Читать книгу "Не боюсь Синей Бороды - Сана Валиулина"

Сосед захихикал и хлопнул себя руками по бедрам.

– И умирать тебе будет тяжелее, ох, тяжелее, вот тогда ты меня и вспомнишь, Бухгалтер. Ты будешь лежать здесь и помирать, а рядом никого, ни одной живой души, слышишь? Только эти грязные стены и вонючая параша. И будет тебе так хреново, Бухгалтер, хреновее, чем мне, вот увидишь. Я-то ведь один, как перст, жена ушла, только меня посадили, и детей у нас не было. Мамаша тоже померла давно. А тебя любят, да, Бухгалтер? Тебя ждут, о тебе плачут. У тебя ведь жена, детишки, мать. И ты любишь, вон как ты стонал во сне и плакал – это все от любви, оттого, что ты их больше никогда не увидишь, никогда, только во сне я тебе говорю, Бухгалтер, запомни это. Они тебя отсюда живым не выпустят, даже если и подпишешь все их бумажки. Ты уже, считай, помер, Бухгалтер, слышь, а значит мы с тобой равны, так что не гордись. Мы с тобой два живых трупа, вот поэтому вместе и сидим, чтобы им было удобнее.

Сосед заржал и зашелся кашлем, а Бухгалтер закрыл глаза и, зажав уши и стиснув зубы, чтобы не разрыдаться, стал усиленно вспоминать сон. И сон, как бы почувствовав его состояние, сжалился над ним и вернулся.

Теперь Бухгалтер бродил по саду и приветствовал друзей. Сегодня они все собрались у него. Вот наголо побритый Математик, как всегда в черном свитере, демоническая личность, вот Журналистка сверкает белоснежными зубами и поправляет новую стильную стрижку, и Адвокат в черных очках ходит босиком по траве, разряжается от стресса, а вот и Банкир, покусывая травинку, стоит у накрытого стола, думая о чем-то. Бухгалтер остановился. В последний раз он видел Банкира год назад, впрочем, как и всех своих друзей. Это было за месяц до ареста. Они встретились с Банкиром после работы, в «Алмазах Газолии». Был июнь, самое светлое время года.

– Бухгалтер, старина, – сказал Банкир и хлопнул его по плечу. – Как жизнь?

Они поднялись на крышу в стеклянном лифте и сели за хрустальный столик. Вокруг во всей своей стеклянно-мраморно-хромовой мощи раскинулся Баблоград. На востоке, в вечно синем небе Газолии полыхали золотом купола храмов, построенных Великим Зодчим. Внизу, под «Алмазами Газолии», расположенными на самом верху нового, восьмисотметрового здания, медленно текла Алет-река. Вода в ней была похожа на темную, густую массу. В ней ничего не отражалось, а с недавних пор в реке появились невиданные рыбы с длинной пастью, наполовину прорезающей их туловище. Несколько раз в день рыбы меняли окраску, и было непонятно, какого они изначально цвета. Банкир, опершись рукой на мраморную балюстраду, смотрел вниз на Алет-реку и о чем-то думал, пока Бухгалтер рассказывал ему о сыне, который плавал уже не хуже отца. Банкир был так поглощен своими мыслями, что даже не вскинул глаза, когда к столику подошла официантка с грудью, талией и бедрами в соответствии с индексом идеальных пропорций материнства, недавно принятым газолийским Вече. Бухгалтер видел, что Банкир не слушает его, но делал вид, что не замечает. Он был по натуре добродушным и легким человеком, и поэтому, чтобы не смущать Банкира, продолжал рассказывать о сыне, о котором, впрочем, мог говорить часами.

«Мало ли, что у человека на душе, – попутно думал он. – Пока не буду лезть. Вот сейчас глотнет живой газолийской водички, и все как рукой снимет. Если что, сам расскажет».

Банкир, отпив глоток, все же проводил взглядом официантку и, вздохнув, поставил стакан на столик.

– Давай, что ли, о женщинах поговорим, – предложил Бухгалтер, – а то я тебе все о сыне, как будто тебе это так интересно, а тут такие газолийки ходят.

Банкир хмыкнул, но ничего не ответил.

