Читать книгу "Ингмар Бергман. Жизнь, любовь и измены - Тумас Шеберг"

“Ибо Твое есть Царство и сила и слава”, – писал журнал “Интриг”, недолговечный шведский аналог американского “Вэнити фэр”, в метком заголовке 1992 года. Обзор династии Бергман, сделанный журналисткой Леной Сванберг, свидетельствовал, что он сам, его дети, его актеры, поклонники, экс-жены, любовницы и друзья полностью доминировали в шведской культурной жизни. Его власть была огромна – чуть ли не монопольна. Концерн Ингмара Бергмана во всех подразделениях – кино и телевидение, театр, опера, книги, частная жизнь – работал блестяще. И когда в 1985-м пост руководителя Драматического театра стал вакантным, “Бергман быстро отложил все демократические процессы, посадил туда [Ларса] Лёфгрена и заложил основу нового золотого века театра”, – писала Сванберг.

Бергман печатался на великом множестве мировых языков и за свои “выдающиеся творческие достижения прежде всего в сфере музыки, сценического искусства и литературы” получил престижную королевскую медаль Litteris et Artibus. Он был командором французского ордена Почетного легиона и почетным доктором Стокгольмского университета. Я мог бы заполнить не одну страницу, перечисляя знаки его грандиозных успехов и мировой славы. Но не стану. Написанного уже достаточно.

За долгие годы он до такой степени ловко отрежиссировал образ своей персоны, что, подобно, к примеру, Ингвару Кампраду[45], как бы закоснел в мифе о себе самом. Выдумки и исправления уводили его все дальше от правды, и в конце концов он стал пленником собственной легенды. И наконец, последние его фотографии. Словно тощая старая птица, наедине со своими воспоминаниями, он стоял, опершись на трость, чувствительные ноги надежно обуты в кроссовки, и смотрел на море с пляжа у подножия дома на Форё.

В почти трехчасовом фильме, снятом журналисткой и поклонницей Бергмана Марией Нюрерёд, он спокойно изложил текст о своей жизни. “Ингмар Бергман. 3 документа о кино, театре, Форё и жизни” (2003) финансировался Шведским телевидением и распространялся компанией “Свенск фильминдустри”; это документ о долгой деятельности, и его зарисовки весьма симпатичны. Но результату недостает критических вопросов и проблемности. Нюрерёд, моложе его на тридцать семь лет, позволяет режиссеру вертеть собой, и видим мы обоюдный, беззастенчивый флирт. Когда Бергман на не очень твердых ногах выходит на каменистый пляж и смотрит на горизонт, зритель готов заключить старого вдовца в свое сердце и простить ему все прегрешения. Весьма великодушно, но делает из него кумира.

Для многих он конечно же был и остается человеком в берете и кожаной куртке, задумчивым и непостижимым. Для других, для тех, кто его знал, ему вдобавок присущи изрядная доля юмора и чуть ли не громовой смех. Он был проказник и к окружающим относился с по-детски эгоистичной беззаботностью. Значит, ответ на вопрос, как лучше всего сформулировать суждение потомков, вероятно, будет таков: Бергман был и тем, и другим, и всем, что в промежутке, в частности, самым настоящим поганцем. Подобная личность может быть только интересной и завораживающей. Прочтите, что пишет Эрланд Юсефсон в своей книге “Правдивые игры”:

Считалось, что Ингмар Бергман представляет лишь одного себя. За это его презирали, считали этаким незрелым умником-подростком, причем многие из этих людей вообще-то завидовали его независимости. Злились на него также и потому, что он не исполнял той роли, какую ему навязывали, не сидел в одиночестве, с прыщавым лицом за уборной в Эстермальме и не онанировал под унылую трескотню высшего общества. Наоборот, Ингмара окружали самые красивые молодые актрисы, он был прилежен и обладал влиянием, сам создавал себе условия и то и дело становился отцом. Невольно напрашивалась мысль, что он трахался с таким усердием, просто чтобы вытеснить латентный гомосексуализм, и меж тем как разгневанная молодежь среднего возраста воевала с обществом и истеблишментом, нередко проникая в их нутро как пятая колонна, Бергман снова и снова занимался божественными и желудочными проблемами в больших поместьях. В порыве великодушия можно было прямо-таки пожалеть его.

