Читать книгу "Высшая раса - Дмитрий Казаков"

Чем дальше они шли, тем сильнее были изуродованы стены. В том месте, где ранее был вход в лабораторию и напротив него – выход к подземному ходу, дорогу преграждал завал. Потолок здесь попросту рухнул, и путь перекрывали толстенные бетонные блоки. Видно было, что строили немцы это подземелье надолго. Вот только попользовались всего ничего.

– Ну, вот и всё, – растерянно сказал лейтенант. – Дальше никак!

Петр повел фонариком вниз, и тут его внимание привлек предмет продолговатой формы. Густо засыпанный пылью, он лежал у самого края завала и донельзя походил на гильзу. Вот только размеры…

Он оглянулся. Солдаты лениво смотрели по сторонам, лейтенант занимался тем, что пытался вытащить из обломков штурмовую винтовку. Петр наклонился и поднял предмет.

У него на ладони лежала ампула. Внутри нее, он знал, плескалась бурая, похожая на кровь жидкость с золотистыми крапинками внутри. Вещество, способное сделать Петра Радлова быстрее, сильнее и, в общем-то, лучше. А если отдать ученым – то создать идеальных солдат столько, что они за полгода покорят все пять континентов, навсегда покончив с капитализмом.

Петр ярко представил себе это будущее: кровавые битвы, бомбардировки, уничтожение городов. Сверхлюди с одной стороны, и страшное американское оружие, примененное недавно в Японии, – с другой.

Очень медленно, контролируя каждое мгновение движения, он опустил ампулу на пол, наступил сапогом. Раздался легкий хруст.

– Что там такое? – спросил лейтенант.

– А раздавил что-то, – ответил Петр небрежно. – Пойдем, чего тут делать? И надо сказать, чтобы больше никто сюда не совался, а то всё готово рухнуть.

– Да, – сказал лейтенант, и они ушли, оставив в подземелье мрак и тишину.

Эпилог

СССР, Москва

7 августа 1945 года, 12:00 – 12:10

«Сообщение ТАСС»:

С целью обеспечения безопасности мирного населения Австрийской Республики и для пресечения диверсионных действий со стороны частей немецкой армии, сохранивших боеспособность благодаря попустительству оккупационных властей Соединенных Штатов Америки и Соединенного Королевства Великобритании, войска Советской армии заняли земли Верхняя Австрия, Каринтия, Штирия и Зальцбургерланд.

Советское правительство придерживается принципов Потсдамской конференции о создании независимого и суверенного Австрийского государства, но считает невозможным в связи с не до конца устраненной опасностью передать западные и южные земли Австрии под юрисдикцию правительств США, Великобритании и Франции.

Советское правительство объявляет себя верховным гарантом права австрийского народа на независимость, в связи с чем…

Нижняя Австрия, город Амштеттен

8 августа 1945 года, 17:41 – 17:55

День прошел в хлопотах и заботах, и только к вечеру Эльза освободилась. Вышла на улицу и столкнулась с фрау Цюбер, пожилой соседкой.

– Ох, милочка! – вздохнула та. – Вы слышали новость? Теперь у нас будет русская комендатура в городе?

– Уж лучше русская, чем немецкая, – ответила Эльза.

– Ой, не говорите так! – всплеснула руками почтенная фрау, похожая в этот момент на расстроенную болонку. – Всё же немцы – они европейцы, братья нам по крови и духу, а русские – это дикие варвары из лесов востока!

И соседка пустилась в длинное и совершенно невнятное рассуждение о том, почему русские должны немедленно убраться к себе в Россию, где всегда зима, а по улицам бродят медведи…

Эльза слушала ее без интереса, из вежливости. В один момент бросила взгляд за спину соседки и невольно вздрогнула: по улице уверенной походкой шагал советский офицер. В руках он что-то нес, но не это показалось Эльзе странным. Что-то знакомое было в движениях мужчины…

– Петер? – прошептала она, еще не веря происходящему.

– Что вы сказали, милочка? – спросила фрау Цюбер недоуменно.

– Петер! – не обращая на соседку внимания, уже уверенно сказала Эльза.

Он тоже увидел ее. Улыбнулся, в светлых глазах сверкнула радость.

– Петер! – закричала она и, словно влюбленная школьница, бросилась ему навстречу. На то, что фрау Цюбер жеманно поджала губы, изображая обиду, Эльзе было глубоко наплевать.

Он обнял ее, но как-то неловко, одной рукой.

– Погоди, – сказал осторожно. – Глянь сюда.

Она с трудом оторвалась от него и только в этот момент разглядела то, точнее – того, кого он нес в руке. На широкой ладони сидел уморительно серьезный черно-белый котенок и рассматривал женщину с явным недоумением.

– Мяу! – сказал котенок, заметив ее ответный взгляд.

– Вот подобрал на пути из Линца. В одном разрушенном поселке. Пусть поживет, – проговорил Петр, и в словах его чувствовалось напряжение. – У нас.

– Конечно, – ответила Эльза и обняла его. Крепко, изо всех сил.

Тироль,

граница Австрии и Швейцарии в районе Пфундс – Шульс

9 августа 1945 года, 3:44 – 4:01

По снежному склону шел человек. Внизу в ущелье грохотала река, рядом с ней, невидимое в ночной тьме, вилось шоссе. Светился огоньком домик пограничного поста.

Несмотря на то что снег был рыхлым и плохо держал ноги, шагал ночной путник легко и быстро. Одет он был более чем странно – в костюм-тройку старомодного покроя, примерно на размер меньше необходимого. Руки торчали из рукавов, штанины едва прикрывали щиколотки.

Это было бы смешно, но всякое веселье пропадало при первом же взгляде на лицо человека в нелепой одежде. Глаза его были холодны, словно лед, и сияла в них голубизна альпийского неба. В правильных чертах лица таилось нечто такое, чего обычному человеку присуще быть не может.

В руках он держал небольшой кожаный дипломат.

Дойдя до того места, где, по его расчетам, уже была Швейцария, штандартенфюрер Хельмут Янкер остановился. Постояв в раздумье, обернулся и бросил взгляд на северо-восток, туда, где под тем же угольно-звездным небом остался замок Шаунберг.

Несколько минут он стоял безмолвно, затем ровную линию губ последнего сверхчеловека разодрала болезненная усмешка. И горы услышали:

– Мы еще вернемся. И тогда – посмотрим!

Он развернулся и исчез во тьме. Продолжала шуметь река, налетевший ветер прошелся по снегу мягкими лапами, словно ощупывая цепочку следов, растворяющуюся в темноте.

Немного о реальности, или Вместо послесловия

Автор позволил себе достаточно много вольностей в отношении музы истории Клио и, опасаясь мести сей своенравной особы, решил хотя бы в послесловии восстановить истину относительно явлений, изложенных в романе с альтернативной точки зрения.