Читать книгу "Страх. Почему мы неправильно оцениваем риски, живя в самое безопасное время в истории - Дэн Гарднер"

Чарльз Морден умер во вторник, 14 января 1902 года. Его отцу, вероятно, пришлось завернуть маленькое тельце в одеяло и отнести в сарай. Мороз сделает свое дело, и останки долежат до весны, когда земля немного оттает и отец сможет вырыть могилу для сына.

На следующий день умерли Эрл и Альберт. Эрлу было два года и десять месяцев. Альберту – шесть лет и четыре месяца. Наверное, отец достал еще два одеяла, завернул тела сыновей и отнес в сарай, где они должны были пролежать до весны.

А потом начали болеть девочки. 18 января 1902 года умерла старшая дочь. Минни Морден было десять лет. В тот же день умерла ее семилетняя сестра Элламанда.

В воскресенье, 19 января 1902 года, от жара умерла малышка Доркас, которой только исполнилось полтора года. В последний раз Джеймс Морден завернул детское тело в одеяло, прошел через заснеженный двор в холодный темный сарай и оставил свою девочку с ее братьями и сестрами ждать, когда закончится долгая зима и их тела предадут земле.

Тот же самый жар, который забрал детей Морденов зимой 1902 года, продолжал свою смертельную жатву. На другом надгробии, недалеко от могилы Морденов, сказано, что там покоятся Элиас и Лаура Эштон, умершие через несколько недель после своих соседей. Семья Эштонов уже знала, что значит терять детей. В 1900 году у них умер 15-летний сын, а за восемь лет до этого – еще один сын, которому исполнилось всего пять.

В то время практически невозможно было встретить семью, которая не пережила бы подобную утрату. Пуританин Коттон Матер, министр в Новой Англии в конце XVII века, назвал одну из своих дочерей Абигейл. Она умерла. Он дал то же имя второй дочери. Она тоже умерла. Он назвал тем же именем третью дочь. Она выжила, благополучно повзрослела, но умерла при родах. Всего Коттон Матер – состоятельный человек в процветающем обществе – потерял 13 детей. Причины были самые разные: диарея, корь, оспа, несчастные случаи. «Умерший ребенок – явление не более удивительное, чем разбитый кувшин или сорванный цветок», – произнес он на проповеди. И все же смерть, каким бы привычным ни был ее вид, не может не причинять страданий оставшимся в живых. «Потерять ребенка – все равно что потерять часть своего тела», – писал Инкриз Матер, отец Коттона.

Дети были особенно уязвимы, но болезни не щадили и взрослых. Болезнь, выкосившая семьи Морденов, Эштонов и многих других, не была исключением. Это была дифтерия, у детей она часто заканчивается смертельным исходом, но не менее опасна она и для взрослых. В 1878 году четырехлетняя внучка королевы Виктории заболела дифтерией и заразила свою мать. Королева Виктория была одной из самых состоятельных и могущественных женщин своего времени, но даже она не могла ничего поделать. Ее дочь и внучка умерли.

Мы живем в другой реальности. Конечно, и нас не минуют горести и печали, но не в том количестве и не такого характера, как у предыдущих поколений. Еще сто лет назад большинство людей узнали бы болезнь, пора­зившую семью Морденов (особенно по распухшему горлу с сильным отеком). Сегодня мы, возможно, краем уха слышали слово «дифтерия» – скорее всего, когда привозили детей делать прививки, – но немногие из нас знают об этой болезни. Да и зачем нам о ней знать? Благодаря вакцине, созданной в 1923 году, эта болезнь была уничтожена в развитых странах, а в остальном мире число смертельных случаев значительно снизилось.

