Читать книгу "Королевский судья - Сандра Лессманн"

Гвинет двинулась в его сторону. Иеремия удержался от инстинктивного желания отпрянуть. Он не имел права обнаружить свой страх, иначе все пропало. Стараясь, чтобы его голос звучал спокойно, он сказал:

— Вы мать Джеффри Эдвардса, не так ли?

Слова возымели действие. Она остановилась и удивленно посмотрела на человека, сидевшего перед ней на полу в ночной рубашке.

— Да, Джеффри был моим единственным сыном. Но откуда вы знаете?

— Догадался. Он, должно быть, очень дорог вам, если вы с такой ненавистью расправляетесь с теми, кто виновен в его смерти.

— Нет! — воскликнула она. — Вы думаете, я бы допустила, чтобы его повесили? Я была дома, в Уэльсе, когда узнала о приговоре. И решила отомстить за его несправедливую смерть.

Иеремия видел, как у нее затряслись руки, как ею снова овладел глубоко запрятанный гнев. Он должен воспользоваться ее возбуждением, пусть она говорит. Она была убийцей, однако убивала не всех подряд, а карала тех, кто, по ее мнению, совершил преступление. Но до сих пор у нее не было возможности ни перед кем оправдаться. Желание высказаться наверняка уже давно переполняет ее. И сейчас ей представился уникальный шанс выговориться, ничем не рискуя, ведь ее собеседник уже никому не сможет об этом рассказать. Кроме того, она действовала такими изощренными методами, так долго водила за нос самого Иеремию, а до сегодняшнего дня ей даже похвастаться некому было. Гвинет не могла его убить, пока он не признает, что она превзошла его.

— Как вы узнали имена судей, принимавших участие в процессе? — спросил Иеремия, надеясь, что она проглотит наживку.

И действительно она клюнула.

— После смерти сына один из его друзей вернулся в Уэльс и все мне рассказал. Но он помнил только имя председателя — лорд верховный судья сэр Роберт Фостер. Я вдовела, в Уэльсе меня ничто не удерживало, и я решила ехать в Лондон. По дороге я услышала, что судья Фостер отправился в западные графства на выездную сессию. Я поехала за ним. В городке, где проходили заседания, я без труда получила место горничной. Я прислуживала на банкете в честь судей и отравила вино. Все оказалось так пугающе просто! Затем я поехала дальше в Лондон. Здесь познакомилась с мастером Блаунделем. Я быстро поняла, как выгодно иметь мужем аптекаря, и приняла его ухаживания. Став его женой, я каждую свободную минуту искала остальных мерзавцев, которые не долго думая пожертвовали моим сыном. Я поручила мелкому жулику, Джеку Одноглазому, выяснить имена других судей и советников. Я следила за ними, узнавала их привычки. Обвинитель сэр Майкл Роджерс тоже оказался легкой добычей. Он часто по вечерам встречался с друзьями и затем один возвращался домой. Как-то ночью я перехватила его на мосту через Флит и притворилась, будто зову на помощь. Когда он наклонился ко мне, я стащила его с лошади и ударила по голове дубиной. Он потерял сознание, и я сбросила его в реку. Я точно знала: нужно только подождать, и следующая возможность представится непременно. Прошло немало времени, но терпения мне было не занимать. Когда у барона Пеккема начались колики и его врач поручил моему мужу приготовить лекарство, я вызвалась отнести его. И без труда добавила туда мышьяк.

— Вы следили и за судьей Трелонеем? — спросил Иеремия.

— С Трелонеем оказалось сложнее. Я долго выслеживала его, но к нему трудно было подобраться. До того вечера, когда проводили вскрытие Пеккема. Я узнала от Алена, когда и где оно состоится, и спряталась неподалеку. Увидев, что Трелоней направляется в таверну, я поняла — это и есть мой шанс. Случайно я узнала, что неподалеку один несчастный умер от сыпного тифа, так как за день до этого относила туда лекарство. За деньги Джек Одноглазый добыл плащ умершего, чтобы поменять его на плащ Трелонея. Когда Одноглазый вернулся с плащом, Трелоней как раз вышел из таверны и, шатаясь, пошел по улице. Одноглазый тронулся за ним.

