Читать книгу "Московская сага. Поколение зимы - Василий Аксенов"

Вражеская вылазка. В Кемеровском горсовете орудует чья-товражеская рука. За подписью зампредседателя горсовета Герасимова иответственного секретаря Волохова выходят удостоверения на право составлениясписков избирателей, заполненные хулиганским контрреволюционным образом.

ТЭЖЭ, лучшие туалетные мыла, кольд-крэм, ронд.

Читатели, получившие очередной номер журнала «Тихий океан»,с изумлением увидели, что редакция полностью замолчала решения февральско-мартовскогопленума ЦК ВКП(б). Нет никаких признаков того, что редакция сделала для себявыводы из доклада товарища Сталина.

Многие материалы протаскивались в журнал вражеской рукой.Автор статьи о Японии, например, пишет: «Фашизм в Японии пока(!!) еще не имеетзначительной(!) притягательной силы для масс...» Что значит это «пока»? Можетбыть, фашизм будет иметь «значительную» притягательную силу для масс в Японии?

...Враги так прочно укрепились в журнале, что перепечатываютна его страницах реакционные статьи японской прессы. В чьих интересах действуетредактор журнала Г.Войтинский? У него нет почти ни одного номера без вражескойконтрабанды.

Разоблаченные враги народа, занимавшие руководящие посты вАкадемии сельхознаук и в Главзерно Наркомзема СССР, немало потрудились, чтобызапутать зерновое дело. Было бы непростительным благодушием считать, что послеразоблачения на фронте растениеводства все обстоит благополучно. Корнивредительства, несомненно, остались.

Дети Испании прибыли в Ленинград. К плавучему приемномумаяку приблизился теплоход «Кооперация». На его борту больше шестисот детейгероических борцов Астурии, Бильбао и Сантарена. Несколько часов спустя подошелтеплоход «Феликс Дзержинский». Он доставил еще несколько сот детей. Звучатзвонкие детские голоса: «Вива Руссия! Вива Сталин!»

Войдут в века железным рядом

Героев наших имена.

На радость нам весенним садом

Цветет советская страна.

О светлых днях родной державы

Звени и пой, двадцатый год!

На подвиг доблести и славы

Нас имя Сталина ведет.

Алексей Сурков

По данным Башкирского обкома коммунистами республикипотеряно 377 партбилетов нового образца. Этим пользуются враги народа, шпионы,диверсанты. Немало партбилетов попало в руки врага.

Вседонецкий слет стахановцев и ударников-шахтеров. В своейречи тов. Никита Изотов сказал: «Выкорчевать вредителей до конца!»

Писатель Всеволод Вишневский ведет репортаж с предвыборногособрания текстильщиков. У всех на устах – Сталин. Почти каждый оратор горячо ивместе с тем глубоко интимно говорит о своем личном отношении к Сталину. Говоряот имени трудящихся, выдвинувших кандидатуру Сталина в Верховный Совет СССР,текстильщик Зверев сказал: «Товарищ Сталин вникает во все мелочи, во всеподробности быта, работы и оплаты рабочих. А сколько улучшений внес товарищСталин в работу текстилей!»

Четыре тысячи рук в одном порыве поднимаются за кандидатурутоварища Сталина.

Антракт VIII. Перескок белка

Он не мог представить, что так быстро снова окажется там,где царил, и даже будет здесь кое-что узнавать. В тот недалекий еще момент,когда Горки с их уютным маленьким дворцом и парком стали стремительно отлетатьпрочь, Ульянов был уверен, что сваливается в тартарары, хотя поначалу казалось,что Горки внизу, а он летит вверх. Тартарары, тартарары, вот, собственно, единственноеслово, которое осталось тогда с ним из его некогда небедного лексикона.Тартарары, вскоре вся эта чепуха вроде направлений вверх-вниз, налево-направоисчезла, и перед ним действительно стали разверзаться тартарары. Какой-точастью своей он еще осознавал: что-то когда-то раньше было – кофе и горячиебулочки, например, – что-то где-то есть и сейчас, а именноровно-восторженно-музыкальное, уже недоступное, но понимал, что еще миг, ибольше уже никогда ничего нигде не будет, кроме тартарары. Меньше всего ондумал, конечно, в этот момент, что заслужил эту участь свою, скажем,жестокостью или вероломством, ибо такие понятия, как «наказание», исчезли, идаже любимые темы вроде «Как нам реорганизовать Рабкрин», то есть что брезжилопочти до самого конца, поглотились все приближающимися тартарары. Как вдругчто-то как бы дернулось, включился как бы некий тормоз, своего рода парашютик,и тартарары с их неумолимостью, с превращением всей ульяновской сути в сутьмуки вдруг остановились и стали отдаляться, а Ульянов на парашютике начал некоенеторопливое снижение или воспарение, протекая через огромные пространства, вкоторых даже мелькали иной раз клочки «Рабкрина», больше того – разбросанныеноты той самой «нечеловеческой музыки», что заставила его однажды на мгновениезабыть о призвании революционера.

Присутствие воздуха и взвешенной в нем влаги он сновапочувствовал в дупле среди шевеления таких же, как и он сам, пушистых и мелких.Он высунул головку из-под мамкиного пуза и ошеломился земными запахами. Кора,секреция мамки, дымок, тлеющие косточки, листья, бутончики, почки, муравьи,червяки, густой хмель оттаивающей земли, все еще неведомое, неопознанное, нобудущее, то, что заставило его вдруг радостно пискнуть и чуть подскочить наманер какого-то умопомрачительно далекого припрыга с хихиканьем, с заложеннымиза вырезы жилетки пальцами: э-ге-ге, батеньки мои!

Он быстро рос и к середине тридцатых иные наблюдательныезнатоки природы в Серебряном Бору могли выделить среди многочисленногобеличьего населения исключительно крупного самца, настолько крупного, что языккак-то не поворачивался назвать его фемининской белкою, напрашивался некий«белк».

Следует сказать, что и в этом обличье Ульянов оказался средисородичей общепризнанным авторитетом. Естественно, он не обладал теперьгипнотическими свойствами интеллекта, зато в силу неведомых игр природыприобрел феноменальные качества воспроизводителя. Этому и предавался. В этом иощущал свое предназначение. С первейшими проблесками зари и до последнихугасаний заката взлетал он по стволам сосен, совершал колоссальные прыжки светки на ветку, проносился по опавшей слежавшейся хвое, по тропинкам, по крышами заборам дач, преследуя своих пушистохвостых соблазнительниц, которые только ижаждали поимки, а потому и убегали со всех ног. Настигнув, подвергалвеликолепному совокуплению.

Только по ночам он позволял себе отдохнуть, покачаться вдремоте на надежной ветке сосны, ощущая себя в уюте и безопасности среди игрытеней и лунного света. Иногда, впрочем все реже, посещали какие-то озарения изниоткуда – среди них чаще всего возникали стены с зубцами в форме ласточкиныххвостов, – но он их отгонял движениями своего собственного мощного хвоста.