Читать книгу "Наследницы - Элизабет Адлер"

Она была болезненно худой: красивая женщина с распущенными черными волосами и бледным лицом. Она с трудом шла, опираясь на руку Алекса и тросточку. Ханичайл заметила, что она прекрасно одета и на ее пальцах сверкают бриллианты, а на шее нитка жемчуга. Когда они подошли ближе, женщина не поздоровалась с ней и даже не заметила. Ханичайл обратила внимание, что взгляд больших черных глаз женщины ничего не выражал.

— Позволь представить тебе мою жену, — сказал Алекс. — Синьора Оттавия Скотт.

Ханичайл посмотрела на прекрасную безумную женщину, затем перевела взгляд на Алекса. Ее сердце наполнилось печалью за них обоих. Только сейчас она поняла, почему Алекс держал ее на расстоянии. Она поняла, что он никогда не оставит Оттавию, что его любовь и его жалость связали его с ней навеки.

— Оттавия не может говорить, — сказал Алекс. — Мы даже не уверены, что она понимает, что происходит вокруг. Но я по крайней мере знаю, что она хочет жить здесь, в этом доме. Возможно, она живет воспоминаниями о прошлом, когда мы были счастливы. Я только надеюсь на это. Я навещаю ее так часто, как могу. И всегда надеюсь, что ей доставляет удовольствие видеть меня, но она лишь тихо сидит на этой террасе, слушает журчание воды и щебет птиц.

Алекс усадил жену в кресло. Ее ничего не выражающий взгляд вдруг задержался на Ханичайл, затем она посмотрела на Алекса.

— Оттавия, это друг, — ответил он на ее немой вопрос.

Его жена ничего не слышала. Она стала с тревогой озираться, затем из сада прибежал маленький черный котенок. Он прыгнул ей на колени, и она крепко прижала его к себе.

— Видишь, у Оттавии для компании есть маленький дружок, — с нежностью в голосе сказал Алекс. Он налил в стакан лимонада и поднес к губам жены. Она отпила немного. Алекс вытер ей рот салфеткой и сел рядом.

— Оттавия не может говорить вот уже пятнадцать лет, — сказал он Ханичайл. — Теперь ты сама видишь, почему я не могу оставить ее.

— Я понимаю, — ответила Ханичайл.

— Нет, ты не понимаешь, но скоро поймешь.

И, глядя на Оттавию, он рассказал Ханичайл, что случилось много лет назад.

— Это случилось год спустя после того, как я встретился с другим сыном моего отца, — начал он. — Я вернул ему его корабли, его владения, все, что отобрал у него. Я выплатил ему мой долг и успокоил свою совесть. Я думал, что искупил свои грехи.

Я встретил Оттавию на Капри. Она проводила там каникулы вместе со своей матерью. Она была юной и фантастически красивой — очаровательной девушкой с гладкими черными волосами и живыми блестящими карими глазами. Ее мать была болезненной, скрученной артритом, и Оттавия целыми днями возила ее в инвалидной коляске по зеленым холмам Капри. Наблюдая за ней, я решил, что она человек упорный.

Они остановились в том же самом маленьком отеле на базарной площади, что и я. Я обратил внимание, что она каждый вечер обедает одна, и, наведя справки у официантки, узнал, что ее мать предпочитает обедать раньше, после чего отдыхает. Оттавия заметила, что я поглядываю на нее, и послала мне ободряющую улыбку, поэтому я осмелился пригласить ее погулять по площади и посидеть в одном из маленьких кафе.

Она согласилась, и мы гуляли вдоль берега. Она рассказывала мне о болезни матери и о том, какой сильной привыкла быть, хотя все это очень печально.

Она была дочерью доктора из Милана, который умер годом раньше. Ей было девятнадцать лет, и она мечтала изучать медицину, а пока была просто сиделкой для своей матери. Она не жаловалась, так как очень любила свою мать. Но в ней чувствовалась какая-то тоска.

