Читать книгу "Крах конного блицкрига. Кавалерия в Первой Мировой войне - Максим Оськин"

Наступления требовали и главнокомандующие фронтов, что как нельзя более совпадало с замыслами Ставки. При этом каждый главком требовал главного удара на свой фронт. А следовательно, и людей, и боеприпасов, и техники — то есть всего того, что сейчас в России «наскребывалось по сусекам». В итоге великий князь Николай Николаевич соглашался то с одним, то с другим главнокомандующим фронта: «Обстановка усугублялась неудовлетворительностью общего руководства действиями русских войск и отсутствием, по существу, общего стратегического плана. Упрямый, импульсивный, но поддающийся влиянию и давлению, великий князь в роли Верховного Главнокомандующего оказался между двух огней. Ему приходилось бороться с двумя главнокомандующими фронтов — Рузским и Ивановым — и часто уступать им, вопреки здравому смыслу. Оба были настроены весьма эгоистически и старались только для своих фронтов. Задача Верховного заключалась главным образом в том, чтобы как-то примирить, объединить замыслы обоих командующих»[394].

Примирить требования фронтов Верховному Главнокомандующему удалось парадоксальным образом: наступлением обоих фронтов по расходящимся направлениям. На совещании всего высшего генералитета в Седлеце 4 января 1915 года было решено, что Северо-Западный фронт будет наступать в Восточную Пруссию, а Юго-Западный фронт продолжит штурмовать Карпаты. Целью главкосевзапа ген. Н.В. Рузского ставилось занятие Восточной Пруссии и создание исходных условий для весеннего наступления на Берлин. Целью главкоюза ген. Н.И. Иванова ставилось преодоление Карпат и вторжение в Венгрию. О нереальности поставленных задач ввиду кризиса вооружения и нехватки подготовленных резервов было решено особенно не задумываться. Но главное — роль Верховного Главнокомандующего свелась к тому, чтобы распылить силы, средства и боеприпасы между фронтами, что заведомо не могло дать победы.

Как того и следовало ожидать, операции русских фронтов закончились провалом первоначальных намерений. В Восточной Пруссии, где противником были немцы, наступление закончилось разгромом 10-й армии ген. Ф.В. Сиверса в ходе Августовской оборонительной операции 12 января — 8 февраля 1915 года[395]. Главкосев-зап ген. Н.В. Рузский попытался взять реванш наступлением 1, 2 и 12-й армий на Прасныш. В ходе 1-й Праснышской наступательной операции 7 февраля — 17 марта немцы были отброшены в Восточную Пруссию, но и только. Потери русских в два с половиной раза превзошли потери противника, что и неудивительно, так как германскому металлу пришлось противопоставить русскую кровь.

В то же время в ходе Карпатской наступательной операции Юго-Западного фронта 10 января — 11 апреля русские армии сумели на ряде участков форсировать Карпаты, после чего остановились. Развивать успех было нечем, так как боеприпасы закончились, а потери фронта достигли миллиона человек[396]. Зато сам великий князь Николай Николаевич был лишь награжден за свою безумную стратегию. В ходе боев за Карпаты 3 марта в русском тылу капитулировала осажденная еще с октября 1914 года австро-венгерская крепость Перемышль. Русскими трофеями стали сто двадцать тысяч пленных. Так как более похвастаться было нечем, падение Перемышля широко праздновалось по всей России, а Верховный Главнокомандующий за Перемышль был награжден орденом Св. Георгия 2-й степени.

Тем временем германское командование, обеспокоенное русскими успехами в Карпатах и кризисным положением Австро-Венгрии (ведь со стороны противника могло показаться, что русская конница вот-вот хлынет в Венгрию), решило в кампании 1915 года перенести основные усилия на Восточный фронт. Целью-максимум кампании ставился вывод Российской империи из войны, а целью-минимум — нанесение русской Действующей армии такого поражения, после которого она не смогла бы оправиться до конца войны. С начала апреля в районе Кракова стала сосредоточиваться ударная 11-я германская армия ген. А. фон Макензена, предназначенная стать застрельщиком генерального наступления на Востоке.

