Читать книгу "Гончие преисподней - Денис Чекалов"

Проповедник соединил ладони и раскрыл их, словно крылья бабочки.

– Поймите, что не Господь создал этих чудовищ. Их сотворили люди, когда привнесли в мир слишком много добра. Пока вокруг города живут распуши, мы не сможем отделаться и от чудовищ.

– То есть, – я сложил руки на груди, – вы предлагаете взять цеп и поубивать всех этих беззащитных животных?

Отец Мортимер коротко улыбнулся.

– Теперь вы понимаете, почему я не хотел распространяться об этом. Люди и без того уже достаточно возбуждены. Я молю Господа о том чтобы он послал нам мирное решение.

Его глаза встретились с моими.

– Надеюсь, это вы.

ГЛАВА 19

Волшебник Алмазной горы оказался добрым до омерзения. Как и распуши. Он стоял на поляне, а с его руки ел олененок. Я был уверен, что маг прикармливал зверушку с одной лишь целью – вот так показаться перед гостями время от времени.

– Мир вам, добрые странники, – произнес маг, и мне показалось, что сейчас он протянет и нам ладонь, предложив пожевать овса. – Хотите умыть с дороги лицо в нашем источнике? Его освятил еще Гоблин Каппадокийский.

Маг носил длинную белоснежную тогу и сандалии. Я слушал его, и у меня в голове вертелась мысль – как можно быть чистым помыслами, если у тебя грязные ноги и с каждым шагом ты ощущаешь, как песок перекатывается у тебя между пальцами.

– Я бы хотел поговорить с другими волшебниками, – мягко произнес я.

Я понимал, что если сейчас они шумною гурьбой выйдут из-за крыжовника, все мои догадки рассыплются.

– К сожалению, это невозможно, – смиренно отвечал маг. – Братья вершат сложный ритуал, чтобы освободить от сил зла Алмазную гору.

Я кивнул.

– Меня это устраивает, – сказал я. – Ладно, Френки. Мы здесь закончили. Теперь я знаю, что происходит.

– Это хорошо, – неторопливо кивнул демон.

Его тон говорил: он уверен, что я понял неверно.

– Расскажите мне.

– Хорошо.

Я не стал спрашивать, откуда он появился.

– Мы отправились к Проклу, чтобы защитить Димитриуса, – произнес я. – Почему Боягорд не помешал нам? Этот вопрос я должен был задать себе прежде всего.

Демон кивнул снова, на сей раз не так уверенно. Он не понимал, к чему я клоню, и поэтому не мог решить, стоит ли меня похвалить.

– Теперь я знаю ответ, – произнес я.

– Какой же?

– У призрака нашлась веская причина не нападать на нас, – сказал я. – К тому моменту, когда мы прибыли в академию, Боягорд был мертв.

– Вы о чем-то задумались? – спросил волшебник.

Я потряс головой.

Демон исчез, я снова оказался в лесу, рядом с Франсуаз и магом Алмазной горы. На правом плече колдуна сидел распуш и умывался.

– Да, – согласился я. – О гробовщике.

Чародей опустил голову, как человек, расслышавший в словах собеседника нечто весьма оскорбительное, но решивший этого не замечать.

– «Заказы принимаются на три недели вперед» – вот что там было написано, – сказал я. – Мне стоило спросить себя, отчего в таком маленьком, тихом городке люди умирают так часто?

Франсуаз приподняла одну бровь.

– Орб Любви заставил людей забыть о печали, поэтому никто не рассказал об этих частых смертях… А потом я вспомнил слова Стендельса: «Так и не спускала с рук своих любимцев»… Он хотел сказать, что его сестра умерла в окружении распушей.

Рука волшебника, с которой он кормил олененка, медленно сжималась в кулак. Зверек робко тыкался носом в сомкнутые пальцы и не мог понять, куда исчезла еда.

– Далее, Френки… Ты упала в обморок – да, упала, не корчь такие рожи, – когда рядом оказался распуш.

Олененок взмахнул острыми ушами и скачками побежал в лес.

– Вы, демоны, гораздо крепче многих других существ, но умеете чувствовать Зло. Это как острый-острый слух… Он может быть крайне полезен, но если кто-нибудь вдруг заорет над ухом, такой человек пострадает больше других. Так и произошло с тобой, карамелька…

Я повернулся к магу.

– Я передумал. Я все-таки хочу взглянуть на остальных магов Алмазной горы.

– Это невозможно, – ответил он.

– Вы правы, – согласился я.

Подняв руку, я молниеносно провел ею перед собой.

Лес растаял. Деревья стали прозрачными, повинуясь моему заклинанию. Там, за спиной колдуна, на широкой поляне поднимались черные могильные кресты.

– Что это? – прошептала Френки.

– Кладбище, – отвечал я. – Волшебники Алмазной горы мертвы – все, кроме одного. Распуши убили их.

ГЛАВА 20

Маг сделал шаг назад.

– Не может быть добрым тот, кто ничего не делает, – сказал я. – Доброта в поступках, а не в намерениях. Отец Мортимер думал, что распуши нарушили в мире баланс света и тьмы. Наивный священник…

Лицо колдуна превратилось в мраморный барельеф.

– Распуши добрые за чужой счет. Поэтому убивают всех, кто находится рядом. Сначала они уничтожили своих создателей. Кроме одного, из чего я делаю вывод, что им до сих пор нужен один маг, чтобы поддерживать силы. Потом в городе стали умирать люди.

Я повернулся к волшебнику.

– Вы понимали, что скоро забьют тревогу. Вам потребовался отвлекающий маневр, чтобы спасти распушей. Вы превратили рудокопов в чудовищ и заставили их нападать на город.

В руках Франсуаз появился меч.

– Казалось бы, странно, что форпост не пал, если учесть, как плохо его охраняют! Но монстры и не пытались завладеть городом. Они всего лишь служили дымовой завесой…

– Вы все сделали неправильно, – сказал демон. Он поднялся и втянул пенек в ладонь.

Потом вздохнул и большим пальцем другой руки запихал непокорный сучок, который никак не хотел прятаться.

– Хотите, я скажу вам, где вы ошиблись?

– Не надо, – ответил я. – Я уже и так знаю. Помните, вы сказали, что не могли быть тем призраком, который пытался заманить нас в ловушку в Нидааре?

Он нахмурился.

– Действительно, демон не сумел бы создать мост между преисподней и Верхнем миром, – кивнул я. – Отсюда простой вывод – вы не демон.

Надзиратель отступил назад, и его лицо исчезло. Теперь передо мной стояла тень, без облика, почти лишенная очертаний.

– Когда Френки упала в обморок, вы поняли, что правда скоро раскроется, – продолжал я. – Поэтому заставили чудовищ напасть на форпост. Я сразу понял, что именно наше появление стало причиной атаки. Только в романах герои попадают на место так вовремя. В жизни правит случай, а он с часами не дружит.