Я не мог оторвать от нее взгляда: она была такой легкой и грациозной, такой красивой, и я влюбился в нее с первого взгляда. Я должен был вернуться в Рим и приступить к работе, но предпочел остаться с Оттавией на Капри. Спустя две недели, когда каникулы подходили к концу, я попросил ее выйти за меня замуж.

Алекс закрыл глаза.

— Я посмотрел на нее и увидел в ее блестящих глазах любовь. Она доверчиво положила свою руку на мою, хотя едва меня знала, и сказала «да».

На следующей неделе мы обвенчались в маленькой церквушке на Капри. Церемония была скромной: ее мать и моя были единственными гостями. На Оттавии было очаровательное хлопчатобумажное белое платье, расшитое цветами, которое сшила местная женщина, в руках букетик лилий, купленных на рынке. У меня даже не было времени купить ей кольцо, поэтому я пообещал, что, когда мы вернемся в Рим, я куплю ей самое красивое кольцо по ее выбору. А пока мы купили маленькое серебряное колечко в одном из местных магазинов, и именно его я надел ей в тот день на палец.

Взгляд Ханичайл устремился на Оттавию, все еще продолжавшую гладить котенка.

— Она носит это кольцо и сегодня, — сказал Алекс. — Она слишком сентиментальна, чтобы заменить его. Она говорила, что это может навлечь беду.

Я помню, как мы смеялись. Какая беда может найти нас? Мы были молоды, любили друг друга, и у нас было все, что душа пожелает. Так по крайней мере мы думали, когда спустя год Оттавия сказала мне, что беременна, и я понял, что мы не имели это «все». Только ребенок мог сделать наш мир полным.

Мы жили в апартаментах в Риме, но Оттавия решила, что сейчас, когда у нас будет ребенок, мы должны иметь загородный дом. Поэтому мы начали подыскивать его и через несколько недель нашли виллу д'Омбруско. Мы полюбили ее с первого взгляда и незамедлительно купили. Оттавия провела здесь последние недели беременности, наблюдая за реконструкцией. К тому времени, когда родился наш сын, все было готово.

Алекс замолчал. Откинувшись в кресле, он собирался с силами, чтобы продолжить.

Ханичайл посмотрела на Оттавию, продолжавшую гладить котенка. Ее лицо было лишено выражения. Ханичайл охватила дрожь; ей не хотелось, чтобы Алекс продолжал, так как она чувствовала, что это будет нечто ужасное.

— Я совершенно забыл о моем отце и его сыне, — сказал Алекс. — Я окончательно выбросил их из головы. Поэтому для меня было полной неожиданностью, когда он вернулся, чтобы отомстить.

Позже я выяснил, что он ездил к бандитам, жившим в отдаленной горной деревушке. Он пригласил их на кофе, напоил и сказал, что оказывает им любезность; он знает богатого судовладельца, у которого есть жена и маленький сын, и что если они похитят жену и сына, судовладелец заплатит за них огромный выкуп. Затем он дал им деньги и вернулся в Рим. Он знал, что ему лишь оставалось ждать.

Моему сыну было только четыре месяца, когда они пришли за ними. Оттавии был двадцать один год. Две недели я ничего о них не слышал. Полиция не могла напасть на их след. Я обезумел от горя, я рвал и метал и поклялся убить любого, кто допустит, чтобы с их голов упал хоть один волосок. Затем бандиты прислали записку с требованием выкупа. Я точно исполнил все, как они сказали, и ничего не сообщил полиции. Я заплатил им огромную сумму, и они вернули мне жену и ребенка.

Они издевались над ней и насиловали, а затем отрезали язык, чтобы она не могла ничего рассказать. Наш сын был мертв. Она все еще прижимала его к себе, когда мы нашли их, точно так же, как сейчас прижимает к себе котенка. И она лишилась рассудка.