Читать книгу "День чёрной собаки - Вадим Панов"

прошлой ночью…

Убийца издал протяжный стон, выгнулся изатих.

Несколько мгновений всалоне автомобиля царила абсолютная, ничем ненарушаемая тишина, после чего убийца шумно выдохнул ипосмотрел убийце вглаза. Убийца вытерла губы тыльной стороной ладони иулыбнулась.

–Мнеочень понравилось,– тихо сказал Илья.

–Несомневаюсь,– промурлыкалаАда.

–Янетолько обэтом,– уточнил Илья.– Сексстобой великолепен, ноя имел ввиду нетолько его, авсё, чтомы сделали.

Он застегнул брюки иудобнее устроился вводительском кресле. Очень довольный, абсолютно расслабленный.

–Действительно понравилось?

–Какни странно.– Ильямедленно провёл пальцами правой руки порулю. Оннезаметил илине захотел замечать, чтовтоне, которым Ада задала вопрос, появился новый оттенок.– Мнепонравилось убивать вместе, какоказалось, этообстоятельство допредела обостряет мои чувства ктебе. Делает их ярче, насыщеннее. Ия очень жалею, чтораньше непоговорил стобой отом, чтонесмог забыть убийство старухи. Жалею, чтохранил свою тайну оттебя.

–Мывсе хранили одну итуже тайну друг отдруга,– прошепталаАда.

–Стого самогодня.

–Стого самогодня.

–Знаешь, тогда я очень сомневался… боялся… Непоказывал виду, ноочень боялся, имне нестыдно вэтом признаваться. Ноя смотрел натебя инаполнялся уверенностью. Янемог непойти стобой… Акогда мы это сделали, яиспытал нис чем несравнимое наслаждение, меня переполняли эмоции, вкоторых, какни странно, небыло места страху.

Я хотел ими поделиться, номы стали вести себя так, будто ничего непроизошло.

–Мыдоговорились необсуждать убийство ведьмы.

–Да,– согласился Илья.– Нонаверное, зря.– Онулыбнулся, немного застенчиво.– Ясоздал себе жизнь, которой был вполне доволен, ноголос внутри…

–Нашёптывал, чточего-то нехватает,– мягко продолжила его мысль Ада. Ипродолжила правильно.

–Чего-то такого, безчего я неживу.– Ониговорили вунисон.– Зарабатываю деньги, завожу нужные знакомства, поднимаюсь покарьерной лестнице, ноне живу.

–Отсутствует нечто очень важное.

–Безчего невозможно обойтись.

–Ночто уже было внашей жизни.

–Мызнаем, каково это, ичувствуем, чтонам это нужно.

Взгляды встретились, иони замерли. Завороженные. Немного удивлённые тем, чтопопрошествии стольких лет ещё могут вот так замирать, глядя друг другу вглаза.

–Никто непонимает меня так, какты,– прошептал Бархин.

–Иникогда непонимал, Илья. Иникогда небудет понимать.

–Да,– согласился Бархин.– Всёизменилось десять лет назад. Явтот вечер крепко подрался. Сначала напился накакой-то вечеринке, потом незнаю, гдешлялся, ав итоге оказался врайоне Курского вокзала. Тамполно бродяг, иони, видимо, решили меня обворовать. Нона свою беду, онинашли меня подутро, ия успел проспаться. Когда бродяги стали шарить помоим карманам, яоткрыл глаза ивозмутился.– Короткая пауза, Ильявспомнил тот эпизод, ипо его губам скользнула улыбка. Отнюдь незастенчивая.– Ихбыло двое. Онибыли злы. Ноя был моложе исильнее. Явскочил наноги иначал драться. Одному хватило ума отскочить, онотбежал истал кричать, чтоя убиваю его друга, потому что я бил его очень сильно… безжалостно… Тызнаешь, яумею– тренировался…– Ещёнесколько секунд тишины, после чего Илья повторил:– Убиваю… Когда я услышал эти слова– остановился иотпустил бродягу. Моикулаки были вкрови, ав ушах стоял крик: «Тыего убьёшь!» Ия понимал– судовольствием. Этослучилось весной. Итемже летом впервые поехал наСелигер.

–Искать бродяг?

–Искать бродяг,– подтвердил Бархин.

–Сколько?

–Небольше двух заотпуск.

–Ячувствовала, чтоты стал другим. Чувствовала, потому что никто иникогда небудет понимать тебя так, какя,– произнесла Ада. Потянулась, взяла сзаднего дивана сумочку ипоставила наколени.– Однажды я тебе обэтом сказала.

Чуть меньше года назад.

«Явсегда хотела затебя замуж».

–Неэтими словами,– заметил Бархин.

–Ноты их услышал.– Ададостала пуховку и, глядя взеркальце козырька, стала припудриваться.

–Ямного думал отом, чтоты тогда сказала,– произнёс Илья, внимательно наблюдая заженщиной.

–Ичто надумал?– Адасделала всё, чтобы вопрос прозвучал небрежно, однако наэтот раз Бархин разобрался внюансах тона ипонял, чтоженщина волнуется. Впрочем, егоисамого потряхивало.

–Надумал…– слова давались Бархину струдом.– Ядолго думал, носпросить решился только сейчас… Ты… тысогласишься стать моей женой?

Ада вздрогнула. Изакусила губу.

–Почему сейчас?– Онаубрала пудру, ноправая рука осталась всумочке.

–Потому что мы всё оставили позади.– Этуфразу Илья произнёс твёрдо– онеё готовил.– Яхотел этого больше, чемподдаться внутреннему голосу,– оставить всё позади. Ядавно мечтал оставить всё позади… итолько поэтому согласился. Только поэтому.

Между ними стоял Платон. Большенет.

–Я…– Адаотвернулась, нотак, чтобы Бархин заметил, какона смахивает сглаза слезу. Левой рукой.

–Японимаю, чтопрозвучало неожиданно… тебе нужно подумать…

–Мнененужно думать.– Адаповернулась кИлье иочень ласково провела ладонью поего щеке. Ладонью левой руки.– Нопрежде чем я скажу «да», ответь, пожалуйста, наодин вопрос.

–Хорошоли я подумал?– улыбнулся Бархин.

–Нет, надругой.– Левая рука Ады скользнула пошее мужчины илегла наего плечо. Онсмотрел веё глаза неотрываясь. Аона– вего. Иочень мягким голосом беззаветно любящей женщины спросила:– Скажи, Илья, зачем втот день вы взяли ссобой верёвку?

двадцать лет назад

Втот год им исполнилось пошестнадцать.

Ив полном составе они собрались в«Сухарях» только вдвадцатых числах июня. Первой приехала Ада– сразу, какзакончился учебный год, через две недели подтянулись Илья иПлатон, аРуслан явился последним, ещёдней через десять, игордо сообщил, чтобольшую часть времени будет жить в«Сухарях» один: «Родители сказали, чтоя уже достаточно взрослый». Новость вызвала понятный ажиотаж, однако Руслан добавил, чтососеди– большие друзья родителей– пообещали приглядывать заним ине допустить превращения особняка вцентр весёлой жизни.

«Мы, конечно, сможем делать всё, чтозахотим, ноосторожно».

«Насколько осторожно?»

«Чтобы непопасться. Самое главное– должно быть тихо».

Участок Аскеровых располагался вцентре «Сухарей», соседи уних были стрёх сторон изчетырёх, поэтому «тихо» вданном случае означало «совсем тихо»: родители сказали Руслану, чтовторого шанса небудет илюбая жалоба, хоть отсоседей, хоть отадминистрации посёлка, станет последней– свободная жизнь закончится.