Читать книгу "Алая мантия - Виктория Холт"

– С тобой все в порядке, Доминго? Это было страшным потрясением. Садись и переведи дух. Мне следовало подготовить тебя.

Доминго позволил усадить себя на табурет. Его тело казалось обмякшим и безжизненным.

– Мы в смертельной опасности, – продолжал Бласко. – Не могу понять, как я не догадался об этом раньше. Невозможно, чтобы они были такими дураками, за которых мы их принимали. Это заговор – заговор против нас. Мы их жертвы. Они используют нас, Доминго. Вот почему они послали нас сюда. Не воображай, что они безмозглые идиоты. Они дьявольски умны. С того момента, как мы покинули Францию – нет, еще раньше, – они наблюдали за нами, привели нас туда, куда им было нужно, схватили, а потом отпустили и отправили сюда, так как знали, что Исабелья здесь и что ты много лет назад собирался на ней жениться. Как им удалось выяснить о нас так много, не могу себе представить. Знаю лишь, что у них повсюду имеются шпионы, заподозрить которых очень трудно – вроде Чарли Монка.

– Чарли… с ними? – запинаясь спросил Доминго.

– Я в этом убедился. Чарли собирает сведения о нашей стране. Это его задача. Мы полностью доверяли ему, и так как мы привезли его сюда, ему стали доверять все обитатели Харди-Холла. Все донесения, которые ты писал, думая, что отправляешь их в Испанию, отсылались прямо в Лондон хозяевам Чарли, подобно тому, как все письма Бэбингтона и ответы королевы Марии попадали в руки Уолсингема. Более того, Чарли передавал все новости, которые мы получали из Испании.

– Что будет с нами, Бласко? – медленно проговорил Доминго.

– Мне это абсолютно ясно. Нас оставят здесь работать на них, пока мы не станем для них бесполезными или они не почувствуют, что опасно держать нас на свободе. Тогда, брат, нас будут судить как шпионов, каковыми мы и являемся, и приговорят к смерти как изменников. Ты знаешь, что это означает. Изменников вешают, вынимают из петли живыми, а потом…

– Довольно! – прервал Доминго. – Я это слишком хорошо знаю! – Он повернул к брату искаженное мукой лицо. – Бласко, я не могу больше скрывать от тебя этот позор. Чарли Монк, возможно, работает на них, но это его народ. Он служит своей стране. Глядя на Чарли, понимаешь, что на его совести нет греха. А теперь, Бласко, посмотри на меня.

– Доминго, что это значит?

– Как много раз, когда мы засыпали в этой комнате, слова были готовы сорваться с моих уст! Но теперь я должен все рассказать. Я боюсь твоего презрения, боюсь поделиться этим с тобой и не меньше боюсь оставить это при себе. Я чувствую себя человеком, погрязшим в страхе. Мне никогда не уйти от него! Я хотел бы умереть, но как я мог умереть под тяжестью такого греха? Я трус, Бласко. Я совершил ошибку, думая, что страх уменьшится с годами. Вместо этого он увеличился и превратился в чудовище. Я должен снять эту сутану и никогда больше не надевать ее. Я приношу ей только бесчестье!

– Расскажи мне, Минго, какая тяжесть у тебя на душе.

– Ты прав, – медленно отозвался Доминго. – В нашей среде есть шпион. Он здесь, в этом доме. Воспользовавшись преимуществом внушаемого к себе доверия, он узнавал все касающееся Испании и посылал эти сведения сэру Фрэнсису Уолсингему в Лондон. Тебе незачем далеко искать этого человека, Бласко. Он в этой комнате. Этот шпион – я!

– Ты, Доминго?! Ты выдавал врагу тайны нашей страны? Ты… священник… иезуит! Ты сделал то же, что Гиффорд сделал с Бэбингтоном?

Доминго кивнул:

– Ты должен ненавидеть и презирать меня. Я предал всех хороших людей, живущих в этом доме. Я предал свою сутану и свою страну.

