудных глаз, в которых, словно чертики, бегали тени от волосков непослушной челки, притягательной улыбки, теплоты, внимания, одним словом — ее любви. Но на взаимность парень не надеялся, поэтому и думал, что тешит себя несбыточными мечтами. Вряд ли кто сможет дать четкий и ясный ответ: почему два любящих человека не могут выяснить между собой отношений? Потому что тут нет общего шаблона, принятого правила, у каждой пары любовь протекает по-своему. И нередко, казалось бы, две половинки одного целого проживают одинокие жизни. — В какой больнице? — повторила вопрос Смуглова.

— Такое ощущение, что вы меня не слушаете, — укорил мужской голос. — Говорю же — в гражданской, районной больнице, в Семеновске нет военного госпиталя.

— Спасибо. — По интонации абонент определил, что девушка расстроена новостью. — У него только нога повреждена. Парень крепкий, быстро поправится. Аркадий в двести третьей палате, на втором этаже. — Дежурный подыскивал еще какие-то слова утешения и бормотал их в трубку, не замечая гудков на линии…

Найти районный больничный комплекс в городе особого труда не составило. Невзирая на неприемные часы, жалкий вид посетительницы тронул дежурного врача. Он выдал ей белый халат и выписал пропуск.

— Гущин у нас герой, — подбодрил он Смуглову на прощание, — он не дрогнул в перестрелке с бандитами. — Но у девушки от этих утешений только трепетнее билось сердечко.

— Лена? — не смог скрыть своего изумления Аркадий. Он приподнялся на локтях, но встать не давало приспособление, в котором была закреплена загипсованная нога.

— Здравствуй, Аркаша. — Посетительница села на край больничной койки и подставила для поцелуя щеку, в которую тот неумело и неловко ткнулся. — Как ты?

— Иду на поправку, — не без оптимизма заявил Гущин. Он видел, что девушка выполняет принятые в обществе формальности. На самом деле ее интересует другой человек.

— Ты еще ничего не знаешь?

— Нет, только сегодня приехала. Скажи только: он жив?

— Да жив твой Виталик. Жив! Он тут такого навертел! Освободил следователя Сушнякова и генеральскую дочку, сорвал преступные планы мафиозных структур, а если вдаваться в подробности, суток не хватит перечислять его подвиги. Я тоже принял некоторое участие, — и парень не без гордости покосился на больную ногу. — Правда, не подоспел бы вовремя Шумилин, не ногу, а голову бы снесли.

Он посмотрел на Смуглову и осекся. Просто невозможно словами описать ее состояние: по щекам ручьем катились слезы, но глаза радостно блестели, при этом Лена смеялась. Трудно сказать, что в ней преобладало, грусть или радость. Но что спадало напряжение от неизвестности — безусловно.

— Где же он сейчас? — В очередном вопросе Смугловой уже не проскальзывали тревожные нотки, но улыбка сползла с лица Аркадия.

— Задержан. Но майор Сушняков сказал, что его невиновность по делу об убийстве практически доказана. И сам Виталик не выглядел расстроенным. Надоело ему прятаться. Говорит, что светит наказание по другому делу, но оно ничтожно мало и на нем не стоит заострять внимания. Не исключено, что условным сроком отделается. Главное, что просил передать: тебе опасаться больше нечего, всю вину он возьмет на себя.

— И больше ничего? — В ее глазах светилась надежда.

— Остальное найдешь в квартире, которую вы вместе снимали. — Лена как-то сразу засуетилась, то и дело посматривая на часы. — Тебе, наверное, некогда, — понял ее нетерпение собеседник. — Устала с дороги, а я зубы заговариваю.

— Я еще зайду, — пообещала посетительница, поднимаясь.

В квартире она провела тщательный обыск, заглянула в каждый уголок. Что конкретно искать — не знала, но предполагала, что записку. И мысли ее двигались в верном направлении, но чтобы найти записку, она должна была лечь спать и обнять подушку, чего, к сожалению, не случилось.

В конце концов поиски Лена прекратила. Пересилить себя и остаться в квартире она не могла. Давила атмосфера и сама обстановка, здесь все напоминало о нем. Она вызвала плотника, который вставил новый замок, отнесла ключи хозяйке, отказавшись от ее дальнейших услуг.

Вдыхая свежий, морозный воздух, со спортивной сумкой через плечо девушка петляла по улицам вечернего города и ловила себя на мысли, что угодила в новую ловушку, лишив себя ночлега. «Куда же мне теперь?» И тут вспомнила последние слова умирающего деда. Недаром говорят, что тень усопших родственников в трудные минуты приходит на помощь. Поликарп Сидорович советовал внучке ехать к его другу и однополчанину. «Больше и некуда», — констатировала она.