Читать книгу "Минус восемнадцать - Стефан Анхем"

– По нашим оценкам их общее состояние на данный момент доходит до четырнадцати с половиной миллионов крон, причем, похоже, львиная доля находится в Швеции, – сказала Лилья. – Только сейчас, на прошлой неделе, из офшорной компании Count Enterprises[29] в Панаме поступило около трех миллионов в виде необлагаемых налогами страховых премий. Иными словами, они выводят деньги из страны, отмывают их, а потом возвращают обратно.

– Count Enterprises. – Муландер покачал головой. – Во всяком случае, у них есть чувство юмора.

– В любом случае это указывает на то, что они по-прежнему находятся в Швеции и собираются пользоваться именно этими персональными данными.

– Может быть, такой план был у них до задержания, – сказала Тувессон. – Как обстоит дело сейчас, когда мы вышли на их след, мы понятия не имеем.

– Ясно, что не имеем, – вздохнула Лилья, словно хватило малейшего возражения, чтобы она сбилась с темпа.

– С другой стороны, – заметил Фабиан, – они, возможно, никак не предполагают, что мы знаем Стена и Аниту Стрёмберг.

– Точно, – воскликнул Утес, собираясь попробовать кофе. – А теперь послушайте. – Он быстро сделал глоток и от волнения случайно пролил кофе на свою белую рубашку. – 8 мая в 11.15 они сняли деньги последний раз. Пятнадцать тысяч крон в Сбербанке в Хёёре. Не знаю, что вы думаете, но смею утверждать, что рано или поздно им снова понадобится снять деньги.

– Или использовать одну из своих карточек, – добавила Лилья.

– Конечно, они наверняка пользуются бо́льшим количеством банков в разных странах, чем мы сумели выявить на данный момент. Дайте нам несколько дней на следующей неделе, и мы получим более или менее полную картину. И тогда не играет никакой роли, где они находятся. Уехали ли они во Флоренцию за мороженым или в Китай за китайскими пуфиками, один черт. Мы все равно это выясним. С каждым снятием денег или покупкой по карточке мы приближаемся к ним на шаг и в конечном итоге подойдем достаточно близко, чтобы можно было достать наручники.

Тувессон кивнула и посмотрела в окно.

– Без сомнения, это будет величайшая милость Божья и потребует крайне хорошо согласованного сотрудничества через границы.

– Мы знаем, как бывает легко с соседями по другую сторону пролива, – сказал Муландер и покачал головой.

– Проблема в том, что этого недостаточно, – сказала Хёгсель, которая до этих пор молчала.

– Что ты хочешь сказать? Что значит недостаточно?

– Просто взять их. – Хёгсель взяла термос и налила себе чашку. – Конечно, мы можем это сделать. Но нам все равно придется снова отпустить их через сорок восемь часов.

– Но подождите, – сказал Утес. – У нас ведь сколько угодно доказательств, чтобы их осудили. Ты же сама это сказала не далее, как вчера.

– Это так. Но тогда они еще не поменялись местами. Эта рокировка меняет все.

– Каким образом?

– Какой только можно себе представить. – Хёгсель повернулась к заполненным доскам во всю стену. – Все это рухнет, как карточный домик.

– Может быть, у меня сегодня особенно плохо работает голова, – сказал Утес. – Но кто-то из вас остальных понимает, что она говорит?

Никто ничего не сказал.

– Поскольку у нас нет физических доказательств в виде отпечатков пальцев или ДНК, а все исковое заявление основывается на свидетельских показаниях, уликах и в некоторой степени фото с камер наблюдения, предполагаемый преступник вполне может оказаться преступницей. Точно как в делах об убийстве и изнасиловании с несколькими преступниками, они могут валить вину друг на друга.

– Но у нас же есть свидетели. Например, женщина из Сбербанка в Хёёре. Она полностью уверена, что в отделение заходила Анита Стрёмберг и может без проблем опознать ее.

– Утес, это не играет никакой роли. Я только что связывалась с судом первой инстанции, и, по их мнению, у нас может быть сколько угодно свидетелей и снимков с камеры наблюдения. Но даже если надзиратели в СИЗО, наши собственные коллеги, не могут различить их, как мы тогда докажем, что кто-то другой может? Взять хотя бы случай в Торговом банке на Большой площади. Тогда вы все были полностью уверены в том, что это он. Но положа руку на сердце. Вы по-прежнему также уверены? Разве нет крошечного шанса, что на самом деле это была она?

Никто из них ничего не сказал, и, как и остальные, Фабиан восстанавливал события в Торговом банке. Конечно, он был убежден в том, что в зале ожидания в нескольких метрах от него стоял мужчина.

Но так ли это?

– Что будем делать? – спросила Тувессон. – Мы же не можем просто залечь на дно и сдаться.

– Конечно, нет. Но именно сейчас, поскольку Ингвар не может снять отпечатки пальцев, ничего не остается, кроме как взять их с поличным.

90

Прошел почти час после бешеной любви, а Соня все еще чувствовала себя совершенно разбитой. Но прекрасным образом. Как после особо интенсивной тренировки, когда каждый мускул в теле превзошел сам себя. Она по-прежнему ощущала глухие удары – свидетельство того, что только что у нее был самый лучший сексуальный опыт. И, тем не менее, она хотела еще. Хотя у нее все ныло, и она знала, что будет больно, у нее возникло желание оседлать Алекса и пробудить его снова к жизни. Может быть, на этот раз ей следует завязать ему глаза, подумала она и провела рукой по его голой гладкой груди.

После акта они обменялись парой слов, но их было достаточно, чтобы она успела рассказать о бриллиантах, которые удорожали произведение на несколько сотен тысяч, хотя они навеки будут заперты в ящике, и их никто не увидит. Алекс предложил держать бриллианты в секрете и переименовать работу в Секретный висящий ящик. По его мнению, возникнет совсем иная глубина, если реальное содержимое останется тайной.

Конечно, он совершенно прав. Странно, почему она сама об этом не подумала. Алекс потрясающий человек. Наконец она нашла того, кто делает ее лучше, а не довольствуется тем, что и так хорошо и красиво.

Наверняка он привез из Лос-Анжелеса много интересных произведений искусства. Он упомянул Кэтрин Эндрюс, Мата Басса и Картера Малла, но она не знала ни одного имени. Потом он, как и большинство других мужчин, заснул и, насколько она могла видеть, все еще крепко спал. Наверняка разница во времени, подумала она и отметила, что он, похоже, не обращает никакого внимания на ее руку, которая медленно спускается к его паху.

Его пенис был по-прежнему увеличен, хотя лежал на боку и с виду спал так же крепко. Она не подумала об этом раньше, но даже внизу у него не было никаких волос. Она осторожно дотронулась кончиками пальцев, и ее поразило, какая там гладкая и мягкая кожа.

Соня вспомнила Фабиана, который несколько лет назад начал делать себе внизу тримминг. Каждый раз волос становилось все меньше и меньше, пока, в конце концов, они не стали напоминать маленькие усики Гитлера. Хотя она знала, что так нельзя делать и что от менее невинных вещей мужчина может стать импотентом, она не могла удержаться от смеха, когда их увидела, и вскоре он стал вновь отращивать там волосы.