Читать книгу "Конец игры. Биография Роберта Фишера - Фрэнк Брейди"

Сверриссон организовал похороны и постарался строго соблюсти все последние указания Бобби. Он понимал, что другим членам RJF-комитета, без устали работавшим на Бобби, будет нанесена глубокая обида тем, что они не смогут отдать дань последнего уважения посещением церемонии похорон, но он являлся верным другом Бобби, и все последние годы оберегал его и выполнял все пожелания. Эта последняя услуга, оказанная другу, на долгое время вызовет к нему чувство недоброжелательства со стороны некоторых членов RJF-комитета, а также других людей, ощущавших себя близкими Бобби во время его жизни в Исландии. Рассел Тарг, кузен Бобби, был особенно раздосадован, поскольку прилетел из Калифорнии специально на похороны и только чтобы узнать, что он опоздал на несколько часов. Шахматная Федерация США прислала коммюнике в адрес Исландской Шахматной Федерации с запросом относительно места захоронения тела Бобби, вероятно, с целью отвезти его на родину в США — идея, которая Бобби точно не понравилась бы. В момент ухода его из жизни Сверриссон особенно остро почувствовал своим долгом точное выполнение пожеланий друга — он будет похоронен в том месте, в то время и как того хотел Бобби.

Понадобилось несколько дней, чтобы всё подготовить: выкопать могилу, что нелегко зимой в Исландии в промерзшей вулканической породе; найти священника, собрать необходимые документы, чтобы можно было забрать тело из морга; и после осуществления всех этих мер — дожидаться прилета Миёко из Японии. Через четыре дня после его смерти в восемь часов вечера катафалк с телом Бобби отправился в часовую поездку в Селфосс, оттуда — на кладбище. Процессия двигалась без какой-либо помпезности, как того желал Бобби; катафалк с останками величайшего шахматиста в истории на пути в Лаугадаелир поджидали порывы жгуче-холодного зимнего ветра. Снег зарядил с утра, а теперь потемнело, лил дождь. Сверриссон, его жена, двое детей и Миёко приехали в Селфосс за день до этого, дабы убедиться в завершении всех деталей.

Отец Якоб Ролланд, миниатюрный католический священник, выходец из Франции, которому выпала уже честь участвовать в похоронах Халлдора Лакснесса (единственный исландский нобелевский лауреат — в области литературы — и обращенный в католицизм) произнес несколько слов благословения, проведя, как сообщают, параллель между похоронами Бобби и Моцарта, прежде чем гроб опустили в могилу. «Как и того — хоронят в присутствии немногих, и он обладал таким же, как и тот, умом, способным видеть то, что другие еще даже не начали понимать». Не было ни панихиды, ни фимиама, ни реквиема. Даже звезды, обычно хорошо видимые на незагрязненном небе, спрятались за дождевыми облаками в эту мрачную ночь. Церемония заняла двадцать минут, после чего ее продрогшие участники покинули кладбище. На могильном холме торопливо поставили белый деревянный крест с табличкой, на которой было написано:

Robert James Fischer

F. 9 mars 1943

D.17 januar 2008

Hvil i friõi

«Покойся с миром», — на древнеисландском языке.

Через несколько недель ежедневный автобус начал курсировать из Рейкьявика — иногда два-три раза в день — с зеваками-туристами, которых так отчаянно хотел избежать Бобби. Могила, теперь уже с мраморным надгробием высотой в два фута, стала одной из главных достопримечательностей Исландии.

Могила Роберта Фишера в Селфоссе.

На момент смерти состояние Бобби Фишера составляло более 2 млн долларов — главным образом призовые, оставшиеся от 3,5 млн долларов, полученных в 1992 году за матч со Спасским. Но Фишер, так стремившийся всё контролировать на шахматной доске и вне ее, не оставил завещания. Быть может, он полагал, что сможет управлять течением собственной болезни и не верил, что умирает до тех пор, пока не стал слишком больным, чтобы заниматься документами. Или, быть может, странным образом его забавляла мысль, что его деньги станут причиной споров, что они инициируют причудливый шахматный матч, в котором возможные получатели наследства будут по очереди делать ходы, стремясь получить более выгодную позицию.

Четыре человека претендовали на то, чтобы считаться законными наследниками Бобби: Миёко Ватаи, которая жила с Бобби и утверждала, что являлась его женой; Николас и Александр Тарги, племянники Бобби (два сына его умершей сестры Джоан) и Джинки Янг, заявившая, что приходится ему дочерью. Все направили нужные бумаги в Исландию и теперь ожидали, пока местный суд их рассортирует. Правительство США также вступило в спор в надежде взыскать налоги, не уплаченные Бобби за последние двадцать лет.

Согласно законодательству Исландии жена получает 100 % имущества мужа, если нет детей, и только одну треть, если есть один или более ребенок. У исландского суда вызвало сомнение японское свидетельство о браке, полученное от Миёко, поскольку она представила лишь его фотокопию, и у нее возникли трудности с доказательством, что она — законная жена Бобби.

С братьями Тарг вопросов не возникало — они были его племянниками. Теперь уже взрослые люди — один врач, другой юрист — оба жили в Калифорнии. Они ясно понимали, что могут получить наследство только в том случае, если «более близкие» родственники — такие, как жена или ребенок — не докажут, что они законные наследники. Им стоило, поэтому, попытаться оспорить законность других исков.

И наконец, Джинки. Ей исполнилось восемь лет на момент смерти Бобби, который поддерживал ее финансово с самого рождения. Исландские друзья говорили, что Фишер был добр к девочке, играл с ней и покупал подарки во время ее пребывания в Исландии. Но удивительно, что во все три года жизни Бобби в Исландии, Джинки и Мэрилин посетили Рейкьявик всего однажды, провели месяц и жили отдельно от Фишера.

Через полтора года после смерти Бобби Мэрилин и Джинки снова прилетели в Исландию, на этот раз — чтобы предъявить свои права на наследство. Для представления интересов ребенка через посредничество Эугенио Торре был нанят исландский юрист Тордур Богасон, который подал прошение в суд о проведении ДНК-теста с целью доказать отцовство Бобби. Получить образец ДНК Джинки проблем не составляло: врачи просто взяли у нее кровь. Но получить образец ДНК Фишера оказалось намного сложнее. Национальный Госпиталь Исландии, где Бобби умер от почечной недостаточности, не сохранил образцы его крови. Его вещи всё еще оставались у него на квартире в Рейкьявике, но как сказать с определенностью, что волос, взятый с его расчески, принадлежит именно ему? Уверенным можно быть, только если взять образец непосредственно с тела Бобби. Только так можно снять все вопросы, было общее мнение. В США ФБР, которое часто брало образцы ДНК в делах, связанных с преступлениями, рассматривало результаты такого тестирования, если оно выполнялось по последнему слову науки, неоспоримым доказательством.

Эксгумация тела Бобби многие месяцы была едва ли выполнимой: его могилу занес снег, и копать замерзшую исландскую землю очень трудно до поздней весны. А пока шли споры о целесообразности эксгумации в нижних палатах суда, окончательный вердикт вынес Верховный Суд Исландии: он постановил, что Джинки имеет право знать, является Фишер ее отцом или нет.