Читать книгу "История прибалтийских народов. От подданных Ливонского ордена до независимых государств - Райнхард Виттрам"

Начиная с весны 1915 года территория Прибалтики превратилась в театр военных действий. 8 мая 1915 года германские войска захватили Либау, 1 августа – Митаву и с того времени удерживали оккупированную территорию всей Курляндии. Вдобавок ко всему во многих местах край просто обезлюдел, ведь русские власти благодаря широкому распространению измышлений о якобы творимых германцами зверствах в сочетании с применением мер принуждения побудили население к массовому бегству. В частности, бежали три пятых от общего числа жителей Курляндии, в том числе и около полумиллиона латышей, то есть более трети всей численности латышского народа.

Курляндской германской военной администрацией в зоне ответственности управления «Оберост» в 1915–1918 годах непосредственно руководил майор Альфред фон Гослер, в деятельности которого важное место отводилось осуществлению планов по привлечению на сторону Германии курляндских немцев, поскольку Гинденбург и Людендорф рассматривали Курляндию как будущие земли Германской империи. Осуществлению этого должны были способствовать многочисленные предписания, такие как распоряжение главнокомандующего группой армий «Ост» («Восток») от 20 апреля 1917 года. Причем для заселения новых германских земель в будущем предусматривалось возвращение немецких крестьян из России.

Организованное русскими массовое бегство прибалтийского населения оказало огромное воздействие и на латышей. Причем уготованный для толп беженцев удел был поистине ужасен, поскольку российские власти в этом вопросе проявили полную некомпетентность. В таких условиях самопомощь была естественным и рекомендованным делом.

В результате во многих российских населенных пунктах возникли комитеты беженцев, а в конце августа 1915 года в Петербурге состоялся конгресс их представителей, после чего в сентябре 1915 года начал работать образованный решением этого конгресса Центральный комитет социального обеспечения латвийских беженцев, объединивший около 260 различных организаций. Таким образом, латышский народ в лице данного центрального комитета разом приобрел ведущий народный орган.

Среди членов этого центрального комитета были латышские депутаты Думы, в том числе бывший депутат и будущий первый президент Латвийской Республики Янис Чаксте (1859–1927), будущий латвийский посол в Лондоне Карлис Зариньш (1879–1963), будущий министр внутренних дел и консервативный депутат Арвед Берг (1875–1941) и другие будущие латвийские государственные деятели. И надо отметить, что тогдашняя напряженная совместная работа по оказанию помощи беженцам решающим образом способствовала формированию национального сознания латвийского народа.

Большие последствия имело также создание первого латвийского стрелкового батальона (позднее были сформированы стрелковые полки) в составе русской армии, которое тоже приходится на осень 1915 года. Причем эти подразделения и части использовались на их родине против германских войск. В результате русскому правительству удалось привлечь в ряды своих вооруженных сил гораздо больше латышей, чем по принудительному призыву. Однако у самих латышей такая возможность их монолитного военного применения естественно способствовала росту национального самосознания.

Неоднократные попытки русских прорвать германский фронт на Западной Двине (в марте и июле 1916 года, а также январе 1917 года), несмотря на частичные успехи, в которых заметно отличились латышские стрелковые полки, закончились неудачей. 1 сентября 1917 года германские войска форсировали Западную Двину, 3 сентября взяли Ригу, а в октябре при помощи флота захватили острова Эзель, Моон и Даге.

Не занятые германцами территории края подверглись воздействию процесса крушения Российской империи. В марте 1917 года от престола отрекся царь, но Временное правительство хотело продолжать войну. В результате русские либералы, чья полная беспомощность проявилась практически сразу после прихода их к власти, попытались привлечь на свою сторону и заключить союз с национальными демократами. Поэтому 30 марта (12 апреля) 1917 года Временное правительство приняло постановление об отмене исторического деления Прибалтики на губернаторства и, объединив заселенную эстонцами Северную Лифляндию и острова с бывшей губернией Эстляндия, предоставило этой новой, большей по размерам, Эстонии провинциальное самоуправление во главе с демократическим Законодательным собранием. Комиссаром Временного правительства в Эстляндской губернии был назначен городской голова (мэр) Реваля эстонец Яан Поска (1866–1920). Выборы же в первый самостоятельный эстонский ландтаг (maapäev) состоялись в начале лета 1917 года.

Поскольку Курляндия тогда не находилась в сфере власти русского правительства, то провозглашенное для заселенных латышами областей объединение сразу осуществиться не могло. Комиссаром Временного правительства в Латвийской губернии был назначен Андрейс Красткалнс (1868–1939), который после демократизации избирательного права и новых выборов в городское собрание депутатов стал первым главой Риги из числа латышей.

Избранный лифляндскими латышами земский собор, собравшийся в Вольмаре, создал латвийский лифляндский государственный совет, который в июле 1917 года выдвинул требование национального самоопределения, предусматривая сохранение демократической и автономной Латвии в составе федеративной России.

В середине сентября 1917 года в Киеве прошел Конгресс народов России, в котором приняли участие также латыши и эстонцы. (Среди прочих делегатов латышей представлял будущий министр иностранных дел Зигфрид Мейеровиц (1887–1925).) На данном конгрессе была принята резолюция, венцом которой стало перенятое у австрийских социал-демократов требование национальной автономии для всех без исключения народов России. Не случайно начиная с октября национал-демократически настроенные латыши из буржуазных слоев стали добиваться создания национального представительства, а Латышский временный национальный совет, созданный 16 ноября 1917 года в Валке, решил созвать в перспективе Учредительное собрание.

Между тем в России к власти пришли большевики (7 ноября 1917 года), и в Эстонии уже в ноябре Совет рабочих и солдатских депутатов сорвал работу Земского совета или ландтага (maapäev). Не исключено, что буквально накануне, точнее, 28 ноября Земский совет объявил себя высшим эстонским органом власти, делегировав на время между созывами Земского совета право принятия решений своему правлению – совету старейшин.

Тем временем эстляндское и лифляндское дворянство, которое тоже умело привлекать голоса простых эстонцев и латышей, втайне старалось организовать дальнейшее продвижение германцев. С риском для жизни для всех участников заговора дворяне собирали подписи и переправляли через линию фронта призывы об оказании срочной помощи.

После срыва мирных переговоров в Брест-Литовске германское Верховное командование смогло начать наступление, и уже 24 февраля 1918 года германские войска взяли Дорпат, 25 февраля – Реваль, а 4 марта – Нарву. Однако непосредственно перед занятием ими соответствующих территорий русские вывезли из Лифляндии и Эстляндии вглубь России и частично отправили в Сибирь 567 мужчин и женщин. Практически все они были немцами и в большинстве своем из числа прибалтийской знати, среди которой находился и предводитель эстляндского дворянства барон Деллингсгаузен. При этом арест заложников явился следствием плана наступления германских войск, ставшего известным большевикам, которые объявили прибалтийское дворянство вне закона. Поэтому Германская империя настояла на включении в Брест-Литовский мирный договор положений об экстрадиции и возвращении угнанных из Прибалтики немцев. В частности, в статье 6 договора было записано: «Россия немедленно освободит всех арестованных или уведенных жителей Эстляндии и Лифляндии и обеспечит безопасное возвращение всех уведенных эстляндцев и лифляндцев». В этой связи следует сразу отметить, что при помощи шведского Красного Креста возвращение на родину сотен угнанных немцев действительно удалось осуществить.