Читать книгу "Влюбленные мошенники - Патриция Гэфни"

Сегодня ему ни за что не уснуть, подумал Рубен, раздавив окурок сигары и загасив свечу. Эта ночь будет беспокойной. Так ему и надо: ведь сколько раз, когда Грейс выражала беспокойство, он уверял ее, что все будет хорошо, что она волнуется понапрасну. «Доверься мне. Мы будем жить долго и счастливо». Какое невыносимое самомнение! Он искупит свою вину хотя бы отчасти, если не поспит эту ночь и проведет ее в тревоге.

Отличное намерение. Но не успели куранты прозвонить час ночи, как Рубен крепко уснул. Ему снилась счастливая развязка этой кошмарной истории.

* * *

– Отличный день для венчания, – осторожно заметил Док Слотер, сунув руки в карманы строгого темно-синего сюртука и оглядывая пышно украшенный цветами двор.

Бу-хо-дои кучками стояли тут и там, настороженно перешептываясь. В своих черных одеждах они напоминали стаю ворон, приземлившуюся в тропическом саду. Вооруженных ворон: каждый держал на виду одно или больше остро отточенных орудий убийства. Сам Док тоже напоминал птицу: пожалуй, аиста, подумал Рубен. Ему никогда раньше не приходилось видеть Дока при полном параде, и он должен был признать, что его старый друг выглядит отлично. Еще больше, чем на аиста, Док походил на процветающего гробовщика.

Сам Рубен тоже был в черном, отогнав непрошеную мысль, что это дурная примета. Он поблагодарил Дока за то, что тот догадался прихватить для него чистый костюм. Уинг об этом не подумал, хотя та одежда, которую Рубен вынужден был носить со вторника, уже начала попахивать.

– Присутствие шлюх кажется мне особенно трогательным, – шепнул он Доку.

Тот кивнул, окинув взглядом «залетных пташек», глазевших во двор из каждого окна борделя. Рубен попытался узнать среди них Той-Гун, но все они казались на одно лицо.

Том-Фун, стоя позади него, грозно откашлялся.

Рубен обернулся, и Главный Оруженосец бросил на него злобный взгляд, демонстративно нащупывая за поясом выточенную из слоновой кости рукоять меча. Если бы не его навязчивое присутствие, Рубен мог бы спросить у Дока, что, черт побери, здесь происходит, в чем заключается план. Но Том-Фун не отставал от них ни на шаг, поэтому у друзей не было ни малейшей возможности поговорить.

– Он так и сияет от счастья, верно? – обратился Рубен к главному головорезу, кивнув в сторону Уинга.

Как и следовало ожидать, Том-Фун оскалил зубы. Дразнить этого безмозглого остолопа было даже неинтересно, и Рубена это занятие давно уже перестало забавлять. Но отпущенное им замечание было чистейшей правдой: Крестный Отец буквально светился радостным волнением. Его безукоризненно европейский свадебный наряд был до крайности строг: серый твидовый сюртук, простые однотонные брюки, темный жилет, белая рубашка с высоким воротничком и галстук-бабочка. Очевидно, по части нарядов он решил поберечь силы для китайской церемонии, которая должна была последовать сразу за католическим венчанием. Вот тогда пробьет его час! Он наверняка напялит ярко-оранжевую робу эпохи Мин с заткнутым за разноцветный кушак кривым ятаганом. Все эти предсвадебные новости Рубену с удовольствием сообщила накануне Той-Гун. Но в эту минуту жених выглядел в точности как любой другой жених: он нервничал и непрерывно расхаживал туда-сюда перед наспех воздвигнутой во дворе пагодой – кумирней Ну-Во, богини созидания. Рубен взглянул на часы: одиннадцать десять. Невеста запаздывала. Священник, впрочем, тоже. Рядом с кумирней маленький оркестр настраивал инструменты. Рубен еще вчера слышал, как они репетировали на своих цимбалах, колокольчиках и барабанах. Нервы у него были натянуты до предела; он молил Бога, чтобы они не начали свой кошачий концерт прямо сейчас.

Он не расслышал стука в ворота, но стоявший на часах оруженосец вдруг распахнул одну из створок, чтобы впустить вновь прибывшего. Рубен уставился на него и заморгал, не веря своим глазам. Если бы он не ждал появления Генри, то ни за что на свете не узнал. бы его в дородном, лысеющем, красноносом священнике, от которого за милю несло Ирландией. Вкатившись во двор, как мячик, он с возмущением оглядел кучкующихся телохранителей в черном, варварский алтарь и настраивающийся оркестр в углу.

– Отец О'Брайен! – с воодушевлением приветствовал его Уинг, подходя ближе и протягивая руку.

Все время, пока проходила процедура знакомства и приветствия, Генри продолжал неодобрительно хмуриться. Не обращая внимания на Том-Фуна, Рубен подошел поближе. Отец О'Брайен был в черной сутане с высоким стоячим воротничком, а в руках держал молитвенник и маленький черный саквояж с ручкой.

– Все это совершенно не по правилам, – возмущенно заявил он Уингу и что-то добавил насчет недопустимости отказа от церковного оглашения[56].

На груди у него поблескивала цепочка для часов. Вытащив из внутреннего кармана старомодную «луковицу», Генри озабоченно спросил:

– И где же невеста, позвольте узнать? В полдень у меня похороны по первому разряду на другом конце города, времени в обрез! В одиннадцать тридцать и ни минутой позже мне придется вас покинуть.

Уинг начал его успокаивать, хотя сам при этом нервничал все больше и поминутно поглядывал на свои собственные часы.

Том-Фун упреждающим жестом положил руку на плечо Рубену, но тот стряхнул ее и подошел прямо к отцу О'Брайену.

– – Рад встрече, преподобный, – сказал он, пожимая руку Генри. – Я Алджернон Смит, брат Августины.

– Прелестная девушка, – рассеянно пробормотал в ответ Генри и опять посмотрел на часы.

На этот раз Рубен расслышал стук в ворота: сперва робкий, потом повторный, более решительный. Все повернули головы на звук, а Ин Ре распахнул ворота. На пороге стояла Грейс в шикарном подвенечном наряде белоснежного атласа со шлейфом и сногсшибательным декольте, в широкополой белой шляпе из итальянской соломки, украшенной флердоранжем. В одной руке она держала букет, в другой – наимоднейший зонтик из белых кружев.

Приветливая улыбка сползла с лица Крестного Отца, и Рубен мстительно подумал, что в Китае белый цвет приносит несчастье. Однако Уинг быстро овладел собой и поспешил приветствовать свою невесту.

Стоило ему взять ее за руку, как Рубен двинулся к ним, не обращая внимания на угрожающее ворчание Том-Фуна за спиной. Грейс встретилась с ним взглядом: ее голубые глаза сверкали нервным блеском. Она была так прекрасна, что у него захватило дух.

– Привет, сестренка, – сказал он.

Обняв ее железной рукой за талию и притянув к себе, Уинг не позволил ему к ней прикоснуться.

– Привет, Алджи, – напряженно улыбаясь, откликнулась Грейс. – Как поживаешь?

Это был далеко не праздный вопрос: она хотела знать, не практиковал ли кто-нибудь на нем свое фехтовальное искусство.

– Я в порядке, – мужественно ответил Рубен. Такое облегчение отразилось в ее взоре, что сердце у него замерло на две секунды.