Вот вам прекрасный некролог. “Правдивые игры” вышли в 1990-м, Бергману предстояло прожить еще семнадцать лет. Читал ли он книгу своего друга, я не знаю. Но если читал, то наверняка от души посмеялся. Причем во весь голос.

Благодарности автора

Очень многие помогали мне в работе над этой книгой и заслуживают быть названными поименно. Прежде всего это племянница Ингмара Бергмана Вероника Ролстон, которой я благодарен за щедрость, поддержку, ободрение и вдохновение. Она и ее сестра Роуз Бриттен Остин поделились ценными воспоминаниями и информацией. Лилль-Ингмар Бергман охотно рассказал о своем отношении к отцу. Анна Бергман через фейсбук присылала из своего дома в британском Винчестере (графство Хемпшир) ободряющие сообщения, а по электронной почте – ценные воспоминания. Яну-Карлу фон Розену я очень благодарен за его откровенный и мужественный рассказ об унижениях, какие ему пришлось вынести, а его жена Марианна фон Розен внесла ценные дополнения. Свояченица Бергмана Биргит де Геер вела свой рассказ с точки зрения сестры, что очень важно. Берит Фруди, Пер Люсандер, Туве Эллефсен Люсандер, Сюзанна Остен, Барбру Юрт ав Урнес и Биргит Нурлинд – все это люди, поделившиеся со мной опытом общения с Ингмаром Бергманом. Без их помощи эта книга не состоялась бы.

Отдельная благодарность – внучке Зигфрида Хайда, Гудрун Боу из Фергус-Фоллс, штат Миннесота, она нашла и прислала давние фотографии хайнского пастора и его семьи, а также Катарине Фурин, которая разыскала ее самое. Большое спасибо Тобиасу Хюбинетте, который помог мне сориентироваться в документации о нацистских симпатизантах в шведской церкви и о программе обмена между немецкими и шведскими школами. Спасибо Марине Финнес из отдела учета браков в налоговом ведомстве, обнаружившей документы, которые помогли мне продолжить разыскания; Монике Клейе из “Ню текник”; Ларсу Шенерфельту, чья работа об испанке оказалась для меня большим подспорьем; журналисту и писателю Андерсу Тунбергу, который навел меня на нужный след касательно Карин Ланнбю; Манне Хедену из Радиотеатра, отыскавшему важные газетные вырезки; Кристиану Шёстрёму, который перевел письма Зигфрида Хайда к Эрику Бергману, а также любезному персоналу Королевской библиотеки, Государственного архива, Военного архива, Стокгольмского городского архива, Налогового ведомства Висбю, Главного штаба, Аттундского губернского суда и многих губернских архивов.

Большое спасибо и Биргит Линтон-Мальмфорс, без чьих подборок и трактовок дневников Карин Бергман я бы не обошелся. Она проделала огромную работу, разбирая почти нечитабельные закорючки пасторши.

И наконец, от всей души благодарю моего издателя Кристоффера Линда. Уже второй раз он оказал мне огромную поддержку щедрыми порциями сведений, оценок, энтузиазма, юмора и великодушия, а именно они и были главной предпосылкой моей работы.

Харриет Андерссон считала, что уже сказала о Бергмане все. Помимо считаных комментариев я был вынужден обращаться к книге интервью о ее жизни: “Харриет Андерссон. Разговоры с Яном Лумхольдтом”. С Биби Андерссон связаться не удалось, поскольку она перенесла тяжелый инсульт. Ее впечатления о Бергмане я заимствовал из ее мемуаров “Мгновение”. Кэби Ларетай дала лишь несколько скупых комментариев и от сотрудничества отказалась. Поэтому я воспользовался ее книгами о жизни с Бергманом – “Как бы в переводе” и “Куда ушла эта любовь?”. Лив Ульман тоже не согласилась на интервью, и я опять-таки обратился к ее книге “Изменения”. И наконец, Ёста Экман вообще не хотел больше говорить о Бергмане, он уже все сказал в книге “Дядюшка, который не хотел взрослеть”, так что я позаимствовал ряд эпизодов из этой книги.