Читать книгу "Холодные дни - Джим Батчер"

До меня дошло, что под левой мышкой я держу шлем, и я взял его в руки, чтобы рассмотреть. Это был коринфский шлем, типа того, что носят в фильмах про спартанцев, только без причудливого хвоста. Внутри шлема имелась мягкая прокладка. Я надел его – и он пришелся абсолютно впору.

– Гораздо лучше, – похвалила Мать-Лето. – Все время держись поближе ко мне.

Я обвел взглядом абсолютно спокойный тихий лес. На это понадобилось некоторое усилие, потому что шлем не позволял равномерно поворачивать голову. Я даже вверх посмотрел. Уверен, что доспехи придавали мне дурацкий вид.

– Кгм… О’кей.

Мать-Лето улыбнулась, снова взяла меня под руку и вытянула одну ступню. Ею, как кистью, она смела слой почвы и опавших листьев с ямки на поверхности плоского камня, такого, каким обычно мостят улицы – примерно три квадратных фута. Она трижды стукнула по нему стопой, прошептала какое-то слово и, ступив на камень, потащила меня за собой.

Ничего ужасающего не последовало. Но ландшафт слегка изменился, так быстро и радикально, как бывает, когда включаешь свет в темной комнате. В одну секунду мы стояли в осеннем мега-лесу. В следующую…

Я видел фильмы и документальные кадры Первой мировой войны. В школе мы не изучали ее в подробностях, потому что Америка не играла в ней ведущей роли, и потому что вся эта тупая неизбежная мясорубка явилась континентальной катастрофой, в которой погибли миллионы, и притом не было улажено ничего, кроме создания команд для следующей мировой войны. Но то, что мне показывали, я запомнил. Мили и мили траншей. Покрытая дымом нейтральная полоса с рядами грязной и ржавой колючей проволоки, поливаемая огнем пулеметов и снайперов. И сплошной дым, превращавший солнце в тускло мерцающий круг.

Но фильмы не могли задействовать все чувства разом. В небе стоял постоянный рокот, гром рождался из насилия, и повсюду разносилась вонь дерьма и гнили.

Мы находились на вершине небольшой голой горы, и глядели вниз. Рядом с нами, в нескольких сотнях ярдов, была огромная стена, типа той, которой ты сдерживал бы атаки монголов, будь они размером с Кинг-Конга. Вся она была выстроена из льда и каких-то полупрозрачных кристаллов. Даже отсюда я видел устроенные в стене помещения и комнаты, а в них – бараки, госпитали, кухни, и кто знает, что еще. В этих помещениях двигались тусклые неразличимые формы.

Стены были покрыты, должно быть, десятками, если не сотнями тысяч солдат. Я вгляделся внимательнее, и обнаружил, что это вооруженные Сидхе.

Все до единого.

В доспехах, подобных моим, отбрасывающих холодные приглушенные тени Зимы.

За стеной лежала земля, покрытая пылью, грязью и слоями глинистого сланца. Повсюду виднелись маленькие холмики и крутые овраги, а единственные растения, уцелевшие там, выглядели так, словно собирались ткнуть тебя, поцарапать, уколоть. Хотя земля и была кое-как освещена, небо было черным будто совесть Кота Ситха, без единой звездочки или пятнышка света – огромное небо, обширное как открытые покатые земли Монтаны и Вайоминга.

Там двигалось еще больше войск. Некоторые выглядели так, словно были гигантами, а, возможно, троллями. Самые крупные группы, но с небольшими фигурками солдат были, вероятно, Зимними гномами. Всякие вещи летали в воздухе. Группы, напоминающие кавалерию, скакали взад и вперед. Некоторые из солдат подозрительно смахивали на оживших снеговиков.

Со своей наблюдательной точки я видел, как произошли два крупных столкновения, в каждом из которых насчитывалось не менее сорока тысяч воинов Зимы. И они сражались…

Я никак не мог разглядеть, кем же был противник. Фигуры его солдат не имели какой-то определенной, законченной формы. Они являлись тварями – тварями, чья физиология была бессмыслицей, без малейшего намека на порядок. Я видел то, что казалось щупальцами, огромными челюстями, когтями, клыками, дубинообразными конечностями и хвостами. И они не были двуногими. Не были они и четвероногими. Короче говоря, двусторонняя симметрия отсутствовала напрочь.

Я всмотрелся еще внимательнее и внезапно почувствовал ужасное давление внутри черепа. На секунду у меня закружилась голова, я ощутил тошноту, и в то же время часть меня просто вопила, требуя избавиться от своего эскорта и рассмотреть этих тварей поближе, потому что там что-то происходило, что-то, что я хотел видеть, что-то, на что я хотел смотреть не отрываясь. Холодный и почему-то сальный усик энергии плавно скользил внутри моей головы – нечто, что я чувствовал прежде, когда…

Я резко отвел глаза, крякнув от усилия, закрыл их и не открывал какое-то время.

– Господи… Иные? Мэб сражается с Иными?

Мать-Лето ничего не сказала.

– Я не… Я не понимаю, – сказал я наконец. – Разведка Белого Совета всегда оценивала все войско Мэб тысяч в пятьдесят. А там – долбаные отряды, в которых куда больше воинов!

Мать-Лето ничего не ответила, но подняла палец и указала налево. Я посмотрел туда и увидел пару башен размером с Крайслер Билдинг, возвышающихся над стеной. Между ними находились две створки ворот.

Эти ворота представляли собой удивительное зрелище. Они были огромными, крупнее, чем большинство многоэтажек в Чикаго. Выполнены из того же самого льда или хрусталя, только более темного оттенка, и на них были вырезаны причудливые рисунки и символы – слой за слоем, слой за слоем. Я распознал пару, из тех, что были хорошо видны. Охранные знаки, защитные заклинания.

Внезапно раздавшийся звук, набирающий высоту стон, словно ветер, качающий деревья или прилив, бьющийся о скалу – и горизонт за стенами моментально покрылся темными гротескными фигурами, и все они рвались вперед, на войска Зимы.

Протрубил рог, звучавший негромко, но ясно и боевито. Войска Зимы начали отступать к воротам, собираясь большой дугой на площадке за ними, смыкая свои формирования в том месте, где кавалерия, атаковавшая приближающихся Иных, замедляла их продвижение. Затем кавалерия пронеслась, выходя из боя, и, безопасно пройдя через ряды пехоты, снова помчалась сквозь ворота.

Иные выкатились вперед и навалились на ряды Зимних. Завязалась битва. С такого расстояния все выглядело как огромная сбивающая с толку сумятица, где каждый сражался за лучшую позицию, но все же кое-что мне удалось рассмотреть. Я видел, как упал огр, когда Иной плюнул в него кислотой, через глаза проевшей дорогу в его мозг. Я видел, как колеблются ряды Зимних, а Иные начинают бросать подкрепления в места, где они дали слабину.

Затем небольшой отряд гоблинов взрывом вылетел из кучи сланца в самый подходящий момент, когда Иные почти продавили ряды Зимних, не подоспей подмога. Неожиданная атака погнала Иных вперед, и я увидел, как «слабый» полк, «купивший» Иных на блеф, отступает, но делает это в строгом порядке. Иные обогнали сами себя и теперь оказались окружены с четырех сторон разъяренными войсками Зимы.

У мечтавших о победе захватчиков ничего не вышло.

И это была только крошечная часть битвы! Мои чувства и мозг просто не успевали переварить то, что я видел. Но сердце мое бешено колотилось, а леденящий ужас коснулся позвоночника, словно пальцы Мэб.