Читать книгу "Костры Фламандии - Богдан Сушинский"

– Прошу пощады, – сдавленным голосом прохрипел испанец.

– Офицеры, которые нападают по-разбойничьи, из засады, о пощаде молить не должны, – врубился он клинком в шею испанца. – Не имеют они права на пощаду, – потряс Гяур окровавленной саблей над поверженным врагом.

Приближения Гяура Власта ждала, стоя в проеме двери, в доме лесника. Похоже, что все сбывалось так, как она хотела. Графине удалось уговорить полковника выехать за город и встретиться с ней здесь, в саду, на берегу реки.

Власте почему-то казалось очень важным, чтобы встреча их состоялась не на улицах чужого города, а обязательно на берегу, очертаниями своими очень напоминающем берег, с которого река «забрала» Ольгицу. И еще для нее важно было, чтобы уговорила Гяура именно графиня де Ляфер. Для чего той, конечно же, нужно было явиться к полковнику вместе со своим престарелым мужем.

Ее «маленькие женские хитрости» Диана разгадала сразу же. Тем не менее выполнить эту не очень приятную для нее миссию согласилась. «Со свойственным графине-француженке легкомыслием», – как объяснила для себя ее сговорчивость Власта.

Откуда появился человек, решившийся убить Гяура, девушка не поняла точно так же, как не понял этого и сам князь. Но все это происходило рядом. Еще не видя, что в руках у него пистолеты, а лишь заметив, что убийца возник за стволом клена и осторожно высматривает конника, Власта сразу же поняла, какая угроза нависла над князем.

«Помоги, Ольгица! – она так и не смогла вспомнить: воскликнула она это или же взмолилась про себя. Зато хорошо помнит, что первое обращение ее было не к Богу, не к Деве Марии, а именно к Ольгице, которую интуитивно избрала своей матерью-заступницей. – Помоги!»

Но в ответ услышала голос, прозвучавший одновременно и в сознании ее и где-то в поднебесье:

«Сейчас помочь можешь только ты. Только ты можешь… Можешь! Ты».

И девушка поверила: «Смогу!»

Правда, она до сих пор уверена, что то, что происходило потом под сенью старого клена, случалось как бы само по себе. Власта всего лишь молила Ольгицу, Бога, судьбу, чтобы испанец, нацеливший на Гяура сразу два пистолета, промахнулся, чтобы пуля не задела князя; чтобы никакая сила не смогла помочь убийце.

Ржал и вздыбливался конь полковника. Вздрагивала рука испанца… Но почему-то не смог выстрелить и Гяур. Почему? Случайность? Возможно. Зато и противник его споткнулся, чтобы упасть прямо к ногам князя, а затем, поднявшись, вдруг безвольно опустился на колени. Причем опуститься, несмотря на то что пистолет Гяура вновь дал осечку, а в руках испанца оказалась сабля, следовательно, сражаться он мог на равных.

Слишком много странностей происходило за эти несколько минут схватки полковника с невесть откуда появившимся испанским офицером, слишком много…

Правда, случались мгновения, когда Власте казалось, что все это действительно делается согласно ее воле. Вот только кто-то волей этой очень разумно, хитро управляет, точно подбирая и предавая грешным словам ее мысленные мольбы и распоряжения, ее страхи и желания.

В то же время юная колдунья чувствовала, что этой ее Воле противостоит какая-то иная Сила, пытающаяся защитить, спасти испанца. Так что, по существу, на опушке рощи разыгрывались сразу две схватки: сил видимых и сил божественно скрытых. Схватки двух людей, двух судеб, двух небесных покровителей воинов.

Только этой, невидимой, божественно скрытой схваткой Власта могла объяснить, почему, уже победив своего врага, Гяур вдруг снова оказался на земле. Она давно знает, что способна «бешенствовать» коней – первые уроки колдовского «бешенствования» животных преподносила еще покойная Ольгица. Но сейчас происходило нечто странное: конь Гяура взбунтовался как бы помимо ее воли. Из-под власти всадника его выводил кто-то другой, мстивший и полковнику, и ей, а возможно, и самой Ольгице.

Со страхом наблюдая, как, бешенствуя, конь пытается сбросить всадника, Власта лишь растерянно ойкала и бессильно оправдывалась: «Я тут ни при чём! Он сам! Я ничего не могу поделать с этим!»

42

Садясь на коня, Гяур так и не заметил у дома или у кареты ни одной живой души.

Решив, что Власта, ничего не ведая, отдыхает в доме, он направил Роздана туда. Но как только попытался объехать куст, под которым лежал убитый испанец, конь неожиданно вновь загарцевал, вздыбился и, прыгая из стороны в сторону, начал яростно сбрасывать его с себя. При этом Роздан вел себя так, словно кто-то стреножил его, и теперь животное упорно пытается освободиться от пут, а заодно – и от хозяина.

Еле удерживаясь в седле, Гяур все же сумел кое-как усмирить коня и еще раз попытался приблизиться к крыльцу, однако все повторилось сначала. Какая-то сила упорно не позволяла ему отъехать от того места, где еще вздрагивал в предсмертных судорогах рассеченный им офицер.

– Эй, ты, змеиное отродье! – не сдержался полковник, обшаривая взглядом подворье, опушку рощи и поляну, с двумя дубами и каретой посредине. – Ты слышишь меня?! Прекрати свою сатанинскую пляску!

Словно бы испугавшись его голоса, конь буквально взбесился, опять вздыбился, прыгнул на передние ноги и брыкнулся с такой силой, что незадачливый всадник оказался на земле.

– И все же без тебя, змеиное отродье, здесь не обошлось! – прокряхтел Гяур, пытаясь подняться. Но когда ему это почти удалось, вконец ошалевший конь ударил его копытами в плечо и спину и повалил на землю.

…Выйдя из берегов реки, крутая, похожая на морскую, волна ринулась на него, подхватила и понесла куда-то ввысь, к освещенным яркими лучами кронам деревьев.

«Кажется, ты звал меня, милый? – донеслось до сознания Гяура откуда-то из глубин Вселенной. – Звал, звал… Конечно, звал…»

Очнувшись, Гяур обнаружил, что лежит под сенью дуба, в густой, слегка пожелтевшей траве. Рядом с ним, одетая в роскошное платье, подол которого устлал почти половину поляны, стояла на коленях Власта.

– Ты звал меня, – едва слышно доносится до полковника голос девушки, – и вот, я здесь.

– Неужели все-таки звал? – смущенно пробормотал Гяур, так и не поняв, что с ним произошло и как он оказался под деревом, в нескольких десятках шагов от того места, где свалился с коня.

– Разве нет? – мило улыбнулась Власта, прикасаясь рукой к его лбу. – Следует полагать, что мне послышалось?

– Я… почему-то не помню.

– Судя по всему, ты ушибся. Правда, ты и до этого был крайне непонятливым. О, да у тебя перевязана рука.

– Не обращай внимания. – Гяур попытался подняться, но тотчас же схватился за бок. Острая боль пронзила все его подреберье. Причем с обеих сторон.

– Полежи немного, полежи, сейчас боль отступится от тебя.

– Как я очутился здесь? Что-то не припоминаю. Я что, звал тебя, выкрикивал твое имя?

– Ну, как еще ты мог здесь очутиться? Очень просто. Пришел, улегся.

– То есть как это: «пришел, улегся»? Что-то не припоминаю, чтобы я шел сюда!