– Правда, старина, может тебе жениться пора? Сколько можно по бабам бегать? Все свободу боишься потерять? Я вот как женился, ни одной минуты не пожалел.

– Ты если бы и не женился, ни о чем бы не жалел. Счастливая натура. Ну и вообще, ты же у нас всегда был примерным мальчиком, вот и сейчас…

– А что сейчас? – улыбнулся Бухгалтер.

Банкир промолчал и криво усмехнулся, как бы досадуя на непонимание Бухглатера, из-за чего ему приходилось самому начинать неприятный разговор. Ему было явно не по себе.

– Слушай, Банкир, ты мне, может, скажешь наконец в чем дело? – спросил Бухгалтер. – Сначала мы должны были кровь из носу встретиться, чтобы поговорить, а теперь из тебя и слова не вытянешь. У тебя что-то случилось? Проблемы в Газолбанке?

Банкир покачал головой, словно не веря своим ушам.

– В Газолбанке все распрекрасно. А вот ты, кажется, смеешься надо мной, Бухгалтер. Или дурака из себя разыгрываешь. Я же все знаю, мне твоя жена звонила. Она в ужасе от твоих планов. И я с ней полностью согласен.

– Ты о чем, Банкир? При чем тут моя жена? Какие такие планы?

Банкир, уже окончательно придя в себя, во все глаза смотрел на своего однокашника. Кажется, теперь до него дошло, что Бухгалтер и в самом деле ничего не понимает. Он хлопнул себя по лбу и расхохотался.

– Какой же я идиот, черт побери. Совсем забыл, с кем имею дело. Я почему-то решил, что десять лет Газолии и твоя работа в «Манцетти» научили тебя жизни. А не тут-то было. Но что поделаешь? Ладно, попытаемся тебе кое-что объяснить.

Он наконец расслабился, и, пока Бухгалтер с любопытством смотрел на него, заказал бутылку «Огней Баблограда», которую официантка, ловко раскупорив и разлив по высоким бокалам, поставила в серебряное ведерко.

– В общем, твоя жена позвонила мне и сообщила, что ты собираешься подавать заявление в связи с хищениями, совершенными «Бельведер Компани».

– Ты имеешь в виду, совершенными чиновниками, – сказал Бухгалтер, перестав улыбаться.

– Подожди, не перебивай. Дело не в том, кто что совершил. А в том, что ты, газолийский бухгалтер в «Манцетти и Партнерс» собираешься подавать в газолийские органы заявление на газолийских чиновников, которых ты обвиняешь в хищениях из газолийской казны. Так?

– Ну так, – ответил Бухгалтер. – А с какой стати тебя интересует мое заявление?

– Бухгалтер, ты сошел с ума. Может, тебе лучше сразу взять и спрыгнуть отсюда в Алет-реку? Безболезненная смерть гарантирована.

– Я тебя что-то не совсем понимаю, старина, – сказал Бухгалтер. С него сошла вся легкость июньского дня и он как-то сразу посерел лицом. – Чиновники преспокойно кладут к себе в карман ойлы, заработанные и исправно переданные «Бельведер Компани» в газолийскую казну, а я должен делать вид, что ничего не происходит? Ты за кого меня принимаешь? А жене скажу, чтобы не лезла в мои дела.

– Ты ей спасибо скажи, идиот. Она тебя спасает.

– Это чиновники скоро себя спасать будут. Да чего ты вообще расшумелся, Банкир? Я же ничего особенного не делаю, просто выполняю свой профессиональный долг. Мне «Манцетти и Партнерс» за это деньги платит.

– Вот я и говорю, делай свое дело и не лезь, куда не надо. Подумаешь, герой нашелся.

– Да какой я, к черту, герой, Банкир? Дочка на прошлой неделе себе коленки рассадила, все ноги в крови, так я чуть в обморок не упал. Не, я больше по бумажной части. Но что есть то есть, люблю, чтоб бумажки были в порядке и цифры тоже. По долгу службы, так сказать. Меня что, зря учили в топ-университете на народные ойлы? У меня, между прочим, насчет этих чиновников всё черным по белому, все доказательства. А дальше, это уже дело органов.