Читать книгу "Горячие сражения Холодной войны. Неизвестные страницы - Николай Платошкин"

Во время переговоров в Бонне Шеварднадзе передал ФРГ пожелание СССР о получении кредитов в объеме 20 миллиардов марок в течение 5–7 лет. Западные частные банки (в том числе и немецкие) в то время уже не давали Советскому Союзу кредитов, так как экономическая ситуация в СССР в 1989–1990 гг. быстро ухудшалась. 14 мая в Москву прибыл глава ведомства федерального канцлера ФРГ Хорст Тельчик, у которого Горбачев опять просил денег (срочно 1,5–2 миллиарда марок). В обмен он обещал провести переговоры с Колем по вопросу объединения Германии после XXVIII съезда КПСС.[483] Горбачев жаловался Тельнику, что США не хотят ему помогать. После возвращения из Москвы Тельчик позвонил секретарю СНВ США Скоукрофту и сказал, что Горбачев созрел для «компромисса» по НАТО.

Через десять дней после боннской встречи «2+4» Бейкер прибыл в Москву для подготовки советско-американского саммита. Он рекомендовал Горбачеву «отпустить» из СССР все республики, кто этого пожелает, особенно Прибалтику. Советский лидер, похоже, начал понемногу прозревать и упрекал Бейкера в том, что США хотят поссорить Восточную Европу с Москвой. Мол, в СССР полно голосов, которые критикуют его за то, что он «сдает» Восточную Европу и Германию. Объединенная Германия в НАТО — говорил Горбачев — станет серьезным нарушением баланса сил в Европе.

Горбачев полагал, что если Запад против нейтральной Германии, то можно назвать ее неприсоединившейся. Если же США будут настаивать на членстве Германии в НАТО, то он обратится с просьбой к Бушу принять в Североатлантический блок и Советский Союз.[484] Бейкер твердил, что сами немцы должны решить, в какие военные блоки они вступят. «А что если единая Германия захочет присоединиться к ОВД?», — спросил Горбачев. Бейкер (понимавший всю нереальность такого сценария) с готовностью «согласился» на это, хотя и подчеркнул, что США предпочитают видеть Германию в НАТО.

Горбачев сказал, что Москве понадобятся в ближайшие годы 20 миллиардов долларов, а США увязывают кредиты с жесткими политическими условиями, в частности с прекращением советской помощи Кубе, Вьетнаму и Камбодже.

30 мая 1990 года Горбачев прибыл в Вашингтон и на следующий день он обсудил с Бушем и Бейкером германский вопрос. Президент СССР предложил, чтобы Германия была одновременно членом и НАТО и ОВД. «Вы же моряк, — убеждал он Буша, — а значит, понимаете, что два якоря лучше, чем один».[485] Ни один советский лидер не может забыть чувства советских людей, еще помнивших Великую Отечественную войну. Американцы даже отказались это обсуждать и все время говорили о том, что в июле 1990 года НАТО примет новую стратегию и перестанет быть антисоветским блоком (они говорят об этом и по сей день, одновременно расширяя НАТО на Восток). Горбачеву говорили, что это будет сделано специально, чтобы усилить его позиции на съезде КПСС.

Наконец, Горбачев согласился, что сама Германия должна решить, в какой блок ей вступать. Как вспоминал Бейкер, многие члены советской делегации были шокированы такой уступкой Горбачева.[486]В присутствии американцев Горбачев опять попытался дать задний ход и предложил, чтобы Бейкер и Шеварднадзе детально обсудили германский вопрос. Он явно хотел переложить ответственность за «сдачу» Германии на своего министра иностранных дел. Шеварднадзе отказался: этот вопрос должны решать президенты. Горбачев продолжал давить и Шеварднадзе был вынужден нехотя согласиться. Бейкер оценивал это так: «Я думаю, он понимал, какая уступка была сделана, и не хотел, чтобы ответственность за нее в каком-либо виде лежала на нем».[487]

Американцы немедленно предложили ФРГ закрепить Горбачева на его позиции обещаниями финансовой поддержки. Геншер в июне 1990 года приехал в Москву и 12 июня доложил Бейкеру, что он обещал Горбачеву 5 миллиардов марок немедленно и 20 миллиардов — через некоторое время.[488] По вопросу НАТО позицию Горбачева Геншер описал, как «да, но…», в то время как раньше это было жесткое «нет».

Однако Москва все еще продолжала сопротивляться. 22 июня 1990 года в Берлине прошла очередная встреча министров иностранных дел в формате «2+4». Шеварднадзе предложил, чтобы четыре державы победительницы сохранили свои права в отношении Германии на 5 лет после объединения. В этот переходный период Германия не должна была быть в военной организации НАТО, а состоять одновременно и в НАТО и в ОВД. Численность армии ФРГ — бундесвера — должна быть ограничена. Бейкер не смог сдержать раздражения: «Вот как вы, оказывается, понимаете суверенитет Германии». Он прямо за столом переговоров написал записку Геншеру: «Что все это значит?». Геншер ответил: «Надувание щек».[489] Помощник Шеварднадзе Тарасенко объяснил Бейкеру, что новые предложения подготовлены Политбюро ЦК КПСС, и Горбачев не сможет обойти их до съезда партии. Шеварднадзе «открыто» сказал Бейкеру, что ужесточение позиции по Германии вызвано внутриполитическими сложностями Горбачева. После съезда все изменится.

Так и произошло. Для укрепления позиций Горбачева в Москве саммит НАТО в Лондоне 5–6 июля 1990 года принял заявление об изменении стратегии блока. Было заявлено о готовности заключить с ОВД соглашение о неприменении силы. СБСЕ предполагалось превратить в организацию, правда, с неясными полномочиями.[490] На встрече «Большой семерки» 9-11 июля 1990 года в родном городе Буша Хьюстоне было обещано поддержать перестройку кредитами.

В это же самое время (2-13 июля 1990 года) в Москве проходил XXVIII (и последний) съезд КПСС.

Горбачеву удалось добиться своего переизбрания на пост генерального секретаря. Его главный оппонент (в том числе и по Германии) Е.К. Лигачев не был избран в состав политбюро.

Сразу же после съезда 14 июля 1990 года в СССР прибыли Коль, Геншер и министр финансов ФРГ Вайгель. На «исторических» переговорах на малой родине Горбачева в Ставрополье СССР согласился на членство объединенной Германии в НАТО и полный суверенитет единой Германии в обмен на финансовую помощь и ограничение бундесвера до 370 тысяч человек (ранее — 450 тысяч).[491] Германия обещала по-прежнему не приобретать оружие массового уничтожения и оставаться членом Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Горбачев согласился вывести советские войска с территории ГДР до 1994 года.