Читать книгу "Почти невеста - Джейн Фэйзер"

На ее губах вновь мелькнула улыбка, и она посмотрела на свою посетительницу.

– Мне всегда было интересно знать, какая женщина окажется под стать Джеку. Вы его любите?

– Больше всего на свете.

– И если он отдал вам свое сердце, то любит вас безгранично, – сказала она. – Иногда я не верила, что он встретит подходящую женщину. Он нелегкий человек.

– Нелегкий, – с готовностью согласилась Арабелла и рассмеялась.

Шарлотта сделала попытку вторить ей, но закашлялась. Арабелла в отчаянии смотрела, как клочок ткани, который она приложила к губам, пропитывается кровью. Она встала и взяла свою опустевшую корзинку, вытащила из нее две салфетки и дала их Шарлотте. Это все, что она сейчас могла для нее сделать.

Наконец судорожный кашель прошел, и Шарлотта прислонилась к стене со вздохом изнеможения. Веки ее затрепетали, пропитанные кровью салфетки лежали скомканными на ее коленях.

– Если этому суждено случиться, следует спешить, – сказала она слабым голосом.

– Да. – Арабелла склонилась над ней и поцеловала ее в щеку. – Мне бы хотелось узнать свою золовку. Я так понимаю, – быстро сказала Арабелла, опасаясь, что Шарлотта снова впадет в забытье, – что узникам присвоены номера. Скажите мне ваш, Шарлотта.

Наступило долгое молчание. Дыхание, слетавшее с губ Шарлотты, было хриплым и прерывистым. Арабелла уже начала отчаиваться, но вдруг веки Шарлотты затрепетали.

– Узница номер 1568, – прошептала она.

Арабелла встала, отряхивая грязную солому и пыль со своей потрепанной юбки. Она отвела с лица упрямые волосы с чувством безнадежности. Ведь она могла бы принести с собой одеяло, питательный бульон, опиум. Все это было в ее саквояже. Потом покачала головой, чтобы избавиться от ощущения тщетности своих усилий. Она сделала то, зачем ее сюда послали. Теперь дело было за другими… за Джеком… Ему предстояло добиться свободы Шарлотты. И она знала, что ему это удастся.

С пустой корзинкой она проделала путь назад к запертой двери в дальней стене. Несколько рук потянулось к ней. Они хватали ее за юбку, но в этом не было угрозы, а только отчаяние. Она выглядела вовсе не так, как лицо, обладающее властью и способное помочь выбраться кому-нибудь из этих несчастных заключенных, и большинство из них следили за ее движением тусклыми и равнодушными глазами.

Арабелла принялась колотить кулаком в дверь, теперь уже отчаянно стремясь выбраться на солнечный свет, оставив позади затхлый и болезненный воздух тюрьмы. Она барабанила снова и снова, и горло ей сжимала усугубляющаяся паника. Наконец в замке заскрежетал ключ, и дверь приоткрылась на несколько дюймов. Арабелла выскользнула наружу и глубоко вдохнула воздух.

– Надеюсь, что игра стоила свеч, – сказал жандарм. – Я бы потребовал больше, чем несколько су, за то, чтобы проникнуть туда.

– Я беру только то, что могу найти, – ответила Арабелла и поспешила прочь, размахивая корзинкой с беззаботностью женщины, чувствующей себя как дома.

Она почти бегом проскользнула в ворота и увидела Джека, все еще неподвижно стоявшего на том месте, где она оставила его. Когда она подбежала к нему, он все еще не шелохнулся, только в его глазах она прочла мучивший его вопрос.

– Она там, – сказала Арабелла.

Он хотел, чтобы эта женщина оказалась Шарлоттой, и боялся этого. Если бы ее там не оказалось, если бы Фламан ошибся, это означало бы, что она умерла в тюрьме Ля Форс и он не покинул ее. Но по мере того как реальность просачивалась в его сознание, а мучительному ожиданию пришел конец, он ощутил только прилив радости, глубокой и всепоглощающей. Он осознал, что Арабелла рядом, что она стоит возле него, а ее рука сжимает его руку и лицо ее строго и серьезно.

– Джек, она больна. Боюсь, что это чахотка.

И снова душу его заполнил мрак.

– У нас мало времени, – продолжала она, тряся его руку. – Каждая минута, что она проводит в этом склепе…

– Думаешь, я этого не понимаю? – ответил он, стряхивая ее руку со своей.

Джек повернулся на каблуках и быстро пошел к реке. С минуту она стояла, глядя на его удаляющуюся спину, потом побежала за ним. Ей и в голову не приходило ожидать благодарности, но любая другая реакция, кроме этой отповеди, была бы желанна. И все же она понимала, что он чувствует, и не держала на него зла.

Арабелла нагнала его на Пон-Неф, и когда ее рука скользнула под его локоть, он замедлил шаг. Его другая рука накрыла ее руку.

– Прости меня, – сказал он.

– Нечего прощать, – ответила Арабелла. – Что нам теперь делать?

– Найти посредника.

Он снова ускорил шаг, и больше она ничего не говорила, до тех пор пока они не добрались до дома. Джек провел ее туда через боковую калитку, потом через сад, где гнездились куры и росло несколько кустов бобов. Наконец они попали в кухню.

Здесь были не все, кого она видела накануне, но Тереза что-то мешала в горшке, стоявшем на плите, а другие женщины мыли и чистили овощи. Старик так же сидел в углу перед огнем, поворачивая на вертеле олений окорок. И Арабелла подумала, что эти люди живут неплохо. Откуда они получали припасы, если весь город умирал от голода?

Молодой человек, которого она не видела раньше, ворвался в кухню из коридора. С сияющим от радости лицом он раскрыл объятия Джеку:

– Джек, mon ami!

– Мишель! – Джек обнял его. – Я полагаю, что олениной мы обязаны тебе.

– Да, я привез ее с фермы, укрыв под картофелем, – ответил молодой человек с самодовольной улыбкой. – Эти глупые жандармы даже не учуяли, что у них под самым носом.

– Моя дорогая, – сказал Джек, поворачиваясь к Арабелле. – Позволь тебе представить старого друга Мишеля де Шомона, в прежней жизни виконта де Шомона, а ныне просто гражданина Шомона. Моя жена, Мишель.

Изящество поклона этого молодого человека шло вразрез с его грубой крестьянской одеждой – курткой-безрукавкой, шерстяными штанами и заляпанными грязью сапогами. В былые времена он был бы украшением двора Людовика XVI и Марии Антуанетты, но и в этом жалком костюме, похоже, чувствовал себя превосходно. Сколько же обитателей этого дома располагают собственными землями в провинции… откуда появлялись вчера поросенок, а сегодня оленина?

– Enchante[14], госпожа герцогиня.

Он поцеловал ей руку, а она рассмеялась, осознав абсурдность этого жеста. Ее ногти потрескались, грязь артистически была втерта в каждую линию на ладони и в костяшки пальцев.

Он тоже рассмеялся, будто самой веселой шутке, и подошел к столу, чтобы запечатлеть нежный поцелуй на худой щеке Терезы.

– Вина, ma chere, – потребовал он. – Мы должны выпить за Джека и его жену.

– Мы уже пили за них вчера вечером, – сказала Тереза. – Но в кладовой есть бочонок отличного бургундского.