Читать книгу "Злые ветры Запада - Дмитрий Манасыпов"

Ва! Боль не убивает воина. Воина убивает другое. Ва! Связки выдержали, прыжок оказался верным. Развернуться, выхватывая мачете и одновременно нанося удар мере. Старушкой мере, разбившей за свою жизнь не один десяток черепов. Ва!

Трещит лицевая кость, еле прикрытая туго натянутой оплавленной кожей. Трещит вместе с нижней челюстью, разлетающейся брызгами, проваливающейся внутрь пробоиной, скрипящей крошащимися зубами. Обгоревший хрипит, огонь с руки перекидывается на стену позади. Та вспыхивает, разгорается сразу, жарко, пузырясь пластиком, заросшим сверху плесенью.

Сталь догоняет, бьет точно между плечом и шеей, плавным скользящим движением, забирающим вверх. Скрипит разрубаемый и разваливающийся, как под мясницким топором, позвонок. Фонтан бьет влево и вверх, шипит, падая на пламя, испаряется. Голова подлетает в воздух, крутится, устремляясь в огонь, только что созданный ее хозяином.

Не попадает. Амок рвет душу арики, превращает в зверя. Зверь не уважает врага. Зверь жаждет доказать свою силу.

Удар ногой, голова летит по кривой туда, где зверь, только что бывший человеком, должен найти свое. Своих соплеменников, свою женщину. Кровь летит вниз каплями, строчит вспыхивающую неожиданно дорожку огня, указывающую путь дальше. Зверь принюхивается, воет, торжествует, бежит. Зверю не нужны металлические орудия, плюющиеся огнем. У зверя есть мере и надежный клинок.

Прыжками, время не ждет. Алые отсветы, подаренные отцом битв последнему из своих детей, ведут и направляют. Запахи открывают все и всех. Звуки выдают каждого и каждую с головой. Все становится ясным, все превращается в оружие. Ва! Кровь для Таматауэнги не стоит лить на алтарь. Его алтарь – поле боя. Любое, где угодно, с кем угодно. Каматэ!

Туман разлетается, сапоги выбивают дробь, выдавая с головой. Нужно защитить то, что дорого? Напади первым. Не дай напасть и сделать зло. Так правильно.

Первый длинный ангар встретил темнотой, прореженной лишь несколькими работающими прожекторами и горящими, но не дымящими кострами. Пламя, зеленовато-голубое, не дергалось, мерно колыхаясь высокими языками.

Несколько останков грузовиков, броневик и вездеходы. Длинный ряд бочек с газолином, крохотная кабинка дежурного, уходящий вверх пандус, замурованный стальной покореженной плитой.

И скелеты, разложенные по полу в затейливом лабиринте. Скелеты убитых ударами, раскроившими черепа, скелеты в истлевшей серой униформе конфедератов. В центре, куда указывают пальцы каждого принесенного в жертву солдата, пусто. Но запах выдает с головой. Тварь, получившая гекатомбу, еще здесь. И она не одна. Демон-привратник Козлоногого и его слуги. Зверь-арики несется, пригибаясь к бетону, летит к центру лабиринта, выманивая врагов.

Темнота выплевывает их. Трех бывших лаборантов, еще носящих зеленоватые костюмы медицинской службы. Сухие, искореженные тела, разбухшие головы с огромными глазами лемуров, привыкших жить среди черноты теней. Почти люди, хотя у людей колени не гнутся в обратную сторону. И люди не желают тут же расколоть голову первому встречному длинными кувалдами, когда-то необходимыми водителям, убитым ими. И люди не вешают на шеи ожерелья из вырванных нижних челюстей, раскрашивая их узором из бурых завитков. А если вешают, то это точно не люди. А чудовища, демоны, монстры, дети Козлоногого. Их убивают.

На бегу подхватить расколотую в длину бедренную кость. Острую, как копейный наконечник огочи. Развернуться к ближайшему лаборанту, двинуться к нему и, почти добежав, обмануть. Прыгнуть, перелетая через сутулую фигуру, приземлиться прямо за следующим. С размаху, не останавливаясь, вогнать кость в горло, до отполированной зубами и временем головки. Рвануть на себя, раздирая бывшему человеку трахею, связки, сосуды, мышцы.

