Читать книгу "Крупнейшее поражение Жукова. Катастрофа Красной армии в операции "Марс" 1942 г. - Дэвид Гланц"

Советские архивные документы подтверждают наличие перечисленных проблем, атакже указывают на множество других. В некоторых материалах подчеркиваются трудности с обучением, оснащением, кадрами, которые, несомненно, оказали негативное воздействие на боевые действия советских войск. К примеру, в этих документах указано, что многие танковые экипажи, в особенности водители, не имели достаточной подготовки, многим бойцам Красной армии недоставало необходимого в морозы теплого обмундирования. 24 ноября генерал-майор Добряков, начальник штаба тыла Западного фронта, отправил начальникам тыловых служб 20-й и 31-й армий, а также заместителям командиров по тылу 6-го танкового и 2-го гвардейского кавалерийского корпусов приказ разрешить подобные проблемы. Краткий текст приказа таков: «Член Военного Совета Западного фронта тов. Булганин приказал под Вашу личную ответственность к 22:00 24.11.42 г. выдать войскам передовой линии валенки» (21).

Вдобавок ужасающе высокие потери в советских рядах вынудили командование Красной армии привлечь офицеров, которые ранее были признаны негодными к строевой службе по состоянию здоровья или по возрасту. Например, 13 декабря штаб Западного фронта издал приказ № 019 об исполнении раннего приказа Народного Комиссариата Обороны:

«Приказание войскам Западного фронта.

13 декабря 1942 г. № 019.

Действующая армия

Командующий фронтом приказал: В соответствии с приказом НКО № 0882 переосвидетельствовать также и весь начальствующий состав, признанный ранее по состоянию здоровья ограниченно годным к строевой службе.

Начсостав, признанный при переосвидетельствовании годным к строевой службе, использовать для замещения вакантных должностей в действующих частях армии, в соответствии с подготовкой…

Нач. штаба Западного фр. ген. — полковник Соколовский» (22).

Отчетность о боевых действиях Красной армии была в лучшем случае неполной и неточной. Приказ, изданный 3 декабря 8-м гвардейским стрелковым корпусом и адресованный подчиненным формированиям, свидетельствует о неудовлетворительной отчетности, из-за которой старшее командование не в состоянии оценить истинную боеготовность войск. В приказе отмечено: «Во всех оперативных документах большинство соединений не отражает полностью потерь своих войск, трофеев и потерь противника». «За несвоевременное представление или неточные данные, — говорится далее, — будут приняты строгие меры» (23).

По-видимому, положение не изменилось, потому что 15 декабря подполковник Сидоров, заместитель начальника штаба 20-й армии, отправил в 8-й гвардейский стрелковый корпус еще одно сообщение: «Начальникам штабов стрелковых дивизий 8 гв. ск 15.12.42. Установлено, что целый ряд дивизий несвоевременно или вовсе не представляют в штаб 20А и на ВПУ армии боевые донесения, оперативные сводки и другие оперативные документы» (24). Спустя неделю начальник штаба 20-й армии опять потребовал у злополучного стрелкового корпуса подробный отчет о ходе операции (25). На этот раз корпус его представил (см. Приложения).

Многочисленные архивные документы свидетельствуют о том, что меры безопасности при переговорах во время операции не соблюдались. К примеру, в приказе войскам 41-и армии от 10 января 1943 года сказано:

«Несмотря на неоднократные приказания войскам 41А о категорическом требовании выполнения приказа НКО СССР № 0243… в ходе операции командиры разных уровней, в том числе командир 6 тк, не соблюдали мер предосторожности, говорили в эфире открыто, не прибегая к шифровке… чем воспользовалась немецкая радиоразведка.

Командующий 41А генерал-майор Манагаров Член Военного Совета 41А генерал-майор Семенов Начальник штаба 41А генерал-майор Канцельсон» (26).

Другие документы утверждают, что меры предосторожности, необходимые для эффективного ведения операции, уже были нарушены — из-за того, что начало операции несколько раз пришлось откладывать. К примеру, в отчете о ходе боевых действий 2-го гвардейского кавалерийского корпуса отмечалось: «Ввиду переноса срока начала операции противник обнаружил наши приготовления, что было установлено из опроса пленных, в результате чего противник имел время для принятия контрмер, сначала усиливал минированные поля, производил в глубине окопные работы, а в дальнейшем выдвинул ряд свежих дивизий» (27).

Начальник тыла 20-й армии полковник Новиков критиковал подчиненные армии подразделения за небрежный камуфляж и плохую светомаскировку во время подготовки к атаке. В приказе по армии № 0906 от 25 ноября говорится: «Несмотря на ряд приказов и указаний по светомаскировке и важности этого мероприятия, все же имеют место случаи нарушения светомаскировки. Районы расположения частей и учреждений демаскируются большим количеством костров, топкой печей в дневное время и т. д., что отмечается нашими летчиками» (28).

С привычной тщательностью советское командование, в особенности комиссары, критиковали поведение своих подчиненных во время операции. В одном донесении политрука 8-го гвардейского стрелкового корпуса подчеркивается «халатное и безответственное отношение к выполнению боевых заданий», проявленное в 150-й стрелковой бригаде бригадным инженером Креминым, который «не обеспечил своевременно исследования места переправы через Вазузу и задержал переправу».

Далее в том же донесении сказано:

«В ходе наступления имеются недостатки. Большим недостатком в боевой практике является неудовлетворительная организация разведки. Разведка слабо подготавливается, перед разведчиками часто не ставятся конкретные задачи, люди посылаются наспех. Например, штаб 26 гв сд начал наступление на дер. Жеребцово, не разведав сил противника, его огневых точек» (29).

В итоговом донесении, подготовленном через несколько недель тем же политруком, отмечаются и другие организационные недостатки:

«…Серьезные недостатки имеются в нечеткой организации взаимодействия с артиллерией и танками. 6.12.42 стрелковые подразделения пошли в атаку и заняли третью часть д. Жеребцово. По приказу пехоту поддерживали танки. Однако танки появились тогда, когда противник сильной контратакой вытеснил наши подразделения на исходную позицию.

12.12.42 перед наступлением наших частей на д. Жеребцово была дана сильная полуторачасовая подготовка. Получилось так, что часть подразделений 148-й бригады в период артподготовки не сумели даже занять исходных положений.

Немцы, видимо, изучили нашу тактику наступлений. Пока шла артподготовка, они забились в блиндажи, а когда кончилась артподготовка, они повылезали из щелей и открыли ураганный огонь и отбили атаку» (30).

Даже столь неприятные моменты, как недостойные поступки отдельных командиров и офицеров штаба, не ускользнули от бдительного взора придирчивых комиссаров. В донесении от 7 декабря один комиссар сетует, что «крайне нерегулярно бойцы передовой линии получают положенную норму водки» (31). Как раз 12 ноября НКО увеличил размеры водочных пайков в Красной армии, приурочив это событие к началу наступления Жукова (32). В другом донесении, от 12 декабря, комиссар устраивает разнос командующему 8-м гвардейским стрелковым корпусом: «Командир корпуса генерал-майор Захаров незаслуженно, без всяких оснований наградил медалями „За отвагу“ и „За боевые заслуги“ обслуживающих его шоферов, поваров, адъютантов и сожительствующую с ним военфельдшера» (33). Позднее Генеральный штаб включил много подобной критики (за исключением фамилий) в тома изученного «опыта войны», предназначенные для улучшения действий всех войск Красной армии.