Читать книгу "Адмирал Корнилов - Светлана Кузьмина"

…Неприятель не делал никаких движений, кроме французских стрелков, показывающихся против правого фланга нашего, т. е. на протяжении от Балаклавской дороги к морю, где кладбище. Стрелки эти было отогнали казаков, но когда мы выслали своих, то исчезли. На флоте заметно беспрерывное движение; корабли и суда и прибывают и уходят. На Каче продолжают стоять большой массой, и потом французские корабли и пароходы против Херсонесского маяка, и последние в Трёхрукавной бухте, где, кажется, устроены пристани. Слух носится, что флот для армии доставляет воду с реки Качи. Наши войска продолжают занимать высоты Бельбека и Мекензиеву дачу, а мы усиливать нашу оборонительную линию. Я ездил довольно далеко за город и по Килен-балке и по дороге к шоссейному домику, против бастиона № 3, и видел английский лагерь: небольшой, должно быть наблюдательный отряд, прямо против Малаховой башни, а от него к западу большой лагерь, вероятно, главный английский и потом французский. Ибо известно, что французы расположились по балаклавской дороге и к маяку. Вечером было получено от князя Меншикова письмецо, коим он извещал о преднамерении рекогносцировки всей его кавалерией в числе до 6 тысяч и о сделании от нас диверсии, почему и хлопотал об исполнении этой диверсии.

25 сентября. Со светом надо было катить на Малахов курган, откуда должна быть диверсия. Она состояла в выходе дивизии пехоты с генерал-лейтенантом Кирьяковым и с 2 батареями артиллерии на полупушечный выстрел от батареи на время перестрелки наших рекогносциров, что продолжались недолго, всего выпалено было с дюжину выстрелов и потом притихло. Молчание было нам сигналом возвратить наши войска. Кроме этих занятий, было ещё одно: французский пароход-бриг, подбитый нашими батареями, вбежал в Стрелецкую бухту. Желалось его выжить или сжечь. Ильинский с казаками подскакал к бухте, взял в приз книжку, брошенную на пикет, и, возвращаясь, чуть не был настигнут французскими всадниками. Экспедицию не умели придумать с шансом удачи и потому отложили. Между тем французы, ожидая покушения ночью, послали отряд к пароходу, что произвело две тревоги по нашей линии, и, следовательно, нам до полночи не дали покоя ради умных распоряжений начальника правого фланга генерала Аслановича. Последняя тревога была, кажется, от своего же секрета, им, Аслановичем, посланного. Этот секрет был встречен нашей цепью как неприятель, и, кроме того, с бастиона и редута по нему выпалили. Жертвой этого замешательства были офицер и 4 рядовых матроса, двое ранены смертельно, а офицер и другие двое опасно. Недостаток размышлений наших генералов губит нашу армию. Надо видеть, в какой степени люди одушевлены, а им за то платят картечью. По сведениям от князя рекогносцировка кончилась взятием в плен двух английских гвардейских драгун, которые показали, что английского войска от 17 до 18 тысяч, а французов вдвое и что при Альме англичане и французы много потеряли. Тоже замечены два редута и два ложемента по линии от Балаклавы к Севастополю, вероятно, чтобы обеспечить отступление и амбаркацию в случае неудачи».

О событиях ночи 25 сентября Жандр записал:

«Разгневанный торопливостью артиллерии 1-й дистанции, Корнилов сменил начальника батареи этой линии и командиров 5-го бастиона и редута и назначил: капитан-лейтенанта Тироля — в помощь начальнику 1-й дистанции, по заведованию им батареями правого фланга; капитан-лейтенанта Ильинского — командиром 5-го бастиона и люнета, а лейтенанта Шварца — командиром редута. Для предупреждения же на будущее время всяких недоразумений Владимир Алексеевич отдал 26 сентября по гарнизону такой приказ:

«Несчастный случай против бастиона № 5 доказывает, что частные начальники ещё не вникнули в план предположенных действий против неприятеля и не берут надлежащих мер, чтобы согласовать взаимные свои действия; это вынуждает меня повторить к строгому и точному исполнению следующее:

1) При дневной атаке батарейным огнём или бомбардированием — иметь необходимых людей при орудиях, кои по своему положению могут отвечать неприятелю; остальных же всех стараться расставить так, или удалить, чтоб неприятельские ядра и бомбы как можно менее вредили войску; при сём должны быть взяты предосторожности против пожара, и выведены заблаговременно партии для потушения оного.

2) При дневной атаке штурмованием: a) артиллеристам должно быть внушено, чтобы палили в толпы или колонны, по мере досягания, ядрами или бомбами и гранатами, и когда неприятель подойдёт на картечный выстрел, то картечью, продолжая действие даже и тогда, когда часть неприятеля ворвётся; когда же он отобьёт от орудий, то, не оставляя их, обороняться холодным оружием, ибо, при могущем случиться отбитии штурма, артиллерия должна будет его преследовать. b) По всей стене должны быть густо рассыпаны стрелки где можно в три ряда, а в местах более важных и удобных для штуцерных — штуцерные. Стрелки обязаны держать беглый огонь, направляя его в подступающие массы, и когда неприятель взойдёт в ров и на вал, то отражать его штыками, не покидая мест и не собираясь в кучки, которые тут не будут уже соответствовать своей цели. c) Первые же массы, которые должны встретить ворвавшегося неприятеля штыками, должны быть резервы, построенные в ротные колонны, а за ними резерв постоянный и направленный от центрального резерва — колоннами к атаке. d) При отбитии штурма войскам не увлекаться и не выходить из оборонительной линии, дабы не мешать действию артиллерии, которая должна преследовать отступающего неприятеля. e) В случае прорыва неприятеля войска наши должны собираться в улицах и препятствовать распространению неприятеля, ударяя в него по возможности; стрелкам же пользоваться всем, что встретится: домом, хатой и забором, ибо в случае прорыва неприятель будет также расстроен, и, следовательно, рукопашный бой должен решить окончательно дело.

3) При ночной атаке надлежит соблюдать те же правила, какие предписаны при дневной, с присовокуплением, что если ожидается общее наступление, то бросать ракеты, отзывать цепь, секреты и казаков, и когда все свои взойдут и неприятельские массы приблизятся, открыть артиллерии огонь, сначала ядрами, а потом, буде неприятель подходит на картечный выстрел, то картечью. При ночных тревогах надлежит быть крайне осмотрительным, ибо часто таковые производятся неприятелем для утомления гарнизона, дабы встретить его к рассвету уставшим; в лунные ночи, подобно нынешним, так легко отличить движущиеся массы, что в самую плохую трубу можно распознать их численность, и стоит только иметь в соображении, что для нападения на Севастополь требуется армия, а не батальоны, чтоб не нарушить бесполезно сон людей».

«…Утром 26 сентября появился от NW турецкий 4 мачтовый винтовой фрегат; он подошёл сначала к Каче, а в 2 часа пополудни скрылся за Херсонесский маяк. В этот день неприятель разобрал стропилы и балки строений для служб на Панютином хуторе и перевёз весь лес за вершину горы против Южной бухты, на которой сначала был расположен неприятельский лагерь, удалившийся от наших бомб; туда же перевезены четыре воза туров, а в 5 часов вечера, на телеграфе усмотрено, что союзники понесли до четырёх тысяч туров от Панютина хутора на восток. Замечены также земляные работы немного правее Инженерной казармы по Симферопольской дороге: солдаты рыли землю, таскали камни и насыпали вал; но несколько бомб, удачно брошенных нашими бастионами, разогнали рабочих.