Читать книгу "Люди зимы - Дженнифер МакМахон"

Кэтрин несколько раз повернула на пальце костяное кольцо, которое носила рядом с обручальным. Тетино кольцо… Она молчала, покорно и со страхом ожидая продолжения.

— …Поздно вечером, когда мистер Гэри уехал из города, я поехала за ним. Ничего лучшего мне просто не пришло в голову. Я думала… даже не знаю, что я тогда думала! Мне казалось — если я сумею заставить его остановиться и выслушать меня еще раз, мне, быть может, удастся найти еще один, самый главный довод, который заставит его изменить свое решение. Я… я просто не могла позволить ему вернуться в Бостон с фотографиями, которые он сделал. Если бы он кому-то рассказал, слухи бы очень быстро распространились, и тогда…

Элис снова опустила голову, ее плечи поникли, а спина устало ссутулилась. У нее был такой несчастный вид, что Фаун с тревогой посмотрела сначала на мать, потом на сестру.

— Ваш муж… он ехал слишком быстро. Возможно, если бы я не преследовала его по пятам…

— Вы… вы видели, как он разбился? — Кэтрин покачнулась на стуле, словно оглушенная собственными словами, и была вынуждена схватиться за столешницу, чтобы не упасть.

Элис кивнула, продолжая смотреть на свои руки, которые она положила перед собой на стол ладонями вниз. Рути видела, что пальцы матери дрожат, а под кожей возле костяшек быстро-быстро бьется синеватая жилка.

— Его машина была ярдах в пятидесяти впереди. Он не сбросил скорость перед поворотом и не справился с управлением. Дорога была скользкой, его занесло. Все дальнейшее произошло очень быстро; мистер Гэри просто не успел ничего сделать. Когда я увидела, что произошло, я остановилась на обочине и подбежала к вашему мужу, но ему уже ничем нельзя было помочь. Он был мертв.

Кэтрин негромко всхлипнула и спрятала лицо в ладонях.

— Его рюкзак лежал рядом с ним на пассажирском сиденье. Я… взяла его. Поверьте, я сделала это чисто машинально, почти не думая. Я была уверена, что поступаю правильно… — Элис подняла голову и посмотрела на Кэтрин. В ее голубых глазах стояли слезы, но во взгляде светилась непреклонная решимость.

— Я не могла допустить, чтобы кто-то нашел бумаги, которые были у него с собой, увидел сделанные им фотографии, — сказала Элис. — Вы просто не представляете, на что способен «спящий», а если их станет несколько… — Она покачала головой. — Только подумайте, что будет тогда! Вот почему я решила, что возьму вещи вашего мужа и спрячу их в пещере, где их никто никогда не найдет.

Теперь все смотрели на Кэтрин, которая сидела с непроницаемым лицом, глядя прямо перед собой пустым, ничего не выражающим взглядом. Наконец она пошевелилась и встала. Кэтрин все еще была бледна, к тому же ее слегка покачивало, но на ногах она держалась.

— Наверное, каждый из нас старается поступать, как лучше, — сказала она. — Иногда мы действуем правильно, иногда — совершаем ошибки, а иногда… иногда мы просто не знаем, чем обернутся наши действия. И тогда нам остается только надеяться. — Кэтрин повернулась к выходу, собираясь уйти, но снова остановилась.

— Не могли бы вы сказать мне еще одну вещь… — неуверенно проговорила она.

— Конечно. А какую? — спросила Элис.

— Что заказывал Гэри?

— Простите, я что-то…

— Что заказывал Гэри, когда вы встречались с ним в кафе? — повторила Кэтрин. — Что он ел?

Лицо Элис удивленно вытянулось.

— Двойной клубный сэндвич с индейкой и чашку кофе, — сказала она.

— Я так и знала… — Кэтрин улыбнулась. — Гэри обожал сэндвичи с индейкой.

Наши дни

5 января

Рути

Рути разбудили хорошо знакомые, по-домашнему уютные звуки, доносившиеся с кухни, где ее мать готовила завтрак. Принюхавшись, она без труда уловила запахи кофе, жареной грудинки и булочек с корицей, и почувствовала, как рот наполняется слюной. Выбравшись из постели, Рути быстро оделась и спустилась вниз.

— Доброе утро! — приветствовала ее мать. Голос ее был живым и бодрым, и Рути, обведя взглядом знакомую обстановку кухни, невольно подумала о том, как было бы хорошо, если бы все случившееся оказалось просто дурным сном. На мгновение ей даже показалось, что жуткие события последних дней действительно ей приснилось, но голос матери мгновенно разрушил иллюзию.

— Послушай, Рути, — сказала Элис, — я знаю, что тебе нужно многое понять, во многом разобраться, поэтому если у тебя есть какие-то вопросы, я готова на них ответить.

— Спасибо. — Рути налила себе кофе.

— Я не стала говорить об этом вчера, — продолжала мать, — но ты должна знать: и для меня, и для твоего отца ты была самым драгоценным даром, какой мы только могли себе представить. Мы любили тебя, как родную, и для нас не имело никакого значения, что в биологическом смысле ты не была нашим ребенком.

Рути кивнула и, почувствовав, что краснеет, низко опустила голову.

— Я сожалею, что так долго скрывала от тебя правду. И еще больше я сожалею, что ты узнала ее при таких… при столь трагических обстоятельствах.

Что на это сказать, Рути не знала, поэтому продолжала молча смотреть на столешницу.

— Теперь, когда ты знаешь всю правду, я хочу, чтобы ты подумала вот о чем… Я понимаю, что тебе очень хочется учиться в хорошем колледже. Если ты не передумаешь, мы, я думаю, найдем способ сделать так, чтобы ты смогла поступить в тот колледж или в университет, который тебе нравится. К сожалению, я уже не молода, и с каждым годом сил у меня не прибавляется. Пройдет какое-то время, и я больше не смогу присматривать за Герти. Откровенно говоря, мне уже сейчас не помешала бы кое-какая помощь… Для одного человека это слишком большая ответственность и слишком тяжелое бремя, и я боюсь, что после смерти твоего отца я уделяла Герти недостаточно внимания. Она… она очень любит, чтобы рядом с ней кто-то был. Иначе ей становится одиноко.

Элис отвернулась к плите, чтобы перевернуть грудинку, потом открыла духовку, где подрумянивались булочки. Выпрямившись, она вытерла руки фартуком и продолжала:

— Герти всегда питала особую, гм-м… привязанность к стенному шкафу в моей спальне. Я бы даже сказала, что он ей нравится, но дело не в этом. Каждый раз, когда я долго не приходила к ней в пещеру, она сама появлялась в этом шкафу, и я очень боялась, что однажды кто-нибудь из вас на нее наткнется. В конце концов, я забила дверь досками, чтобы отвадить ее от шкафа, но Герти это только рассердило, да и забитая дверь не была для нее помехой. Когда она появилась в шкафу в тот последний вечер, я увидела в ее глазах такую ярость и такое глубокое отчаяние, каких еще не видела никогда. Герти решила, что я от нее отказалась, и явилась за мной. Не пойти с ней я не могла — мне страшно было подумать, что́ она может натворить, если я откажусь. Выбора у меня не было: она вполне могла причинить вред тебе или твоей сестре, и я хорошо это понимала…

Сняв с плиты кофейник, Элис попыталась долить Рути кофе, но, увидев, что дочь еще не сделала ни глотка, налила кофе себе, щедро разбавив молоком и добавив большую ложку сахара.