Читать книгу "Ультрасовременный ребенок - Алла Баркан"

В глазах мальчика вспыхнул огонь, и расправились плечи вновь, будто бы крылья. Я дала ему снова Надежду… Может быть, все же мама полюбит его…

Нелюбимый ребенок… Ребенок с заплаканным сердцем… и с душой, где накрапывает вечный дождь… Нелюбимый ребенок… что может быть горше твоих горьких слез и страданий, твоей горькой судьбы… Ты не просто ведь лишь нелюбимый, ты… ты… нежеланный, ну а значит, незваный, ненужный и лишний в своей же семье, посетивший ее вопреки нежеланию самых близких тебе на планете людей и, скорее всего, своей собственной мамы.

Нелюбимый ребенок – это путь в нелюбимого взрослого. И вся жизнь твоя – из сплошных грез о том, что ты все-таки кому-то нужен, и погоня за призраком чей-то любви. Но погоня твоя безуспешна, потому что ты просто не знаешь, что ищешь, что такое любовь, для тебя ж она только мираж. Чтоб мираж превратился в реальность, ее надо попробовать. Но как и где? Как попробуешь то, что тебе недоступно, то, чего ты не можешь достать, то, чего вокруг нет… То, чего еще не было.

Нелюбимый ребенок – ребенок с заплаканным сердцем, из которого слезы ты будешь потом выжимать, как из губки, всю свою нелюбимую жизнь, унижая порой сам себя.

Нелюбимый ребенок – ребенок, в душе у которого моросят постоянно дожди. Нелюбовь – не ярлык, а клеймо на всю жизнь на душе и на сердце такого ребенка. Эта жизнь с рубцом своего невезения, с непрощенным прощением своих обид. Это жизнь, когда ты смиряешься с ней, не смирившись.

Это жизнь, когда ты повержен и сломлен уже в самом начале пути, еще даже не сделав сам свой первый шаг, ведь вошел ты в нее без шагов, а спустился на землю с каких-то высот, облаками которых была твоя мама. И вдруг, вдруг оказался ненужным ей здесь.

Первый импретинг твой – импретинг нелюбви. Это понял ты сразу, заглянув ей в глаза. Ты смотрел на нее, а она отвернулась?! Испугалась, что ты все поймешь.

Но ты понял и так, ты… почувствовал это… еще даже когда не родился. А сейчас лишний раз убедился, что все это действительно так. И теперь это чувство все время с тобой, твоя жизнь – одна полутень, ты не видел еще солнечной стороны, солнечного сияния глаз своей мамы. И тебе не хватает все время долгожданного места под солнцем любви.

Хотя, видимо, все-таки главное в том, что не брошен в роддоме, живешь, как другие. Что накормлен, обут и одет. Но все это лишь для тебя как авансцена. В закулисье – сплошная душевная боль. И ты можешь ее передать по наследству, как тебе передали ее, будто бы эстафету семьи.

Но зачем? Для чего? Почему и откуда?

* * *

А ведь действительно, откуда берутся нелюбимые дети и почему, казалось бы, парадоксальная идеология чайлдфри – эта «добровольная бездетность» – порабощает сегодня не только современную молодежь и подростков, но все больше и больше мудрых людей. Может быть, в самом деле честнее не рожать нам детей, чем рожать нелюбимых. И откуда вообще дети знают, что они нелюбимы, если им это не говорят?

А зачем это им говорить? Интуиция их, как локатор, улавливает все нюансы эмоций и чувств своих близких, а особенно мамы, с которой сроднились они раньше других, живя в ней, развиваясь в ее организме.

И ее нелюбовь для ребенка – секрет Полишинеля, секрет, о котором уже им известно с рождения.

Правда, им неизвестно, что даже «и на солнце есть пятна». Ну а если и солнце их себе позволяет, что тогда говорить нам о людях.

Ведь даже старты зачатия у всех детей разные, хотя и имеется несколько более или менее общих сценариев. Для долгожданных детей – это одни, а для ребенка, являющегося побочным продуктом секса, если вообще так можно выразиться, хотя в этом и есть значительная доля истины, совершенно другие.

