Читать книгу "Год Быка - Александр Омельянюк"

Его аналитические раздумья прервал проявившийся «Шурик». Он стоял через человека впереди Платона. Да и сесть в этот раз Платону пришлось к тому за стол, так как других свободных мест не было.

Пожелав тому всё же приятного аппетита, и услышав в ответ взаимность, Платон приступил к трапезе, изредка тайно, украдкой и искоса следя за «Шуриком».

Сейчас, вблизи, он напомнил писателю книжного червя. После еды тот азартно потёр друг о друга длинные, тонкие, немного коряво изогнутые в суставах пальцы. А для каждого места своего лица, участвовавшего в приёме пищи, он использовал отдельную салфетку, долго и настойчиво выдёргивая каждую из них из общего стаканчика, и после использования тщательно скомкав опять-таки каждую из них в шарик.

Ну, точно – червь! Раз после себя шарики оставляет! – решил наблюдатель.

Но Платон был внимательным наблюдателем не только в столовой, а и на улице.

Возвращаясь в четверг с работы, он повстречал идущего ему навстречу высокого, импозантного мужчину своего возраста. По тому, как тот нёс букет цветов, писатель понял: свой, аристократ!

Платон тоже носил букет цветов строго вертикально, держа его за нижнюю оконечность обратным хватом кисти, полностью опущенной вдоль тела руки. И обязательно вверх соцветием, вдоль тела, чуть прижимая букет к нему рукой, одновременно обеспечивая красоту, культуру и безопасность – уважительно к цветам и к их будущим обладателям, а не как веник – соцветиями вниз, будто бы боясь обломов цветов, и… прочего.

На следующий день, в пятницу 16 октября, семья Кочетов распрощалась с Тимошей.

Как и предполагал Платон, Тиму забрали неожиданно, в его отсутствие, и он не успел с ним попрощаться. Не работавшая в этот день Ксения позвонила ему на работу, и сказала, что в четыре часа котёнка заберут.

– «Ну, ладно! Ничего тут не поделаешь!» – с сожалением ответил жене Платон, с накатившей грустью вешая трубку.

– «Ничего! Другого заведём!» – вдруг откуда-то из недр ласково-весёлым голоском пытался утешить его рогатенький.

Но этого было мало. Платон неожиданно распрощался со своим любимцем. Он знал, что его кошкам, которых он не мог предать, будет крайне тяжело рядом с Тимошей. Он также понимал, что Тима попал в хорошие руки. Но всё равно было жалко. Ведь тот сам выбрал Платона своим спасителем. Их отношения были не просто отношения между человеком и животным, в них прослеживалась и какая-то иная, может даже космическая связь. В удивительном взаимопонимании и любви, они прожили вместе почти полгода. А что может быть гармоничней взаимной и бескорыстной любви человека и животного?!

Воспоминания о своём любимце постепенно трансформировались в стихотворение.

Далеко от домаПовстречалась дрёма.Дрёмы не боюсь,Просто стерегусь.

По дороге к домуВстретил вновь я дрёму:Слиплись вдруг глаза,Стихли голоса.

На пороге домаПритаилась дрёма.Ждёт она меня,Тишиной звеня.

На пороге домаСпит котёнок Тёма,Лапки все поджав,Хвостиком прижав.

Затаилась дрёма,Как котёнок Тёма.Ждёт она покаСгинут облака.

Но проснулась дрёма.Вместе с ней и Тёма.Сдвинув облака,Вышла вдруг Луна.

Осветила дрёму,И котёнка Тёму.Вместе с ним меня,Лунный свет даря.

Я впустил в дом Тёму,Вместе с ним и дрёму.Заодно себя,Лунный свет гася.

Я хожу по дому,Прогоняя дрёму.А котёнок спит –Дрёму сторожит!

Платон вспомнил, как вечером после работы Тимоша первым встречал его на даче, как он сладко и безмятежно спал на его руках, доверяя своему хозяину, больше другу, единомышленнику, и может даже соплеменнику. Как он часто выигрывал поединки у, превосходящих его по массе, кошек за счёт своей смелости и активности, решительности и напористости, быстроты и ловкости, и даже невиданной ранее изобретательности.

Именно тогда Платон решил, что из Тимоши получится великолепный бойцовый кот!

Вечером жена рассказала, что как только Тимошу посадили в шикарную корзину-переноску, тот сразу начал просто орать благим кошачьим матом. И успокоился он только в движении. Новые хозяева очень тщательно подготовились к приёму малыша, почти также, как к приёму новорождённого. Даже к переноске они прикрепили красивый бантик, и обещали держать прежних хозяев в курсе событий, происходящих вокруг Тимоши, его поведении и жизни вообще.

– «Ну, ладно! Хоть так!» – успокоил себя, скрепя сердце, Платон.

Вместе с Тимошей из их квартиры улетучились его шарм и энергия.

После отъезда котёнка нишу самого младшего и любимого ребёнка в семье сразу вернула себе Соня. Она стала чаще и интенсивнее ласкаться к Платону, и что-то говорить ему своим кошачьим гортанным квази мяу, обращая этим лишний раз на себя внимание.

У кошек, видимо, генетически, на подсознательном уровне, заложена информация, что хозяин всегда будет больше любить самую маленькую, или самую младшенькую из них.

Поэтому после отъезда Тимоши, Соня с удовольствием заняла свою теперь освободившуюся нишу в сердце хозяина.

А на следующий день родила Даша, и у Насти появилась ещё одна, крупная в сына, внучка.

В этот день, в субботу, Платон опять поехал на дачу, по дороге заметив, что жёлтый цвет теперь стал доминирующим. Не испугавшихся непогоды дачников было очень мало. А четвёртая серия Бабьего лета продлилась всего четыре дня, со вторника по пятницу. В субботу уже пошёл мелкий дождь.

Платон очень хотел, чтобы и в эти выходные тоже была хорошая погода, но у небес были свои планы. А осень достигла своего пика.

Блестящий, мокрый асфальт с прилипшими к нему жёлтыми листьями лишь подтверждал это. В субботу, после ночного дождя было сыро, но ещё не холодно. Воздух был не только влажен, но опять-таки вкусен и свеж. И Платон опять наслаждался последними ароматами живой природы, вдыхая их полной грудью, предвкушая свою очередную полезную работу на даче.

А вот в солнечное воскресенье, 18 октября, супруги Кочет решили завершить дачный сезон в Купавне. Уже от дома до железнодорожной станции «Новогиреево» Платон шёл и наслаждался, на этот раз светящим ему в лицо Солнечным светом. Но удовольствие от этого неожиданно прервала заботливая жена:

– «Куда ты пошёл на трамвайный круг? Он сейчас поедет и тебя по башке зеркалом ударит!».