Читать книгу "Голливудская трилогия. В 3 книгах. Книга 3. Наследники - Гарольд Роббинс"

— Торговцы еще не появились, — шепнул он, скрывшись в тени. — Они сегодня заныкались, что-то, очевидно, спугнуло их, но я не могу узнать — что.

— Так что же нам делать? — спросил я.

— Есть у меня тут кое-какие местечки на примете, — сказал он. — Но вам туда нельзя. Как я могу с вами связаться, если что-нибудь узнаю?

Я посмотрел на доктора Дэвис.

— Может, у меня дома?

Она кивнула.

Я дал Нику номер телефона, и он исчез в толпе. Мы вернулись к машине.

— Как здесь чудесно, — сказала доктор Дэвис, когда мы вошли в гостиную.

— Я хочу выпить, — я направился к бару.

— Мне тоже немножко не помешает, — сказала она.

Я налил два стакана виски и один передал ей. Мы молча выпили. Она подошла к стеклянным дверям и выглянула наружу.

— А выйти можно? — спросила она.

Я нажал кнопку, и двери раздвинулись. Ночной воздух веял прохладой, это было так приятно. Внизу мерцали огни города, далеко в небе шел на посадку самолет, мигая огнями.

— Здесь так спокойно, — улыбнулась она.

— Поэтому я и построил здесь дом. А если надо, то через пять минут можно уже быть в водовороте событий.

Она пытливо посмотрела на меня.

— Это так важно для вас?

— Я так думал, — ответил я, — но теперь не уверен.

— Странно, как время меняет наше понятие о ценностях… Сразу после окончания медицинского факультета я думала, что знаю все на свете, а теперь понимаю, как мало я знаю.

— Я думаю, это мы взрослеем, доктор.

— Честно говоря, мне не очень нравится, когда вы называете меня так.

Не знаю, как это случилось, но она оказалась в моих объятиях. Нас охватило безумное пламя страсти. Оставляя одежду на ступеньках, мы поднялись в спальню и обнаженные упали в кровать. Мы набросились друг на друга, как два разъяренных зверя.

Вершина страсти была как взрыв, и мы откинулись на кровати, тяжело дыша. Долго молча смотрели друг на друга, наконец она заговорила:

— Как доктор я зря это сделала.

— Но ты ведь сама сказала, чтобы я не называл тебя так?

Она стыдливо прикрыла грудь простыней.

— Ты рад?

— Да, — ответил я.

Она рассмеялась и поцеловала меня.

— Я тоже. — Она встала с постели и пошла к ванной. — Я приму душ.

Я кивнул.

Она вошла в ванную, закрыв за собой дверь, но через секунду пулей вылетела оттуда. Она схватилась рукой за косяк двери, лицо ее было белым как мел.

Я уставился на нее.

— У тебя нет второй ванной? — спросила она слабым голосом. — Кажется, меня сейчас вырвет.

— Внизу, рядом с баром.

Она побежала в ту сторону, я слышал, как ее босые ноги шлепают по ступенькам. Я поднялся с постели и вошел в ванную.

Там была Мириам. Свернувшись калачиком, она лежала на кафельном полу между ванной и унитазом. Ее глаза были открыты, а пальцы все еще касались шприца, игла которого торчала в локтевом сгибе левой руки.

Она была здесь все время, пока мы искали ее на Стрипе. Все время, пока мы с докторшей трахались в соседней комнате.

Теперь мне все стало ясно. Куда ей было еще идти, как не домой?

Я услышал внизу звук льющейся воды и вернулся в спальню. Подойдя к телефону, я позвонил в полицию. Я медленно ответил на все их вопросы и уже хотел положить трубку на рычаг, но внезапно меня охватила ярость. Я с такой силой швырнул трубку, что аппарат раскололся на куски, упал на пол, из него выкатились всякие детали — красные, белые, желтые. Телефон был похож на какой-то разбитый механический мозг.

Я посмотрел на все это и закрыл глаза. И услышал в голове голос Сэма.

Это было много лет назад. Что это была за молитва? Как он ее назвал? Я не мог вспомнить. Но я помнил слова. И сказал их вслух:

— Yisgadal, v’yiskadash sh’may rabbo…

И почувствовал, как горячие слезы потекли по щекам.

Пора было сходить со сцены.

ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ВЕСНЫ

ВЕЧЕРОМ

Человек состоит из тысячи частей, и все эти части являются людьми. Те, которых он любил, те, которых не любил, те, кто незамеченными прошли по его жизни, и если их сложить вместе, разделить друг на друга, вычесть и умножить, отдельно и вкупе, то в итоге и получится человек. Я обвел взглядом комнату. Вот он я.

Спенсер и Джонстон тихо разговаривали в одном углу, Сэм и Дэйв — в другом. На террасе Юристочка смотрела на лежащий внизу город. Наверху, в моей спальне, Дениза и Сэмюэль-младший закрыли за собой дверь и целый мир.

Я вышел на террасу и встал рядом с Юристочкой.

— О чем ты думаешь? — спросил я.

— Ты слишком высоко летаешь для меня, — ответила она. — Ты летаешь на реактивных самолетах, а я все еще пытаюсь поднять в воздух учебный аэроплан.

— Но ведь все так просто, — сказал я, — так просто, что удивляюсь, как они сами до этого не додумались. У них есть все, чего они хотят. Точка. Хеппи-энд.

— Не так-то и просто, — возразила она. — У них есть все, чего они хотят, кроме того, что им больше всего нужно. Кроме тебя.

Я посмотрел на нее.

— Да я им в принципе не нужен. Я существую только в их воображении. Стоит им как следует подумать об этом, они поймут.

— Ты для меня тоже существуешь в воображении, Стив? — спросила она. — Ты просто иллюзия?

Я ничего не ответил.

— Я помню, как, вернувшись в Сан-Франциско, я прочитала в газетах про бедную девушку. Про ту, которая умерла. Я так плакала. Мне было тебя жаль, Стив. Ты, наверное, очень любил ее.

Я молча смотрел на нее. Ну да, я так сильно ее любил, что занимался любовью с другой, в то время как она мертвая лежала в ванной. Я вспомнил, как вечером, на следующий день после похорон, я отправился на Пятую авеню, чтобы принести свои соболезнования.

Мэйми открыла дверь и взяла у меня пальто. Ее темное лицо опухло от горя.

— Добрый вечер, мистер Гонт, — поздоровалась она.

— Добрый вечер, Мэйми.

— Они в гостиной, — сказала она.

Войдя в квартиру, я заметил, что зеркала завешены тканью, а картины повернуты к стене. Двери в гостиную были открыты, и я вошел.

В гостиной было много людей, сидевших на деревянных ящиках и коробках. Увидев меня, все вдруг замолчали и посмотрели в мою сторону.

Я остановился, не зная, что делать. Я ничего не знал о еврейских ритуалах.

Дениза поспешила ко мне на помощь. Подойдя, она подставила щеку для поцелуя и, взяв за руку, отвела в комнату.