Читать книгу "Великие цивилизации Междуречья. Древняя Месопотамия: Царства Шумер, Аккад, Вавилония и Ассирия. 2700–100 гг. до н. э. - Жорж Ру"

О богатстве Эсагилы говорил и Геродот, который, описав зиккурат, рассказывал и о «нижнем храме»: «Есть в священном храмовом участке в Вавилоне внизу еще и другое святилище, где находится огромная золотая статуя сидящего Зевса. Рядом же стоят большой золотой стол, скамейка для ног и трон – также золотые. По словам халдеев, на изготовление (всех этих вещей) пошло 800 талантов золота. Перед этим храмом воздвигнут золотой алтарь. Есть там и еще один огромный алтарь; на нем приносят в жертву взрослых животных; на золотом же алтаре можно приносить в жертву только сосунков. На большом алтаре халдеи ежегодно сжигают 1000 талантов ладана на празднике в честь этого бога».

Однако через 23 столетия после посещения Геродотом величественный храм Мардука оказался погребенным под более чем 18-метровым слоем земли и песка, из-за чего провести широкомасштабные раскопки было почти невозможно. Ценой огромных усилий немцам удалось раскопать основное святилище (Hauptbau), где среди других помещений, симметрично расположенных вокруг центрального двора, они идентифицировали Экуа, святилище Мардука, небольшую часовню богини Царпанит, его супруги, и святилища других божеств, таких как Эа и Набу. Археологам удалось проследить только внешние стены и ворота примыкавшего к нему здания (Anbau). В Эсагиле, полностью разграбленной в древности, почти не было найдено ценных артефактов. На вершине искусственного холма, под которым она находилась, стояла гробница Амрана ибн-Али, товарища пророка, благодаря чему мусульмане переняли у древних жителей Вавилона благоговейное отношение к этой части Вавилона, которую они также считают священной.

Празднование нового года

Один раз в год, весной, религиозность, рассеянная по всему Шумеру и Аккаду, концентрировалась в Вавилоне. На протяжении 11 дней все население думало только о ритуалах, проводившихся в столице, так как именно они были ключом к страхам и надеждам каждого жителя Месопотамии. Считалось, что человечество, как и вся природа, обновляется, что прошлое исчезает, космос мгновенно превращается в хаос, а судьба страны зависит от решения богов. Помочь выйти из неизбежного кризиса и избавиться от ужасной неопределенности, мучившей все человечество, могло не что иное, как сложный ритуал, исполненный магической силы.

Празднование Нового года, акиту, которое устраивали в Вавилоне в 1-м тыс. до н. э., возникло в результате слияния двух направлений религиозной мысли: очень древнего культа плодородия, изначально характерного для всего Древнего Ближнего Востока, и относительно более поздней шумерской космологии. Выше уже говорилось, что каждое государство Шумера обеспечивало плодородие собственных полей, стад и жителей с помощью ритуала священного брака между богом – покровителем города и богиней, которой поклонялись там же. Например, из источников, относящихся ко времени правления III династии Ура, мы знаем, что такой брак заключался в Лагаше между Нингирсу и Бабой, в Уре – между Нанной и Гулой, в Уруке – между Ану и Инанной, а в Ниппуре – между Энлилем и Нинлиль.

Ритуал, называвшийся на шумерском загмук, «новый год», нередко проходил два раза в год – весной и осенью. Ее организовывал и проводил местный энси или лугаль, очень рано, очевидно, начавший играть роль божества мужского пола в земной составляющей этого союза. Тем временем ниппурские теологи разработали космогонию, согласно которой мир был создан Энлилем после битвы с Тиамат и силами хаоса. После сотворения мира на общем собрании богов, которым руководил «владыка-ветер», была определена судьба человечества. Сотворение мира и установление судьбы не были единоразовыми и окончательными, но происходили ежегодно и зависели от ряда условий. Считалось, что великая космическая битва происходит ежегодно и предсказать ее исход невозможно. В итоге в рамках вавилонского праздника акиту гармонично переплетались священный брак и миф о сотворении мира, естественный переход от желания к плодородию связывался с восстановлением божественного порядка, а главные роли в этой драме играли Мардук, с которым был отождествлен Энлиль, защитник и владыка богов, и его ипостась бога – покровителя города, обеспечивающего плодородие.

Праздник акиту начинался в Вавилоне в первый день месяца нисана (март – апрель) и продолжался в течение 11 дней. Первые восемь из них были довольно печальными, связанными с утратой, так как считалось, что Мардука держат в плену в «горе» загробного мира. В период с первого по четвертый день месяца нисана в Эсагиле, где находились только жрецы, раздавались звуки молитв и гимнов, а также проводилась работа по подготовке к ритуалам. На четвертый день «поздним днем, после второго приема пищи» жрец-уригаллу читал всю длинную поэму «Энума элиш» (эпос о сотворении мира). Пятый день был посвящен очищению: жрец машмашу разбрызгивал по храму воду, бил в литавры, произносил заклинания, возжигал благовония и наконец отрезал барану голову, натирал стены храма его кровью, а его тело и голову бросал в реку. Этот «козел отпущения» должен был унести с собой все грехи, совершенные за год. После этого машмашу считался нечистым и покидал Эсагилу на все время проведения праздника.

Пока жрецы проводили эти обряды, люди, находившиеся за пределами храма, выражали свои эмоции менее формально. Мы плохо знаем, что происходило на улицах Вавилона, но в сильно поврежденном и, очевидно, бессвязном тексте одного источника упоминаются многоголосые причитания и ужасная развязка, происходившая в полной анархии: в разных местах начинались драки, колесница Бела (Мардука) без колесничего на большой скорости неслась на бит акиту, преступник, одетый царем, очевидно, делал в городе все, что ему было угодно. Несомненно, в эти дни у жителей Вавилона случались приступы массовой истерии, сочетавшиеся с попытками создать образ хаоса, в который, как считалось, низвергается мир после исчезновения бога.

На четвертый день месяца нисана царь отправлялся в Борсиппу (Бирс-Нимруд, в 16 км к югу от Вавилона), чтобы привезти бога Набу, который должен был освободить своего отца Мардука из загробного мира. Путешествие он совершал на лодке, возвращался на следующий день и сопровождал статую Набу в Эсагилу. Возле ворот храма правитель отдавал царские инсигнии: скипетр, кольцо и меч – жрецу уригаллу, помещавшему их на сиденье перед Мардуком и затем дававшему царю пощечину: «Он (жрец), – говорится в богослужебном тексте, благодаря которому нам известны детали ритуала, – должен сопровождать его (царя) к богу Белу… Он должен тащить его за уши и заставить его склониться к земле… Царь должен произнести следующее (только) единожды: «Я не грешил, владыка стран. Я не был пренебрежителен к твоей божественности. Я не уничтожал Вавилон, я не руководил его низвержением… Храм Эсагила, я не забыл его обрядов. Я не сыпал удары на щеку подданного… Я не унижал их. Я внимательно относился к Вавилону, я не разрушал его стены».

Жрец уверял царя: «Не бойся… Бог Бел прислушается к твоим молитвам… Он преумножит твое господство… Он возвысит твое царство… Бог Бел благословит тебя навеки. Он уничтожит твоего врага, низвергнет твоего противника».

Царю возвращали его инсигнии и снова били: «Ему (жрецу) следует ударить царя по щеке. Если, когда он бьет по щеке, текут слезы, бог Бел благосклонен. Если слезы не появляются, бог Бел разозлен: враг выступит и приведет к его низвержению».