Читать книгу "Марь - Алексей Воронков"

– Вот ты как заговорил! – удивился Володька. – Слабак ты, парень… Выходит, я ошибся в тебе.

Руд фыркнул.

– Думай, что хочешь, а мы все равно уйдем, – заявил он.

– Заткнись!.. – не сдержался Володька – Послушай, Руд, но ведь ты же не такой… Ты сильный! Ты умный… Ты гораздо умнее меня… Поверь, ведь это только идиот может решиться на то, чтобы добровольно обречь себя на смерть. Вспомни, это же тайга! А с тайгой шутки плохи…

– Я это знаю…

– А что ж тогда тупишь?

– Это ты тупишь! А я хочу спасти людей… Короче, не мешай нам. Будешь мешать – раздавим!..

Всю ночь после этого Володька не мог сомкнуть глаз. Он переживал, что не в силах справиться с ситуацией и что утром часть отряда сорвется с места и уйдет в тайгу. Глядишь, за ними потянутся и остальные. Люди ведь на пределе. Одно слово – и они бросятся врассыпную. И что тогда?.. Что он скажет начальству? Впрочем, это еще ладно. Вот что он скажет матерям этих пацанов, если те вдруг сгинут в тайге?..

От безысходности Володька заплакал. Он плакал так, как, наверное, не плакал даже в детстве. Впрочем, он вообще уже не помнит, когда это с ним в последний раз случалось.

– Ты что это, Грач? – почуяв неладное, толкнул его в бок Руд. Тот не ответил. – Это ты из-за меня, что ли?.. Ну прости, прости… Ну хочешь, мы никуда не пойдем?.. Ну что ты молчишь?..

Однако Володька не в силах был что-то сказать. Лежал, уткнувшись в подушку, и рыдал. Не зная, как его успокоить, Старков обнял его за плечи. Так и пролежали они до утра. А утром вдруг тайга загудела. Да так, что затряслось зимовье. Ураган, что ли? – подумали бойцы.

– Да это же вертолеты! – вдруг воскликнул кто-то. – Все, кончились наши мучения!.. Кончились!..

И тогда все бросились из балков. Над головой, сотрясая воздух, зависло два вертолета.

– Ура-а-а! – завопила братва. – Ура-а-а!

Вертолеты, сделав круг над лагерем, сели посреди поляны. О, эти бесконечные минуты ожидания, когда ты еще не совсем уверен, что к тебе пришло спасение. Так медленно выздоравливает человек после тяжелой болезни. И счастье вот так же неторопливо входит в дом, где долго жила беда…

Кто же это прилетел? Майор Ходенко? Но что же он тянет? Почему не выходит из вертолета?.. Ну скорее же, скорее! – торопит время Грачевский.

– Наверное, выжидают, когда полностью заглохнут двигатели… – предполагает Гиви. – Интересно, жратву они привезли?

– Да какая жратва! – поморщился Володька. Главное, что о них вспомнили!

Но вот двигатели заглохли, и на поляну один за другим стали неторопливо вылезать из машин какие-то люди. Все они были в военной форме, а у одного даже были генеральские лампасы. Увидев генерала, Грачевский закричал срывающимся голосом:

– Отряд!.. В две шеренги… становись!

Тут же сержанты продублировали его команду, и в следующую минуту толпа зевак преобразилась, образовав нечто похожее на строй. Они стояли жалкие, худые, изможденные, прикрыв тела грязными бушлатами, из которых торчали трусы с сапогами да порой где-то линялые и растянутые чуть ли не до земли солдатские майки.

– Это что еще за банда махновцев?! – сделав несколько стремительных шагов по направлению к строю, грозно рявкнул генерал, невысокий полный человек в папахе и с двумя чисто выбритыми подбородками. Брови у него были мохнатые и рыжие, словно хвост у хорька.

Грачевского не на шутку расстроили эти слова.

– Товарищ генерал!.. – поднеся ладонь к виску, чуть заикаясь, произнес он.

– Молчать! – грубо оборвал его тот. – Вам разве неизвестно, что к пустой голове руку не прикладывают?

Это еще больше расстроило Володьку. Да как он смеет?.. Где он нашел пустую голову?

Скоро подтянулись и остальные гости. Одно офицерство, начиная с полковников и кончая летехами, видно, вертолетчиками.

– Так… Кто тут старший? – обведя глазами строй, строго спрашивает генерал.

– Я, товарищ генерал! – ответил ему Володька.

– Фамилия!

– Старшина Грачевский!

Тот внимательно посмотрел на него и нахмурился.

– А почему у вас народ в таком виде? – раздувая ноздри, спросил он.

Володька пожал плечами.

– А в каком же еще виде нам быть? Мы же сожгли свою робу…

Лучше бы он этого не говорил.

– Как! – воскликнул генерал. – Я спрашиваю, что значит сожгли?

Этот грубый генеральский голос так подействовал на Володьку, что он растерялся. Ползает глазами вокруг и молчит. Неожиданно ему показалось, что он видит лицо Димули Серегина. Протер глаза, глянул – точно он. Стоит за спиной офицеров и улыбается ему. Сволочь, хотел закричать старшина, предатель!.. Но не закричал, потому что в следующее мгновение вновь зазвучал этот грубый и недовольный голос генерала.

– А ну – арестовать преступника! – приказывает он. Володька ничего не понимает. Как арестовать? За что? – Это же надо – сжечь форму! Да где это видано?! В войну за это вообще расстреливали! Ведь это… это вредительство!

Володьку тут же окружили несколько офицеров.

– Вперед! – скомандовал один, высокий брюнет с лакированным лицом штабиста. Его повели к вертолету.

– В прокуратуру его, подлеца! – кричит вслед им генерал. – Пусть там с ним разбираются…

Пройдет время, и Грачевский узнает о том, каким вдруг ветром занесло и этого грозного генерала, и его свиту к ним в тайгу. Оказывается, это все Серегин. Это он, убежав от бандитов, в одиночку добрался до Транссиба. Там сел на поезд и отправился на поиски своей Веруни. Когда нашел, бросился в ноги. Прости, мол, любимая… Я-де понимаю, что был дураком, а теперь я совсем другой. Прости и поверь…

Вовремя он приехал, а то жена уже собиралась на развод подавать. А тут жалко ей стало Димулю. Приехал худой, изможденный, повзрослевший. И говорил как-то серьезно. Ну совсем другой человек. Видно, здорово в армии досталось – вот и поумнел.

Простила Веруня ему все его прежние закидоны. Ладно, говорит, служи – ждать буду.

Счастливый и окрыленный, помчался Димыч на поиски начальства, которому надо было напомнить о существовании забытого в тайге десанта.

Доехав на поезде до небольшой станции, что на Транссибе, он сел в автобус и через несколько часов был уже в райцентре. Там ему указали, где разместился штаб бригады железнодорожных войск. Первым делом решил отыскать майора Ходенко, но, как оказалось, того еще осенью перевели куда-то на восточный участок. Димычу хотя и с трудом, но все же удалось попасть на прием к командиру бригады. Когда вошел в его кабинет, вместо того чтобы представиться, крикнул своим охрипшим голосом: дескать, в тепленьком кабинете рассиживаетесь, а ваши люди, понимаешь, в тайге голодные погибают.