Читать книгу "Куб со стертыми гранями - Владимир Леонидович Ильин"

— Ладно, — сказал я вслух. — Это мы еще посмотрим. А пока — всё!.. Считайте, что поговорили… Что будем делать дальше?

Лигум опять постучал по корпусу Установки. Хорошо, что хоть на этот раз — пальцем…

— Ваше руководство наверняка было в курсе, что собой представляет эта бандура? — развязно осведомился он. — Можете не отвечать, это и так очевидно… Что ж, придется снимать ваших начальничков, Теодор. Пусть вспомнят молодость и восстановят утраченные профессиональные навыки в качестве рядовых надзирателей и эдукаторов… А регр ваш мы уничтожим.

— Интересно, как? — насмешливо скривился я. — Уж не собираетесь ли вы закладывать сюда взрывчатку? Без всеобщей эвакуации заключенных и персонала тогда уж точно не обойтись, а это — дело хлопотное…

Хардер покачал головой, и я ощутил, как моя последняя надежда улетучивается, словно остатки воздуха из пробитого метеоритом салона спейсера в космическое пространство.

— Нет, — сказал он. — Ничего взрывать мы не будем. Думаю, что парочки мощных разрядов моего “зевса”, — он повертел перед собой своим пистолетом, — будет достаточно, чтобы безвозвратно вывести из строя вашу Установку… За этим, собственно, я и пришел сюда.

— Изверг, — сказал я, не слыша своего голоса. — Вы чудовище, хардер Лигум!.. Знаете, когда-то в Англии были луддиты — люди, которые разрушали станки и машины, искренне полагая, что именно они повинны в плохой жизни рабочих. Так вот, вы — такой же разрушитель машин, как эти луддиты! Только они были забитыми и темными и действовали в силу своего невежества, а вы… Вы делаете это из ненависти к людям, ведь так? Потому что только безумец или человеконенавистник способен задумать тотальное уничтожение регров!.. Вы не осознаете, что действуете подобно роботу, слепо выполняющему программу, и что выжигаете каленым железом вместе со злом и робкие ростки добра!..

— Бросьте, Теодор, — посоветовал Лигум, — вам меня ни за что не отговорить… Слишком много жертв было уже принесено, чтобы отступать в двух шагах от цели…

Он выбрался из кресла и несколько раз энергично присел, разминая затекшие мышцы.

Я увидел перед собой лицо своей Кристинки — таким, каким видел его ночью, в лучах полицейских прожекторов — и что-то натянулось внутри меня, как струна…

— Я не дам вам это сделать, — сказал я, тоже вставая со своего стула. — И знаете, почему?.. Потому что это — мой единственный шанс спасти свою дочь, которая погибла несколько часов назад от рук Потрошителя!

— Сядьте, Теодор, — сказал он, направляя на меня ствол своего пистолета. — Сядьте на место!.. Иначе я убью вас. — Я продолжал стоять. Что-то мелькнуло в бесцветных глазах Лигума. — Мне очень жаль, Теодор, — сказал он, — но я не могу вам позволить воспользоваться Установкой. Это было бы слишком глупо с моей стороны, согласитесь…

— Нет, — сказал я. — Я не собираюсь подчиняться вам, Даниэль!.. Стреляйте — если сможете выстрелить в безоружного. Теперь мне уже все равно…

Не чувствуя под собой ног, я сделал шаг к нему. Потом другой. Потом еще один…

Выстрела всё не было, хотя каждую секунду я ждал, что в лицо мне полыхнет вспышка из дульного среза.

Лицо Лигума неожиданно покрылось мелкими капельками, словно в комнате, где мы находились, с потолка вдруг заморосил осенний дождичек.

А ведь они вовсе не такие уж и роботы, подумал я.

И в следующее мгновение я прыгнул…

Глава 8

Утро начиналось, как обычно.

