Читать книгу "Наша светлость - Карина Демина"

Урфин не сердится?

Сердится. Глаза темные. И морщинки вокруг прорезались, как будто он изо всех сил пытается не щуриться. Улыбка тоже какая-то не такая. Но хорошо, что он здесь. Тиссе спокойней. И спросить можно. Урфин должен знать про плаху наверняка…

— Выброси глупости из головы, — он шептал, но Тиссе казалось — кричит. — Я никому не позволю тебя обидеть.

У него не получится. Тисса понимает. Это Урфину с Их Светлостью кажется, что по их взглядам ничего прочитать нельзя.

Тисса ведь призналась. И признание повторит перед судом.

Их Светлость не желают судить Тиссу, но тоже не имеют выбора. Это ведь будет неправильно — приказать, чтобы Тиссу отпустили. Но Их Светлости хочется. И наверное, поэтому ему плохо. Тисса видит. За это ей тоже стыдно, и она отворачивается, прижимаясь к продымленному сюртуку Урфина.

Он же продолжает говорить.

— А если совсем прижмет, то попрошу Аль-Хайрама тебя украсть. Он по этому делу большой специалист…

Подниматься высоко, и Урфин ступает медленно. Он сильный, но ведь Тисса и сама идти способна. Не отпускают. Стража — серые плащи — держатся поодаль, но совсем не исчезнут.

— …уедем жить в Ашшар. Там зимы не бывает. Всегда солнце и жарко очень, но если у моря, то жара терпима…

Коридор. Люди. Те самые, что были на балу. Они уже слышали о происшествии — а можно ли назвать убийство происшествием? — и теперь пришли снова посмотреть на Тиссу.

— Не обращай на них внимания. Ты храбрая девочка. И все правильно сделала.

Путь до подъемника долог, и Урфин ускоряет шаг.

В кабине тесно. И слышен натужный скрип ворота. А если не выдержит? Выдерживает.

Снова коридор. И снова подъемник. Остается половина стражи. Остальные исчезают в темных поворотах. Встречает лорд Хендриксон, и Тиссе надо поблагодарить его за заботу, но голос вдруг пропадает.

— Я взял на себя смелость вызвать доктора Макдаффина.

— Спасибо.

— Здесь спальня, гостиная и небольшая библиотека. Есть ванная комната. Камин недавно растопили, поэтому, возможно, пока будет прохладно…

Он не похож на палача, скорее уж гостеприимный хозяин. И камера камерой не выглядит.

— Девочка моя, — Урфин, наконец, отпускает Тиссу, но стоять ей сложно, и Тисса сама цепляется за его руки. — Потерпи еще немного. Все почти закончилось.

Ну вот зачем он врет? Все только-только началось.

— Давай мы снимем это платье? Вот так… — Урфин помогает раздеваться. Правильно, Тисса не справилась бы. А на сорочке бурые пятна особенно заметны.

Доктор начинает осмотр с головы…

— Гавин жив? — Тиссе очень надо знать.

— Жив, леди. Синяки. Ушибы. Несколько дней полежит и будет в полном порядке.

Тогда все замечательно.

Столь же тщательно изучают руки и шею… потом приходится снимать сорочку, но стыда уже нет. Только холодно очень. Доктор оставляет на столике склянку из темного стекла.

А Урфин не позволяет одеться. Он несет Тиссу в ванную комнату. Вода горячая и пахнет медом. От запаха и пара кружится голова.

— Я сама могу помыться…

Урфин не возражает, он просто поступает по-своему. И Тиссе остается закрыть глаза. Мягкая губка скользит по телу. Льется вода на плечи. И волосы тяжелеют… с мокрыми возни много.

— Сейчас покушаем и спать, — у него такой же ласковый голос, какой бывал у мамы, когда Тиссе случалось болеть. Но сейчас она здорова!

Ее растирают шершавым полотенцем и заворачивают в другое, мягкое.

— Я не хочу есть!

При мысли о еде Тиссу тошнит. Она вспоминает почему-то Гийома, белый сюртук и красную кровь. Бурое месиво и омерзительный непередаваемый запах.

Кажется, ее вот-вот вырвет.

— Тише, — Тиссу поддерживают. — Дыши ртом. Давай-ка вдох и выдох. Как я говорю. Вдох и выдох… и снова вдох. А покушать надо. Давай хотя бы суп?

Откуда здесь взялся суп? Но Урфин держит миску и ложку.

— Открой рот. И глотай. Вот умница.

Суп очень горький и пахнет травами. Наверняка в нем то средство, которое доктор оставил.

— Не вкусно? Надо, девочка моя. Правильно. Еще ложечку…

— Я не должна была его… я никогда и никого…

— Понимаю. Но у тебя не было выбора.

Был. Только Тисса не решилась его принять.

— Не было, — Урфин заставляет проглотить еще ложку супа. — И ты ни в чем не виновата. Виноват Гийом. И виноват я. Мне не следовало доверять тебя кому-либо. Не следовало оставлять его в живых… еще тогда, на турнире. Благор-р-родство проявлял.

А глаза совсем черные.

— Не следовало уходить…

Суп все-таки закончился. Тисса не знала, как должно было действовать лекарство, но она просто перестала что-либо чувствовать. Стало как-то все равно.

Настоящая кукла.

И куклу укладывают в кровать. Под пуховым одеялом — слегка пахнет плесенью — прохладно, но Урфин, разувшись, ложится рядом.

— Закрывай глаза.

— Я… убила… я преступница.

Он должен это понять и не пытаться спасти Тиссу. Это невозможно. Только Урфин понимать не желает.

— Ты — мой свет. Я без тебя заблужусь в темноте и снова стану чудовищем.

Он говорит это, губами касаясь губ. И это не поцелуй, но тоже хорошо.

Только засыпать Тисса не хочет. Она боится снов.

Напрасно.

Во сне ее много света и синее-синее море. Там жарко, но в Ашшаре всегда лето…

Глава 28. Суд

— Свидетель, что вы можете сказать по делу?

— Ничего.

— Совсем ничего?

— Совсем ничего.

— Очень важное свидетельство!

Из протоколов судебных заседаний

Кривая башня — исконная вотчина лорда-палача. Каменные глыбы, которые держатся под собственным весом. Крохотные окна. Вечный сквозняк даже там, где окон нет.

Редкие камины.

И высокие ступеньки. Лестница липнет к стенам, подымается петля за петлей. В пустоте центра натянуты тросы. Подъемник поставили не так давно, и пользуются им мало. Здешние обитатели считают его ненадежным. Лестница — другое дело. Она одна и освещена скупо. Узка.

Такую удобно охранять. И люди Кормака уже успели занять позиции.

Люди Хендриксона не мешают. Но и не позволяют подняться выше третьего уровня. Путь вниз отрезан. Подъемник тоже будет проверяться. Остается лишь наверх, к гостевым комнатам, выше которых расположены покои лорда-палача.