Развернуться к первому, встречая уже готовым тесаком, разрезавшим тяжелый воздух свистом броска. Широкая заточенная полоса врубается, куда и метился зверь-арики, от левого глаза и до носа. Лаборант падает, роняя кувалду, тут же подхваченную рукой его убийцы. Удар, один, чтобы наверняка, сзади и сбоку, в темя. Хруст, всплеск, глухой удар о бетон. Остался один.

Гулко ухнуло прямо над головой. Амок дарит многое, и чутье в первую очередь. Чуть пригнулся, и металл рассек только воздух и раскрошил бетон, врубившись в него. Существу пришлось хуже. Мере не промахивается, когда ее держит настоящий арики. И сейчас не промахнулась.

Позади взревело. Хозяин ангара пришел за своим. Зверь-арики оглянулся, всматриваясь в темноту. Да… привратник появился именно со стороны, ведущей его к цели. Зверь-арики криво ухмыльнулся, разглядев чуть блестящую тушу, приближающуюся к нему.

Ослабевшим и непонимающим людям, коснувшимся Бойни, тварь точно казалась всемогущим демоном. Как и те нелюди в зеленых костюмах, создавшие ее. Вот только все меняется. И арики, родившийся, выросший и живущий в Бойне, убивающий детей Козлоногого, спасающий людей от порождений дьявольского семени и видевший многое… думал иначе.

Огромная и неповоротливая тварь. Выращенная здесь и сопряженная с даром демона, живущего в бункере. Еще сутки назад думалось бы только о вратах, выпустивших его из преисподней. Как быстро меняются незыблемые истины.

Привратник вышел на свет костров. Шумно втянул воздух обрубком носа, прикрытым грязной, потемневшей повязкой. Растянул вислые губы, блеснув неожиданно мелкими зубами, и нашел врага, убившего его слуг, темными бусинками глаз. Фыркнул, выбросив блестящие капли, засопел, чуть нагнувшись. И взорвался неожиданно быстрой рысью, топоча ножищами без обуви.

Блекло-серый, закутанный в сорванный с грузовика тент с прорезанными дырками для рук и ног. Если бы демон был настоящим, было бы так? Вряд ли… Значит, его можно убить. С трудом, но без уловок. Это не ведьма, управляющая мертвыми порождениями Земли Дьявола. Это всего-навсего огромный кусок мяса и жира. Пусть и оказавшийся странно быстрым.

Из оружия… что-то, сделанное из рессоры от грузовика. Выпрямленное, заточенное, прикрученное болтами и гайками к толстой трубе и обмотанное посередке ремнями от карабинов. Грубое, страшное оружие. Особенно в руках-лапах такого чудовища. Футов семь с половиной ростом, и это сгорбившись. Вес… даже страшно представить. Четыреста-пятьсот фунтов, не меньше.

Уйти с линии атаки. Метнуться вбок, к одному из грузовиков. На платформе горбится кран с мощной стрелой. Чудовищная тварь еще не понимает, но конец у нее будет не героический. Мерзкий такой конец, совершенно некрасивый. Хотя смерть красивой и не бывает. Никогда.

Привратник развернулся споро, но не успел сделать что-то, чтобы догнать. Потопал, стараясь зацепить ножом-копьем, но уже уставая. Сил хватило на первый рывок, как и думалось. Беги, беги, мешок с жиром. Амок почти спал, и проснувшийся «пустынный брат» четко знал одно: заряд картечи всегда лучше хорошего ножа. Даже если заряжен в старенький двуствольный обрубок. Особенно если стрелять не в голову, куда можно и не попасть в темноте, а в толстые слоновьи колени. Главное – выждать момент.

Стволы грохнули почти одновременно, круша кости и суставы. Привратник взревел, взмахнув лапищей и швырнув свою железку. Та свистнула и загудела, пробив кабину и застряв. Но крюк крана уже пришел в действие, раскачался и полетел вперед.