Читать книгу "Таблетки от жадности - Светлана Алешина"

«Совет в Филях» – наверное, этим, ставшим нарицательным словосочетанием вполне можно было охарактеризовать наше сегодняшнее собрание. Утром я позвонила Валерию и рассказала о том, свидетельницей чего стала в прошедший вечер. Несмотря на выходной день, он приехал ко мне домой, и теперь мы втроем, я, Вовка и Гурьев, сидели за столом, пили чай с печеньем и пытались выдвинуть какие-то правдоподобные версии относительно личности господина Ледова.

– Лицемерие – конечно, грех, только он еще не означает, что человек способен совершить и совершил убийство.

Этого мнения придерживался мой супруг, но ни я, ни Валера особенно не разделяли его. Лицемерие в той или иной степени присутствует в каждом человеке, и большинство даже не особенно старается скрыть это. Однако, когда человек совершает неблаговидный поступок, он в корне меняет твое к нему отношение. И трудно смириться с этим. Окружающие невольно начинают искать в нем и другие негативные черты, которые прежде не замечали, и обычно они быстро отыскиваются.

– Я, Володь, с тобой спорить, конечно, не стану, но только, уверяю, и в словах твоей дражайшей половины есть зерно истины. Конечно, никто не говорит, что Ледов укокошил девчонку. Для такого вывода у нас по меньшей мере нет доказательств. Но и чтобы признать, что он чист, аки слеза младенца, теперь придется попотеть. Так просто оставлять это нельзя. К тому же мне тоже не нравится идея со страшной тетенькой, на которую он променял Меранцеву. Таких женщин, как Инга, так запросто не оставляют. Значит, есть какая-то причина, почему он с этой страшилкой сошелся. Вот ее-то нам и нужно прощупать!

– Так… Я все понял. Только и у меня тоже есть право голоса. Есть или нет? – спросил Володя, обращаясь теперь исключительно ко мне.

– Конечно, – ответила я, не раздумывая ни секунды.

– Тогда я им, пожалуй, воспользуюсь и запрещу тебе, Ирина, распутывать это дело и дальше. Хоть я и нечасто тебе приказываю, но сейчас попрошу воспринять мои слова именно как приказ. Человек, которого ты ищешь, очень хитер, раз сумел так ловко обмануть множество людей и среди них ту, которая прекрасно его знала, – свою жену. Если ваша догадка относительно его виновности верна, то он не остановится ни перед чем, чтобы помешать всплыть истине. Предлагаю это дело и все имеющиеся по нему сведения передать в милицию. Ведь это работа для правоохранительных органов, а не для одиночек-любителей. У меня одна жена, и я не хочу ее терять!

Последнее было заявлено весьма категоричным тоном, не терпящим возражений. Даже я поняла в тот момент, что не смогу, как обычно, воспротивиться воле мужа, если не хочу иметь серьезные последствия такого шага. Да, честно говоря, я и сама сознавала, что Володя прав.

– Правильно говоришь, – энергично кивнул Гурьев и повернулся ко мне. – Действительно, тебе лезть в это дело совершенно незачем. Я как-нибудь по своим каналам постараюсь все выяснить, а тебе буду докладывать обстановку.

– Что значит «по своим каналам»? Тебе тоже нежелательно действовать одному. Хитрость Ледова распространяется не только на меня.

– А я и не собираюсь действовать один, – заявил Гурьев. – Я вообще-то имел в виду, что свяжусь со своими приятелями из ментуры и попрошу их неофициально – реклама нам ни к чему – помочь в деликатном деле, вот и все. Как вам такой вариант, товарищи супруги?

Когда мы хором ответили, что этот вариант будет самым приемлемым, Валерка снова обратился ко мне:

– В ближайшее время поздно ночью не ходить, на подозрительные звонки не отвечать и вообще на провокации не реагировать. Будем действовать активно, но осторожно. А что касается твоего, Володя, предложения подключить официальное расследование, то этот вариант не самый лучший, и я тебе расскажу почему. Ребятки там работают горячие и импульсивные, они своими действиями могут загубить все дело. Сам же говоришь, что Ледов хитер. К примеру, они его с пылу сцапают, а он выкрутится, и что потом? Кто в первую очередь пострадает-то? Тот, кто все это затеял. Вот так-то!

Нам нужно найти доказательства вины Ледова, только не косвенные, а конкретные, и передать их Меранцевой. Несмотря на кажущуюся мягкость, она женщина умная и хваткая, если уж даже такой человек, как Сушенков, к ее мнению прислушивается. Уж она-то найдет способ разобраться с преступным супругом! Но для этого Инга должна нам поверить. Кстати, черкни-ка мне координаты той дамочки, которую Ледов домой провожал, надо бы выяснить, кто она такая.

На этом мы разошлись. Валерка отправился исполнять очередное задание, которое вручил ему в руки случай, а мы с Вовкой еще долго обсуждали превратности судьбы, знакомые как всему человечеству в целом, так и отдельным его представителям в частности. Эта ничего не значащая на первый взгляд беседа хоть немного отвлекла меня от грустных мыслей.

* * *

В понедельник с самого утра я ощущала жуткую нервозность. «Чувствую себя как уж на сковородке». Сейчас эта смешная ассоциация подходила к моему состоянию лучше. Рабочие дела, как назло, скопились в большом количестве, нужно было оперативно ликвидировать задолженность перед родной службой, а у меня не было ни сил, ни творческого потенциала. Тупо глядя на план передач последующего месяца, я пыталась выделить приоритеты, чтобы приступить к их реализации в первую очередь, однако мысли путались и все время наталкивались на какой-то внутренний барьер.

Валерки на рабочем месте не было, и это означало, что он ввязался в активное участие расследования. Я волновалась, ерзала на рабочем месте, то и дело вскакивая с места, чтобы посмотреть, не появился ли Гурьев. При этих моих действиях на лице Павлика воцарялось ленивое недоумение, он демонстративно провожал и встречал меня недоумевающим взглядом, но вопросов не задавал. Сейчас эта его черта – показное равнодушие – чрезвычайно меня устраивала, хотя я понимала, что на самом деле Павлик очень хочет узнать, что так занимает мои мысли.

Кроме нас двоих, в кабинете больше никого не было: у Галины Сергеевны и Леры был законный выходной. Оператор по своей неискоренимой привычке восседал в моем кресле, однако сейчас у меня не было ни сил, ни желания отвоевывать законную позицию. Дурацкое состояние, делать ничего не могу, только создаю видимость работы, так безрадостно думала я, перечитывая содержимое примерного плана, наверное, уже в десятый раз. Валерка, ну где ты? Хоть бы уж позвонил…

Гурьев появился в конце рабочего дня, когда я усилием воли, взяв себя в руки, заставила-таки себя работать. Взлохмаченный, как-то странно осунувшийся, но с горящими азартом глазами он прошел мимо нашего кабинета, дверь в который я сегодня специально не закрывала, дабы не проворонить его приход, и, не останавливаясь, бросил на ходу:

– Ирин…

Я вскочила и быстрыми шагами направилась к выходу:

– Ну что?!

В своем кабинете Гурьев неторопливо включил чайник, достал банку кофе с сахаром и принялся готовить себе напиток. При этом еще имел наглость как ни в чем не бывало осведомиться у меня, изнывающей от нетерпения:

– Тебе чай или кофе?