Конечно же именно дети, которых зачали как «побочный продукт», потом чаще других и являются жертвами неприятия и нелюбви. Правда, это не на сто процентов. И такую мать может пронзить, как стрелою амура, инстинкт материнства.

И желанный ребенок не гарантирован, что всегда будет в доме желанным. К сожалению, жизнь у нас из «сюрпризов» и метаморфоз. И никто от них не застрахован.

Безусловно, от будущего нежеланного ребенка «спасает» аборт. Но не каждая женщина способна на это. И имеется масса причин – почему. Но… даже только лишь думая об аборте, будущая мать уже отторгает этими мыслями своего будущего ребенка. И чем чаще в процессе беременности у женщины будут перепады настроения из-за этого, тем хуже условия для развития плода в ее организме и тем менее жизнеспособным появится малыш на свет, словно мстя за все маме капризами и несносным характером, так же как и своей неконтактностью.

Правда, эту стандартную месть нелюбимого, нежеланного и не званного в дом малыша испытаете Вы… Ну а если заглянем мы в душу ребенка… Очень жалко, конечно, что это возможно пока только лишь иносказательно, потому что, наверное, эта душа вся изъедена молью еще до рождения.

Что же ждет в нашей жизни такого ребенка? Его мама оставит в роддоме или же «пригласит» к себе в дом?

Если бросит в роддоме – жизнь без радостей детства, в казенных домах, на казенных постелях с бездушием взрослых, с хладнокровием всех тисков жизни, в мясорубке ее «воспитания». В мясорубке, которая убеждает тебя, подтверждая все это примерами, что ты лишний, ненужный, никчемный. Ты – изгой в этом обществе, жертва, лишь случайный прохожий… И больше никто.

И вот именно чувство ненужности с первых дней появления такого ребенка на свет, очевидно, является главной «ценностью» его мироощущения.

И так целую жизнь, доживая до старости, не сумев понять, что же такое тепло, если даже бросает поленья в камин… Он живет, не живя, существуя, даже делая вид, что, мол, жизнь удалась, что добился всего, чего очень хотел, даже больше, назло всевозможным превратностям своей страшной судьбы. Да, действительно, может добиться назло… Но душа-то его кровоточит…

А другой вариант несостоявшихся жизней нелюбимых детей в основном криминальный. Если б только Вы знали, как хочется мстить, беспощадно, жестоко, всю жизнь… за то, что с рождения перед тобой всегда было лишь «разбитое» жизнью «корыто» без надежды на золоторыбкость.

Так что брошенным быть нелегко, брошенным, словно тлеющий чуть-чуть окурок, но ведь если он тлеет, еще не погас. Ну а вдруг снова вспыхнет огнем? Каким только? Вопрос. Все зависит, скорее всего, от того – как в дальнейшем вдруг сложится жизнь… Детский дом, может, даже семейный в «Детских деревнях “SOS”», созданных более полувека назад милосердием Германа Гмайнера, молодого австрийца, который не мог видеть послевоенных несчастных сирот. Но у тех детей не было мам. А у наших, сегодняшних, социальных сирот… джентльменский набор всяких родственников.

Однако нелюбимого ребенка не всегда бросают в роддоме или подбрасывают под двери детских учреждений, а иногда даже в мусорные баки, не говоря уже о более изощренных пытках человеческих издевательств.

Его нередко забирают домой и даже пытаются выдавить из себя, как из тюбика зубную пасту, нечто подобное чувству любви. Однако можно имитировать все что угодно, но не искренность нашей любви. Мы же с Вами все интуитивные ее дегустаторы, и ребенок не менее опытный, у него это вроде инстинкта… И он чувствует фальшь наших всех имитаций, различает, какая деревня потемкинская. Так что вряд ли мы можем его обмануть. Себя легче. И многие мамы накидывают на себя балахон материнства вместо бального платья. Но под балахоном больше места, чтоб спрятать там чувство вины за свою нелюбовь, за его нежеланность, нежеланность, в которой виновата сама. Эти чувства толкают загладить вину и пустить пыль в глаза в это непосвященным – дорогие игрушки, дорогая одежда с малолетства уже даже от кутюрье, все, все, все самое потребительски ценное… все, все, все… кроме чувства любви.