Читать книгу "Потерянные девушки Рима - Донато Карризи"

Темнота уже надвигалась на город. Охотник вынул из кармана электрический фонарик, собираясь уходить. Он вернется завтра, в этот же час. Ночевать в таком месте не годится.

Уже спускаясь по лестнице, он вдруг задался вопросом.

Почему Каролишины?

Раньше такая мысль не приходила ему в голову. Была причина, по которой трансформист выбрал эту семью. Он не действовал наобум.

Он не пришел издалека, вот в чем дело. Не явился неизвестно откуда, а жил где-то неподалеку.

Охотник посветил фонариком на дверь квартиры, смежной с квартирой Каролишиных. Закрыта.

На латунной табличке значилось имя: Анатолий Петров.

Охотник посмотрел на часы. Уже стемнело, все равно придется ехать с потушенными фарами, чтобы не заметили украинские посты, охраняющие границы запретной зоны. Ничего страшного, если он еще немного задержится. Мысль о том, что он близок к разгадке, будоражила его, заставляя забывать об элементарных предосторожностях.

Он должен выяснить, верна ли его догадка насчет Анатолия Петрова.

Вчера

4:46

Мертвый плакал.

На этот раз он не включил лампу, стоявшую у кровати. Не нашарил фломастер, чтобы добавить к надписям на стене мансарды на улице Деи Серпенти новую деталь. Он лежал молча, в темноте, пытаясь осмыслить то, что видел во сне.

Выстроил в логическую цепочку последние штрихи картины, которая воссоздавалась каждую ночь; картины того, что произошло в Праге, в гостиничном номере.

Разбитое стекло. Три выстрела. Левша.

Расположив их в обратном порядке, наконец разгадал тайну. Последними словами Джеремии Смита были: «Граница между добром и злом – зеркало. Загляни в него – и постигнешь истину».

Вот почему он терпеть не может смотреться в зеркало. Два выстрела: один в него, другой в Девока. Но убийца не был левшой. Он отражался в зеркале. Первая пуля попала туда.

Третьего не существовало. Они были вдвоем.

Маркус догадался об этом после того, что случилось в отделении интенсивной терапии больницы Джемелли, когда он выстрелил без малейших колебаний. Но уверенность пришла во сне, когда он снова увидел, чем все кончилось. Он не знал, зачем приехал в Прагу и почему там оказался его учитель. Не помнил, о чем они говорили и что сказали друг другу.

Маркус знал одно: несколько часов назад он убил Джеремию Смита. Но и прежде он совершил нечто подобное: застрелил Девока.

* * *

На рассвете дождь снова обрушился на Рим, очищая улицы от ночной тьмы.

Маркус, блуждавший по улочкам квартала Регола, укрылся под портиком. Посмотрел на небо: непохоже, что дождь скоро прекратится. Маркус поднял воротник плаща и отправился дальше.

Дойдя до улицы Джулия, вошел в церковь. Он никогда здесь не был. Клементе назначил ему свидание в крипте. Спускаясь по каменным ступеням, Маркус вдруг понял, что это место особенное. Подземное кладбище, катакомбы.

До того как Наполеон своим декретом постановил, что, из соображений гигиены, мертвецов должно хоронить вдали от живых, при каждой церкви имелось кладбище. Но то, где сейчас находился Маркус, отличалось от прочих. Вся утварь – канделябры, украшения и скульптуры – была сделана из человеческих костей. Прихожан, погружавших пальцы в святую воду, встречал вделанный в стену скелет. Кости были рассортированы в анатомическом порядке и аккуратно разложены по нишам. Тысячи и тысячи костей. Но место это производило не столько зловещее, сколько гротескное впечатление.

Клементе, заложив руки за спину, склонился к надписи под грудой черепов.

– Почему здесь?

Товарищ повернулся к нему:

– Я прослушал сообщение, которое ты оставил вечером в голосовом почтовом ящике, и это место показалось мне наиболее подходящим.

Маркус обвел рукой помещение:

– Где мы?

– В конце шестнадцатого столетия Братство молитвы и смерти предприняло благочестивый труд. Оно поставило перед собой цель обеспечить достойное погребение безымянным телам, подобранным на улицах Рима или за чертою города либо же выловленным из Тибра. Самоубийцам, жертвам разбоя или просто умершим от лишений. Их сюда вместилось около восьми тысяч.

Клементе был чересчур спокоен. В послании Маркус вкратце рассказал о том, что произошло ночью, но товарища, казалось, вовсе не смутило такое завершение событий.

– Почему, спрашивается, у меня складывается впечатление, будто тебе не интересно то, что я должен рассказать?

– Потому что мы уже обо всем узнали.

Снисходительный тон взбесил Маркуса.

– Кто? Ты говоришь «мы», но не хочешь открыть мне, кого имеешь в виду. Кто стоит над тобой? Я имею право знать.

– Ты же знаешь, я не могу ответить. Но они очень довольны тобой.

Маркус расстроился:

– Чем они довольны? Мне пришлось убить Джеремию, Лара пропала, и сегодня ночью, после года полной потери памяти, я восстановил мое первое воспоминание… Это я стрелял в Девока.

Клементе помолчал.

– Один человек, приговоренный к смертной казни, сидит в тюрьме особого режима: он запятнал себя ужасным преступлением и ждет исполнения приговора уже двадцать лет. Пять лет назад у него обнаружили рак мозга. Опухоль удалили, но он потерял память. Ему пришлось все постигать заново. После операции он удивился, что сидит в камере, осужденный за преступление, которого не помнит. Уверяет, что теперь он другой человек, ничего общего не имеющий с убийцей, на счету у которого несколько жертв; напротив того, клянется, что не способен отнять жизнь у кого бы то ни было. Он подал прошение о помиловании, утверждая, что иначе казнят невиновного. Психиатры полагают, что он искренне в этом убежден, а не притворяется, чтобы избежать смертного приговора. Но проблема в другом. Если индивидуум отвечает за свои действия, то где коренится вина? В теле, в душе либо в самосознании?

Внезапно Маркусу все стало ясно.

– Вы знали, что я сотворил в Праге.

Клементе кивнул:

– Убив Девока, ты совершил смертный грех. Но раз ты не помнил этого, то и не мог исповедаться. А раз ты не исповедался, то не мог получить отпущение. Но по тем же самым причинам ты как будто бы его и не совершал. Вот почему тебя простили.

– И поэтому ты все от меня скрывал.

– Что все время повторяют пенитенциарии?

Маркус вспомнил выученную наизусть литанию:

– «Есть место, в котором мир света встречается с миром сумерек. Там-то и происходит главное: в краю теней, где все разрежено, смутно, нечетко. Мы – стражи, призванные охранять эту границу. Но время от времени что-то прорывается в наш мир. Я должен изловить это и отправить обратно во мрак».