Читать книгу "Завет - Гейл Линдс"

Она прижалась лбом к холодной двери и закрыла глаза, чувствуя, как мир закружился вокруг. Ее подташнивало. Рюль был предателем! Рюль, лучший друг Декстера, которого Браво называл дядей Тони! Теперь все стало ясно, настолько ясно, что ее чуть не вывернуло наизнанку от подступившей к горлу горечи прозрения. Неудивительно, что орден пядь за пядью уступал рыцарям. Неудивительно, что они потеряли лучших людей… Декса в том числе. Все это — дело рук Энтони Рюля.

Невольно ее пальцы сжались в кулаки. С какой яростью она при первой возможности найдет им применение!

Браво поймал пристальный взгляд священника.

— Историей ордена ваш отец интересовался особо, Браво. Интересно, что он вам рассказывал?

Священник говорил ровным, спокойным голосом, и заметить, что это проверка, было почти невозможно. Браво улыбнулся. Ему нравился отец Дамаскинос, нравилась его мудрая осторожность перед лицом опасности, угрожающей и членам ордена, и их друзьям.

— Он часто рассказывал мне о фра Леони.

— Что же, это понятно, фра Леони был последним великим магистром ордена. Со временем орденом стал управлять совет посвященных высшей ступени, назначение которого когда-то состояло в поддержке великого магистра и выполнении его указаний. — Отец Дамаскинос взглянул на Рюля, словно ожидая возражений, но тот молчал. — Декстер знал о прославленном святом все или почти все. Он также полагал, что орден может обрести силу в современном мире, только избрав нового Великого магистра.

— Неужели в одном из этих саркофагов — останки фра Леони? — неожиданно спросил Рюль, явно заинтересованный.

— Ну, это уж чересчур, — сказал священник. — Видите ли, крипта с его останками столетиями настолько тщательно охранялась, что постепенно превратилась в легенду. Никто доподлинно не знает, существует ли она вообще.

— Отец верил в это, — сказал Браво.

— Верно, — откликнулся отец Дамаскинос. — Но даже он не знал, где имеет смысл ее искать.

— Вам известны имена тех, кто покоится в этих саркофагах? — спросил Браво.

— Конечно, — ответил священник. — Здесь лежат венецианцы, тайно помогавшие нашей церкви века тому назад. Их имена я храню в своей памяти, и больше они нигде не записаны.

Браво попросил его перечислить имена. Когда отец Дамаскинос закончил, он попросил:

— Проведите нас к саркофагу Лоренцо Форнарини.

— Разумеется.

Священник повел их дальше по проходу. Пройдя около двух третей всей длины, они остановились. Отец Дамаскинос указал на саркофаг с левой стороны.

Семья Форнарини, как и Цорци, принадлежала к Case Vecchie, старым домам, элите Венеции. Всего таких семей было двадцать четыре; столько же красных нитей Браво насчитал на найденном греческом кресте. Именно это и означал последний шифр: саркофаг в греческой церкви, где покоятся останки венецианца из старинной семьи.

— Как хорошо было известно вашему отцу, Лоренцо Форнарини жил в конце четырнадцатого века и был рыцарем-тамплиером, — сказал отец Дамаскинос. — Он находился в Трапезунде, когда город захватила армия султана Мехмеда II. Он сохранил верность Венеции и тайно принял православие, вот почему его останки покоятся здесь. Греческая церковь почитала его как героя. Затем против Лоренцо выступил Андреа Корнадоро, из семьи, тоже принадлежащей к Case Vecchie; об этом рыцаре ходила дурная слава.

Они враждовали три года, и в итоге Корнадоро убил Форнарини. Монахи забрали тело, перепеленали его и привезли в Венецию. Декстер считал Лоренцо Форнарини, как и фра Леони, настоящим героем.

— Помогите мне, — попросил Браво Рюля.

Вдвоем они немного сдвинули каменную крышку саркофага так, что Браво смог заглянуть внутрь. Несколько долгих секунд он молча смотрел на останки Лоренцо Форнарини. Кружась в отблесках пламени, время и пространство смещались, и Браво увидел, словно наяву, славного рыцаря, так храбро сражавшегося с турками.

Чары рассеялись. Браво наклонился над скелетом и увидел вложенный между высохших ребер карманный компьютер, а рядом — что-то длинное и узкое. Браво вытащил оба предмета. Кроме мини-компьютера, у него в руках оказался превосходно сохранившийся кинжал Лоренцо Форнарини в оправленных камнями ножнах.

Браво осмотрел клинок, затем включил компьютер. На дисплее появились ряды букв и цифр. Это был «разовый шифр» Вернама. Гилберт Сэндфорд Вернам, американский криптограф, работавший на «Эй-Ти энд Ти», изобрел эту систему шифрования в 1917 году. С тех самых пор и до настоящего времени она оставалась единственной, не поддающейся взлому. Ключевой поток в системе Вернама был такой же длины, что и открытый текст, и состоял из кусочков, перетасованных в случайном порядке, что и делало защиту неуязвимой даже для современных суперкомпьютеров.

Они покинули крипту и вернулись в церковь. Пожилая женщина ушла, и они заняли ее место на хорах, над центральным входом.

Браво необходимо было понять, где же отец спрятал уникальный ключ для расшифровки сообщения. Первым делом он подумал о записной книжке. Но там ключ слишком бросался бы в глаза… Он взглянул на значок с американским флагом. Нет, не то. Браво взял в руки пачку сигарет, найденную на яхте, и принялся вертеть в руках. На дне пачки были отпечатаны дата окончания срока годности и номер партии. В номере партии были и буквы, и цифры. Браво, чувствуя нарастающее волнение, сосчитал их. Точно такое же количество символов, как в ключевом потоке шифра.

Он ввел последовательность в программу и нажал на кнопку подсчета. Компьютер выдал результат: стихотворный перевод древнегреческой загадки.

— Идти не может, но бежит, уста имеет, но молчит, не плачет, влагою полна, дано ей ложе — не для сна… — прочитал Рюль через его плечо. — Что это значит?

— Это река. — Браво рассмеялся. — Когда я был ребенком, отец читал мне эпическую поэму. Я очень ее любил. Начиналась она так: «Нынче в водах Дегирмена царь Давид лишился жизни, волей слуг, царя предавших, править стал Завоеватель…»

— Давид был последним из прославленной династии Комнинов, несколько веков правившей Трапезундом, богатейшим торговым городом на Черном море. А Дегирмен — река, протекающая через Трапезунд.

Отец Дамаскинос кивнул.

— Комнины исповедовали православие. Давид, последний из династии, был предан одним из своих министров, и Трапезунд, долгое время считавшийся неприступным, в 1461 году пал под натиском войска Мехмеда II, султана Оттоманской империи, известного как «Завоеватель».

Браво взглянул на Рюля.

— Завет не в Венеции, как я было решил. Нужно ехать в Турцию, в Трапезунд.

— Значит, путешествие продолжается, — произнес Рюль с едва заметной усталостью в голосе.

Браво почти не обратил внимания на его слова, впервые после смерти отца действительно целиком и полностью захваченный чувством чудовищной, преждевременной утраты. Он и не подозревал прежде, что может испытывать настолько глубокое горе.