Читать книгу "Мир внизу - Карвин Ви"

Касс заговорил:

– Послушай, Сионна. Это ящер… Кхм, это глупо, но я заметил… вы так заботитесь друг о друге. Как старые знакомые. Даже если упустить, что он ящер, вы же не можете знать друг друга дольше, чем пару недель…

Я бросила на него ничего не выражающий взгляд. Чего он хочет, чтобы я отвлеклась от безумия происходящего и разоткровенничалась о своих чертовых приключениях? Чтобы рассказала о том, что способствовало нашей с Марко встрече и что произошло после?

– Где вы встретились? – Касс попытался выманить меня на разговор более конкретным вопросом. Это было проще, чем угадывать, что он хочет знать, по нескольким эфемерным репликам без единой вопросительной интонации.

– В терраполисе к юго-востоку отсюда.

– Терра?.. В городе ящериц? – Лицо Касса удивленно вытянулось – как глупо. – Но ведь по плану ты не должна была…

Я взорвалась.

– Ты заметил, что не все в этой жизни идет по плану? Лиам, согласно плану, должен был быть здесь со мной! Сириус, согласно плану, должен был погибнуть вместе со всей Седьмой! Ты, согласно плану…

– …должен был быть мертв? – Его взгляд стал враждебным.

– …должен был оставаться самым добрым и светлым, что могло случиться в моей жизни, – спокойно закончила я.

Прошло несколько бесконечно долгих секунд, прежде чем смогло произойти что-то еще. Касс смотрел на меня ошарашенно, словно сказанное застало его врасплох. А затем его рука накрыла мою.

Его глаза блестели. Слезы? Я не могла разглядеть сквозь пелену своих.

– Послушай, – начал он после продолжительной паузы. – Это время очень многое изменило, но не мою любовь к тебе. Я все тот же Касс, с которым ты когда-то была счастлива.

Он говорил так искренне. Он сам в это, похоже, верил, но его вера вызывала во мне лишь отторжение. Как и…

Незнакомая девушка замирает с удивлением на лице, а в груди ее – сочащаяся кровью дыра.

Небо, окрашенное в огненно-красный.

Обломки, обломки, обломки…

– Нет. – Я выдернула руку из-под горячей ладони и поднялась на ноги, проклиная себя за проявленную слабость. – Ты не тот же Касс, с которым я была счастлива. Я вообще больше не знаю, кто ты. – Я остановилась, но фраза казалась катастрофически неполной. Ее следовало завершить: – И не уверена, что хочу.

– Сионна…

Надломившая его голос нежность смешалась с отчаянием. Я решила не смотреть ему в глаза.

Пусть это было очередное проявление развивающегося во мне малодушия, но оно было необходимо, чтобы опять не остаться в дураках, увидев там призрачный след того, кого я все еще отчаянно желала видеть. Но иногда нужно сжечь все подчистую, чтобы на освободившемся месте могло произрасти что-то новое.

– В следующий раз, – сказала я, поражаясь твердому равнодушию собственного голоса, – сражаясь с чудовищем, Фридрих, как-нибудь сам не стань чудовищем.

* * *

Сэмми гонялась за летучими мышами, раздраженно тявкая, когда очередной крылатой твари удавалось зацепить ее и скрыться безнаказанной. Я хмыкнула, подумав, что подсознательно и от щенка ожидала несколько упавшего расположения духа – но, к счастью, драмы людей были не для собак.

Сириус спал, лежа на боку у подножия холма. Почва здесь была неровная, и один из покрытых травой бугров служил ему чем-то вроде неудобной, твердой, но все-таки подушки.

Мне повезло, что он спал. И ему повезло, потому что, спускаясь, я была уверена, что вытяну его на не самый приятный разговор. Оказавшись ближе, я увидела, что Сириус спит, зябко укутавшись в плащ Марко. Мою апатичную печаль внезапно пронзило какое-то глупое мелочное чувство. Потому что мне этот технически землянин ни разу свой плащ не предложил.

Ирриданца я нашла чуть поодаль. Сомкнув ладони за спиной, он смотрел на то, как далеко за горизонтом темнота ночи начинала постепенно разбавляться полосками сначала менее глубокого черного, затем темно-синего.

Мне казалось, Марко был несколько шокирован… нами. Людьми станций. После того как я высказывала ему все, что думаю о методах взаимодействия ирриданцев с людьми, он наверняка считал, что все мы поголовно гуманисты. В любом случае гибель целой станции должна была несколько пошатнуть его восприятие моей части человечества в качестве потенциальных союзников. Я бы разочаровалась, если бы это оказалось не так.

– Нам скоро идти, – тихо сказала я, поравнявшись с ним. – Ты не передумал?

– Нет, не передумал, – качнул головой ирриданец, оборачиваясь ко мне. Отражающиеся звезды словно светили из глубины его глаз. – А ты?

Вопрос оказался неожиданным.

– А я… все оказалось чуть сложнее. Думаю, ты понял это, когда Касс взорвал станцию.

Марко молчал. В этот момент он мог спросить что угодно, и, скорее всего, я бы ответила и, скорее всего, опять бы разревелась, чтобы хоть так заполнить поселившуюся внутри меня пустоту. Но ирриданец просто повернулся обратно к яснеющему небу – не равнодушно, но деликатно, словно чувствовал незримую грань моего самообладания, на которой я отчаянно балансировала уже столько времени, и пытался ее не разрушить.

– Ты же знаешь, ты всегда можешь пойти со мной.

Я вздрогнула от неожиданности.

Марко добавил:

– Тебе будут рады.

– Да, – фыркнула я, пытаясь избавиться от нервного оцепенения. – Я помню, что у вас земляне с низким меланином становятся всеобщими любимцами.

– Я не настаиваю, – улыбнулся ирриданец.

– Все в порядке, Марко. Я… спасибо за приглашение.

«Я подумаю».

Я собиралась сказать, что подумаю.

Мой короткий смешок вновь разорвал сомкнувшуюся над нами тишину.

Я правда собиралась сказать, что подумаю.

И в этом на самом деле не было ничего смешного. Просто я допускала, что завтра в довершение всего узнаю что-то такое, после чего мне действительно захочется уйти вместе с Марко в его свободный город.

Даже если этого города и не существует вовсе.

6

Мне не удалось толком поспать.

И виной этому был не короткий дождик, вынуждающий забиваться в неудобные острые расщелины между камней, и не кошмары – потому что реальность дала бы фору любому жуткому порождению подсознания. Круговорот мыслей и воспоминаний ни на секунду не отпускал меня, и, даже когда мне казалось, что я начинаю засыпать, мозг выдергивал из глубин памяти именно то, что возвращало меня обратно, как выплеснутый на голову стакан ледяной воды.

Я ненавидела это.

Ненавидела себя за то, что оказалась недостаточно внимательной и не раскусила всю эту чертовщину еще на станции. Ненавидела Касса за то, что он поставил месть превыше меня, превыше нас – и за то, что вернулся с руками по локоть в крови, искренней улыбкой и непониманием, почему мы не можем больше быть вместе. И если ненависть к Кассу довольно скоро схлынула, сменившись горьким примирением, то та, что я испытывала к себе, лишь крепла.