— И когда судья заснул в парадном, укрыл его зараженным плащом.

— Гениальный трюк, признайтесь. И он сработал. Если бы его лечили не вы, Трелоней умер бы от тифа! И второй раз тоже вмешались вы. Я уже ликовала, что мне удалось отравить его у вас под носом. Как вы догадались?

— Уже по первому покушению я понял: так просто вы не сдадитесь.

— Зачем вам было вмешиваться? Эти свиньи заслужили смерть!

— А Ален? Он тоже заслужил смерть? Только потому, что, выполняя свой долг, по поручению инспектора выступил в суде? Вы долгие месяцы делили с ним ложе и должны были знать, что он хороший человек и не желал зла вашему сыну.

— Из-за его показаний Джеффри приговорили к смерти!

— Но об этом вам стало известно позже, не правда ли? Вы не знали этого, когда начинали с ним роман.

— Да, тут вы правы. Человек, давший Одноглазому имена судей, не мог вспомнить имя цирюльника, показания которого произвели такое сильное впечатление на присяжных, что они плюнули на всякое милосердие. Я узнала, что это был Ален, намного позже от него самого.

— А жажда мести была так велика, что вы не пощадили и его, — с упреком сказал Иеремия. — Но все-таки это далось нелегко. Вам пришлось разорвать отношения, прежде чем вы решились на убийство. Теперь мне ясно, почему убийца бежал, столкнувшись с Аленом лицом к лицу. Несмотря на всю свою ненависть, вы не могли взглянуть ему в глаза. Однако подстроили вы все очень ловко. Вы знали мою руку по рецептам, которые я время от времени посылал вашему мужу, вам не нужны были сообщники. Вы только сделали вид, что у двери говорили с посыльным. Ален стоял в углу и не мог никого видеть. Вы заранее подделали записку и принесли ее с собой. А описывая мне ливрею лакея, якобы вручившего ее вам, уже тогда решили убить и бедного Уокера за отказ отравить своего хозяина. А ведь он вообще не имел никакого отношения к смерти вашего сына.

— Он хотел все рассказать Трелонею. Нужно было заставить его замолчать.

— Чтобы беспрепятственно убивать и дальше. У меня темнеет в глазах при мысли о том, что я почти разрешил вам ухаживать за больным Аленом. Вы бы просто-напросто придушили его подушкой, и мне и в голову бы не пришло, что он умер не от полученных повреждений.

— Да, вы спасли и его. Вы все больше и больше мне мешали.

— Поэтому вы пытались убить моего подопечного? Хотели бросить мне вызов? — спросил Иеремия.

— Я хотела, чтобы вы пережили то же, что и я. Чтобы па собственной шкуре испытали, каково это — смотреть, как вешают невиновного, и не иметь ни малейшей возможности ему помочь. Я знала про ссору сэра Джона Дина с молодым ирландцем. А поскольку Дин никогда не выходил без охраны, я решила заманить его в ловушку. Я не сомневалась в том, что они сцепятся. Я наблюдала за дракой и надеялась, что мне представится возможность добраться до Дина. Лучше и быть не могло. Когда ирландец ушел, мне оставалось только поднять шпагу и проткнуть ею потерявшего сознание Дина. Ирландца бы повесили, а вы бы убедились, что судьи короля — бессердечные убийцы, не имеющие права на жизнь. Но вы опять выкрутились! Не знаю как, но вам удалось спасти его от петли. Ах, где же вы были, когда судили моего сына? Где же вы были, почему не спасли его? С этого момента я возненавидела и вас и мечтала только о том, чтобы убить.