– Ради Бога, успокойся, Доминго! Почему ты так поступил?

– Потому что они пришли ко мне в тюрьму, отвели на поле Святого Джайлса, показали, как умирают Боллард, Бэбингтон и остальные, и предложили: «Работай на нас, чтобы заслужить свободу. Если откажешься, то умрешь так, как умерли эти люди». Бласко, я молился, я просил ниспослать мне мужество, просил указать путь… Но это решение я принял сам и чувствую, что вся моя жизнь вела к этому позору. Как всегда, я подыскивал себе оправдания. Я просил себя подумать о душах, которые мог бы спасти, и покуда уверял себя, что полезнее Богу живой, нежели мертвый, видел перед собой только этих людей с веревками на шее и мясника, кромсающего их ножом. Я слышал их предсмертные крики и не мог этого вынести. Поэтому я сказал себе, как уже говорил неоднократно: «Такова воля Божья». Помоги мне, Бласко! Ради любви к Святой Деве, помоги мне! Скажи, что мне делать!

Доминго не мог смотреть брату в лицо. Он закрыл лицо руками, его тело сотрясали рыдания.

Бласко подошел и встал рядом с ним.

– Не касайся меня, – сказал Доминго. – Ведь я тебе отвратителен, и в душе ты называешь меня предателем. Ты смотришь на меня как на человека, который предал свою страну и отрекся от своего Бога.

Когда Бласко заговорил, его голос был полон жалости:

– Нет, Доминго. Я молчал, потому что предавался своим мыслям. Я ведь тоже стал предателем. Я думаю о кораблях, плывущих сюда, о чиновниках инквизиции, высаживающихся здесь со своими бичами, дыбами и раскаленным железом. Тогда я тоже превращаюсь в предателя. Я здесь, чтобы служить королю, но я больше не желаю служить ему, как, впрочем, и королеве Англии. Я приветствовал бы свободу, если бы знал, где ее найти. Доминго, ты перенес страшное испытание и предал Испанию. Многие поступали так и до тебя.

– Но я священник, – возразил Доминго. – Я люблю мою веру и предал ее, не сумев за нее умереть. Я мог бы пойти на смерть, если бы она была быстрой, но не в состоянии вынести мучительные пытки.

– Доминго, ты всегда больше других страдал от угрызений совести. Но ты требуешь от себя слишком многого. Ты такой же человек, как все мы. Некоторые скажут, что ты был слаб, но многие ли на твоем месте не проявляли бы такую же слабость? Каждый день в нашей стране людей истязают на дыбе, пока они не отрекутся от своей веры. Господь поймет, что ты хотел служить Ему, что у тебя не оставалось иного выхода. Нам нужно выбраться отсюда как можно скорее. Повторяю: мы в смертельной опасности.

– Мы в безопасности, – с горечью произнес Доминго, – покуда я продолжаю предавать свою страну.

– Мы в безопасности, только покуда они нуждаются в наших услугах. Война между Англией и Испанией неминуема. Армада готова к отплытию, и нашему королю не терпится отдать приказ. Как только это случится, я не сомневаюсь, что нас тотчас же схватят. Если армаду постигнет удача, тебя ждут жестокие пытки, потому что ты работал против Испании. Они смогут это раскрыть, если в их руки попадут твои донесения.

– А если Испания проиграет…

– Она не может проиграть. Мы ведь знаем, что у них самые лучшие корабли, какие когда-либо были построены, что эти корабли оснащены самым мощным оружием, что их вера отличается от религии этой страны.

– Ты имеешь в виду, что им помогут Бог и святые?

– Я сам не знаю, что имею в виду. Я тоже предатель, Доминго. У меня пропало желание служить моей стране. Я почувствовал это, когда видел кровавую бойню в Париже в семьдесят втором году. Теперь я чувствую то же самое.