Я приехал на работу в восемь тридцать. Дежурный по Пенитенциарию встретил меня и натужно отрапортовал о том, что за время его дежурства никаких происшествий не случилось. У меня, правда, возникло кратковременное ощущение, что в воздухе витает некое дурное предзнаменование, но я быстро справился с собой.

Ученому не пристало доверять своим ощущениям. История знает множество случаев, когда серьезные, умные люди, чересчур доверившиеся своим впечатлениям от так называемой объективной действительности, начинали верить в “летающие тарелки”, “снежных людей” и потусторонние силы…

Я поднялся в свой кабинет, снял пиджак, оставшись в жилете поверх рубашки, и ослабил узел галстука.

Итак, что мы на сегодня имеем?..

Начальника, как доложил Топсон, сегодня не будет, и это скверно. Придется брать на себя общее руководство Конторой. Так сказать, погрязнуть в бюрократизме и администраторстве… Будем надеяться, что это неприятное состояние продлится всего лишь до обеда, если к тому времени наш жирный боров продрыхнется после бурной ночки у своей очередной пассии…

Согласно плану-календарю, на сегодня намечен обход ячеек второго блока, где в последнее время участился выход из строя силовых решеток. Так. Привлечь к обходу зама по материально-техническому снабжению и главного инженера… Что там еще? Совещание с эдукаторами на предмет подведения итогов работы за квартал и постановки задач на следующий триместр… Не забыть в докладе похвалить Драговского и отругать Китадина…

Я даже застонал от нахлынувшей на меня волны отвращения ко всей этой рутине, швырнул голомаркер на стол и откинулся на спинку кресла, в котором тут же включился массажный автомат, чтобы размять мои позвонки.

Нет, уйду я все-таки с этой должности зама по науке, будь она проклята!.. Иначе вскоре я перестану быть ученым и превращусь в делягу, увязшего в выбивании финансовых средств из вышестоящих инстанций и процентов выполнения плана воспитательной работы из подчиненных… А ведь это не мое, мое стоит на книжных полках вон в том шкафу, лежит в заветной папке в среднем ящике стола и хранится в виде множества файлов в секретном разделе личного комп-нота. И мне обрыдло терять время на заискивание перед начальством в главке, на бесконечные совещания, на которых никогда ничего существенного не решается, и на выволочки своим эдукаторам… “говномакаловки” — так их, кажется, окрестил этот любитель образных выражений Китадин?.. Мне хочется сесть дома за письменный стол — и писать, писать, писать… Закончить брошенную на середине еще три года назад одну монографию и начать другую… “Проблемы юриспруденции” давно заказывали мне цикл статей об эдукации, а у меня всё руки не доходят… Да и просто для Сети что-то состряпать, пусть читают все, кому не лень. А в перерывах между написанием этих научных трудов неплохо бы пообщаться с коллегами… хоть по видео, хоть виртуально, хоть даже заочно, по электронной почте… Интересно узнать, как там поживает Ларсен, удалось ли доказать свои постулаты Лаврову, что нового накропал Мбета… Поприсутствовать на парочке защит в Сорбонне, побывать на заседании ученых советов в Кембридже и Гарварде… Эх, мечты, мечты, как вы прекрасны и в то же время бессмысленны — как комнатные цветы!..

Ты же знаешь, Прокоп Иванович, что никуда не денешься со своего места. И не потому, что за много лет ты успел нагреть его и даже выдавить ямку в сиденье своего кресла, так удобно соответствующую очертаниям твоих чресел… И не потому, что ты в самом деле боишься лишиться стабильного — и достаточно высокого — должностного оклада, всяческих почестей и привилегий и вернуться на довольно скудный академический паек… Есть еще одна причина в том, что ты сидишь в этом кабинете, и заключается она в том, что это нужно Когниции… Пусть лично тебе не ясно, чем обусловлена такая необходимость, но те, кто направил тебя на эту работу, владеют гораздо большим объемом информации и, следовательно, имеют право принимать решения, в том числе и касающиеся твоей судьбы…