Читать книгу "Адепт Грязных Искусств - Анна Кондакова"

Тот задёргался, захлебнулся в хрипе, засучил в воздухе ногами.

– Норманн! – С отчаянным криком на Ребекку кинулись остальные дети.

Они, как два чертёнка, выскочили из тёмного угла. Девчонка впилась зубами в руку Ребекки, а мальчик навалился ей на спину и обхватил пальцами горло.

Ребекка отмахнулась от них, как от мух.

Дети отлетели от неё разом, все трое. Она отшвырнула их с такой силой, что хрупкие тельца ударились в стены комнаты и больше не шевелились. Сила гравитационного эрга могла запросто зашибить детей насмерть, либо им повезло, и они просто потеряли сознание – проверять у меня не было времени…

Как только Ребекка осталась открытой, я разрядил в неё оставшиеся патроны.

Стены вздрогнули от грохота, плотный воздух опалило очередью выстрелов.

Гильзы со звоном отскакивали на пол, цевьё ходило под ладонью вперёд-назад, передёргивая затвор, а палец, будто механический рычаг, нажимал на спуск без остановки.

Выстрел… щелчок затвора… выстрел… щелчок… выстрел… щелчок…

Пули огненными плевками устремились сестре точно в грудь.

***

Ребекка получила весь свинец из ружья.

Отшатнулась…

Сделала несколько шагов назад и навалилась на стену спиной, но не упала. Только опустила руки и уронила голову на грудь, раскуроченную пулями. И эта самая грудь поднималась и опускалась, посвистывала, пропуская через себя воздух…

Ребекка будто никак не могла надышаться.

Внутри её глубоких ран пузырился воздух, пульсировали и влажно блестели органы, чёрные и рваные, белели осколки рёбер. Кровь пропитала опалённую военную форму, текла по рукам, капала с пальцев на военные ботинки.

Сестра наконец подняла голову, сделала это медленно и зловеще, а потом пронзила меня страшным взглядом, тем самым, кромсающим и ласкающим одновременно. Она любила и ненавидела, хотела убить и видеть живым – жуткая двойственность отражалась на её забрызганном кровью лице.

Губы в алых кляксах тронула улыбка, глаза распахнулись шире.

– Ты не сможешь меня убить, пока не узнаешь мой мортем, – прошептала она. – Моё тело восстановится, и я буду жить дальше. А вот тебе с новым телом не повезло, брат…

Ребекка отпрянула от стены и одним движением пальца отшвырнула с дороги лежащего перед ней Бена Баума. Кажется, он уже испустил дух.

Не сводя с меня глаз, сестра шагнула вперёд. Я отбросил ружьё и напружинился, аккумулируя в себе не просто кодо, а самую тёмную и грешную силу, уже давно пропитавшую изнанку моего тела.

Лишь мрак был способен одолеть исчадие ада.

Лишь мой бесконечный мрак.

Я ударил первым.

Но только не Ребекку, а себя. Сжал ладонь в кулак и хлестнул в грудину так, что боль пронзила всё естество. В сердце будто вспыхнула пороховая бочка, вырвала душу и отдала мне жар огненной стихии, её страсть и пыл, искры и бешеную ярость.

В Ребекку устремился поток гудящего пламени.

С треском адский огонь охватил военную форму сестры, волосы и кожу. Ребекка пронзительно вскрикнула, отшатнулась, но снова устояла. Подняла руки над головой, потом развела их в стороны и сложила ладони перед собой, будто черпала воду из невидимой реки.

Её руки покрылись слоем льда, тело охватили снежные вихри.

Я снова метнул в неё огонь, сестра ответила лавиной взвешенной влаги. Два мощных потока впечатались друг в друга, с треском и воем вспыхнули. Стены комнаты окатило мощной волной ветра, мебель раскидало по углам, кровать перевернулась и встала на бок, с грохотом штукатурка обвалилась и осыпалась градом.

И пока мы не раскрошили комнату в щепки вместе с детьми, надо было уводить отсюда Ребекку.

Я отпрянул назад, в коридор, и рванул вниз по лестнице.

– Рэ-э-эй! – выкрикнула Ребекка. – Давай не будем привлекать внимания! Будь скромнее!

Вслед мне устремилась ледяная глыба размером с пивной бочонок. Я пригнулся, и та ударилась в стену, обдавая меня осколками с ног до головы. Добравшись до зала, я поднял в воздух измазанные кровяными кляксами обломки посуды и оконных витрин.

Резко развернулся и устремил весь смертоносный звенящий рой в Ребекку, бегущую позади меня. Она успела прикрыть себя щитом. Остановилась, махнула рукой – и щитовой эрг появился на несколько секунд, а затем сразу исчез. Он не истощил её энергию, как полноценная сфера.

Ну какого ж хрена…

Почему подобному приёму нас не учили в школе?..

Правда, щит уберёг Ребекку не от всех осколков, часть стекла изрезала лицо и руки, но, похоже, ей было на это наплевать.

Она выставила ладони вперёд, и в меня отправился каскад горящих бисерин, их будто пустили из исполинского дробовика. Огненная картечь устремилась в мою сторону, но я успел перемахнуть барную стойку и завалиться за укрытие. Упал прямо на мёртвого Бернарда.

Барная стойка вспыхнула и затрещала, объятая пламенем. Я соскользнул с тела камердинера, встал перед ним на колени и одним рывком выдернул из его живота меч. Моментально нагрел окровавленный бастард в руках, одарив его немалой мощью духа огня и силой мутаций.

В ту же секунду меня накрыла тень сестры, и следом – вереница мерцающих рун.

Взмах меча… вскрик…

Острие резануло Ребекку по голеням, а заодно и руны раскрошило. Сестра отпрянула назад, запнулась о мёртвое тело. Я вскочил и повалил Ребекку на пол, давя на неё не только собственным весом, но и тяжестью кодо, приставил к её горлу лезвие клинка и прохрипел:

– А если я тебе голову отрежу, это поможет?

Не дожидаясь реакции, я вжал клинок в шею сестры.

Она успела зашептать что-то нечленораздельное и захлебнулась в крови, пузырящейся во рту. Алая масса закипела, разогретая в котле её утробы, и я, как заворожённый, уставился на густую хлябь в горле Ребекки.

Во мне шевельнулось что-то звериное… волчье, варварское… я принюхался и глубже вдохнул аромат месива из обожжённого клинком мяса и рваной кожи. Фонтан ударил мне в лицо, окатил горячей кровью, и я окунулся в марево забытого блаженства.

Прикрыл глаза, слизывая с губ тёплые кровавые соки…

И тут же услышал ментальный голос Ребекки:

«О, брат мой, ты возвращаешься…».

Мой тёмный дух завертело и подняло к потолку… выброс длился несколько секунд… и с высоты я наблюдал, как полыхает зал трактира, мебель, пол, стены… как среди хаоса и мёртвых тел, среди осколков человеческого быта и луж ещё не остывшей крови, среди пекла и чёрных тлеющих стен, борются двое.

Теодор Ринг, навалившись на Ребекку Грандж, мечом режет ей горло… Ребекка запрокидывает голову и беспрерывно шепчет, одной рукой сопротивляется, а второй вынимает из ножен на поясе кинжал… крепче сжимает орудие… заносит его над спиной Теодора… размахивается…