В Ставке же, невзирая на предупреждения разведки о переброске неприятельских соединений в стык русских фронтов, к реке Дунаец, готовились к возобновлению наступления, как только будут пополнены войска и запасы боеприпасов. Пока же великий князь Николай Николаевич решает представить императору Николаю II завоеванную территорию. Царь уже давно жаждал лично осмотреть первые результаты русского владычества в Галиции и ознакомиться с деятельностью русской администрации графа Бобринского, уже отличившейся коррупционностью и насильственным насаждением православия по московскому образцу. Последствия действий противостоящих сторон в Польше и Галиции оказались настолько непредсказуемыми, что продолжают сказываться и по сей день: «Крайне важно также, что в ходе войны империи-соседи — Россия, Австро-Венгрия, Германия, — прежде весьма сдержанно разыгрывавшие этническую карту в соперничестве друг с другом и по-своему обреченные на солидарность из-за совместного участия в разделах Речи Посполитой, теперь в полную мощь использовали это оружие, которое оказалось обоюдоострым. Можно сказать, что взрывной рост национализма на западных окраинах во многом был следствием тягот тотальной войны вообще и новой политики империй в соперничестве друг с другом в частности»[397].

По воле судьбы посещение императором Галиции состоялось буквально накануне австро-германского наступления, в ходе которого к концу июня Галиция будет освобождена неприятелем. Итак, в первой половине апреля 1915 года император Николай II посетил завоеванные территории, если можно так выразиться, с «официальным визитом». Император побывал в Галиции (в частности — Львове), а 11 апреля, за неделю до начала германского контрнаступления, русский царь в сопровождении чинов Ставки и самого Верховного Главнокомандующего великого князя Николая Николаевича посетил крепость Перемышль. Как раз здесь великий князь, «по совокупности заслуг», был награжден еще одной высокой наградой — Георгиевской саблей, украшенной бриллиантами, с надписью: «За освобождение Червонной Руси».

19 апреля 11-я германская армия начала наступление в районе Тарнов — Горлице. Горлицкий прорыв увенчался полным успехом, а 3-я русская армия ген. Р. Д. Радко-Дмитриева за месяц боев была почти полностью уничтожена, так как боеприпасов не было. На шквал германского артиллерийского огня русские могли отвечать разве только пулеметным огнем. Чтобы избежать окружения и последующего уничтожения, прочие армии Юго-Западного фронта — 8, 11 и 9-я — были вынуждены оставить карпатские перевалы и также отступать. Горлицкой оборонительной операцией начиналось Великое отступление русских армий 1915 года.

Через десять дней ожесточенных боев 3-я русская армия потеряла сто сорок тысяч только пленных, около сотни орудий и трехсот пулеметов. Армейские корпуса насчитывали по семь-десять тысяч штыков. Одной из причин таких потерь стал запрет Ставки отступить за естественный рубеж реки Сан. Еще 27 апреля начальник штаба Юго-Западного фронта ген. В.М. Драгомиров предлагал приступить к незамедлительному отступлению всех армий Юго-Западного фронта за Сан и Днестр, признав тем самым неудачу в Карпатах. Однако Верховный Главнокомандующий отчислил генерала Драгоми-рова от должности и повелел: «Ни шагу назад!» Такой подход объяснялся чрезвычайно просто: не мог же великий князь Николай Николаевич после посещения императором Галиции сдавать ее противнику без боя. Тот факт, что не имевшие боеприпасов обескровленные русские войска не могли противостоять противнику в чистом поле, а должны были отходить за естественные рубежи, не принимался Ставкой во внимание. Собственный престиж для великого князя Николая Николаевича был важнее напрасной гибели десятков тысяч солдат и офицеров.