Победа над дифтерией – это лишь один пункт из длинного списка достижений, на основе которого сформировался современный мир. Одни из этих достижений действительно потрясают: уничтожение оспы означает для цивилизации, возможно, больше, чем строительство пирамид. Другие впечатляют чуть меньше: обогащение продуктов питания витаминами не кажется таким уж серьезным делом, но благодаря этому дети стали более устойчивыми к болезням, кроме того, это способствовало росту продолжительности жизни. О некоторых достижениях мы не говорим в приличном обществе: мы морщим носы при одном упоминании о продуктах человеческой жизнедеятельности, при этом развитие системы канализации спасло, возможно, больше жизней, чем любое другое изобретение в истории.

В 1725 году средняя продолжительность жизни на территории, которая впоследствии станет Соединенными Штатами Америки, составляла 50 лет. Американские колонии были богаты землей и ресурсами, а их жители отличались долголетием по сравнению с Англией, где средняя продолжительность жизни не превышала 32 лет, да и с большинством других стран того времени. Показатель средней продолжительности жизни постепенно рос. К 1800 году он достиг 56 лет. Затем он несколько снизился, частично из-за появления городских трущоб, и к 1850 году составлял всего 43 года. Однако потом вновь начался рост. В 1900 году он достиг 48 лет.

Похожая тенденция сохранялась на протяжении всей истории человечества: средняя продолжительность жизни слегка росла, затем слегка падала, но в течение многих веков не отмечалось серьезных ее колебаний.

А затем ситуация изменилась. К 1950 году средняя продолжительность жизни в США взлетела до 68 лет, а к концу ХХ века достигла 78 лет. В других развитых странах ситуация была примерно похожей: на рубеже веков средняя продолжительность жизни составила 80 лет. Во второй половине прошлого века аналогичные изменения произошли практически во всех странах развивающегося мира.

Самым важным фактором этого удивительного достижения было снижение детской смертности. В 1900 году почти 20% всех детей, рожденных в США, – то есть каждый пятый ребенок – умирали, не дожив до пяти лет. К 1960 году этот показатель снизился до 3%, а к 2002-му – до 0,8%. В странах развивающегося мира тоже наблюдался значительный прогресс: 50 лет назад в странах Латинской Америки более 15% детей не доживали до пяти лет, сегодня этот показатель меньше 2%. В период с 1990 по 2006 год уровень детской смертности снизился на 47% в Китае и на 34% в Индии.

Человек по природе своей быстро привыкает к происходящим вокруг него изменениям, именно поэтому мы считаем вполне естественным, что мы живем в добром здравии семь или восемь десятилетий, а у детей, которые появляются на свет, есть шанс жить еще дольше. Но если взглянуть на историю человеческого вида, станет очевидно, что это нельзя воспринимать как данность. Это чудо.

И это чудо продолжается. «По мнению некоторых ученых, включая меня, увеличение продолжительности жизни человека в следующем столетии будет не менее значительным, чем в прошлом», – заявил Роберт Фогель, американский экономист и лауреат Нобелевской премии, несколько десятков лет изучавший вопросы здоровья, смертности и продолжительности жизни. Если Фогель окажется прав, то эти изменения будут даже более значительными, чем кажется. Дело в том, что больше не получится опираться на главный фактор, обеспечивший рост продолжительности жизни в ХХ веке, – снижение детской смертности, так как уровень детской смертности уже достиг беспрецедентно низких значений. Таким образом, чтобы добиться аналогичного роста в XXI столетии, необходимо значительно снизить смертность взрослого населения. По мнению Фогеля, это возможно: «Я убежден, что половина тех молодых людей, которые сегодня учатся в колледже, доживут до 100 лет».

Другие ученые высказываются не столь оптимистично, но они едины во мнении, что прогресс в этом вопросе, начавшийся в ХХ веке, продолжится и в XXI столетии. По результатам Исследования глобальных трендов в области здравоохранения до 2030 года, которое в 2006 году провела Всемирная организация здравоохранения, в каждом из трех сценариев – базовом, оптимистичном и пессимистичном – уровень детской смертности продолжит снижаться, а продолжительность жизни – расти во всех регионах мира.