Читать книгу "Череп под кожей - Филлис Дороти Джеймс"

– Вперед!

Он без колебаний выпустил ее руку и ушел под воду. Она еще раз глотнула воздуха, перевернулась и нырнула.

Корделия знала, что от того, сможет ли она выплыть, зависит ее жизнь. И это было единственное, что она знала. Настал момент действовать, а не думать, а она оказалась не готова к такому мраку, леденящему ужасу и неистовой силе приливной волны. Она не слышала ничего, кроме стука в ушах, не чувствовала ничего, кроме боли чуть выше сердца, и черной волны, с которой она боролась как с разъяренным чудовищем. Море несло в себе смерть, и она боролась с ней со всей силой, которую могла выжать из жизни, молодости и надежды. Казалось, время течет иначе. Могли пройти минуты, даже часы, пока они преодолевали этот путь через ад, и все же, должно быть, это продолжалось лишь несколько секунд. Она даже не видела бьющееся в агонии тело перед собой. Она забыла о Саймоне, забыла об Эмброузе, забыла даже о страхе умереть в своей борьбе со смертью. А потом, когда боль стала невыносимой и показалось, что легкие вот-вот разорвутся, она увидела, как вода над ней посветлела, стала полупрозрачной, свежей и теплой, как кровь, и вырвалась наверх, к воздуху, открытому морю и звездам.

Так вот как появляются на свет, подумала Корделия: давление, выталкивание, мокрая темнота, ужас и прилив теплой крови. А потом свет. Она недоумевала, почему луна светит столь нежным, мягким и приятным светом, как в летний день. Да и море было теплым. Она перевернулась на спину и легла на воду, раскинув руки, позволив волнам нести ее. Звезды составляли ей компанию. Она была рада, что они сияют в небе. Радуясь, она громко смеялась им. И ничуть не удивилась, увидев, что над ней склонилась сестра Перпетуя в своем белом чепце и произнесла:

– Я здесь, сестра. Я здесь.

Как странно: сестра покачала головой, едва заметно, но уверенно, так что белый чепец растаял и остались только звезды, луна и широкое море. А потом она поняла, кто она и где. Борьба еще не закончена. Ей еще предстояло найти силы на борьбу с этой апатией, этим всепоглощающим счастьем и спокойствием. Смерть, которой не удалось одолеть ее силой, теперь пыталась взять ее хитростью.

А потом она увидела кораблик, скользящий к ней по волнам в лунном свете. Сначала она подумала, что это морской мираж, созданный ее измученным воображением, такой же бесплотный, как и лицо сестры Перпетуи в белом чепце. Но очертания становились все четче, и когда корабль повернул к ней, она узнала его форму и взъерошенную голову капитана. Именно на этой лодке она вернулась на остров. Теперь Корделия уже слышала плеск волн под килем, слабый скрип дерева и шипение воздуха в парусах. И вот его коренастая фигура обозначилась черным на фоне неба, когда он встал, чтобы свернуть паруса, и она услышала гудение мотора. Он маневрировал, чтобы подойти поближе. Ему пришлось затаскивать ее на борт. Корабль накренился, потом застыл на месте. Она почувствовала, как острая боль пронзила ее руки. Потом она уже лежала на палубе, а он стоял рядом на коленях. Похоже, он не удивился, увидев ее. Он не задавал вопросов, только стянул с себя фуфайку и укутал ее. Обретя способность разговаривать, она выпалила на одном дыхании:

– Мне повезло, что вы оказались поблизости!

Он кивнул на мачту, и она увидела, что вокруг нее, как знамя, обернута узкая полоска кожи с пряжкой.

– Я возвращался, чтобы вернуть вам это.

– Вы хотели вернуть мой ремень! – Она не знала, почему это показалось ей странным, почему ей захотелось разразиться диким истерическим хохотом.

– Что ж, судя по всему, я пристал бы к острову при свете луны, а Эмброуз Горриндж не очень любит незваных гостей, – весело сказал он. – Я собирался оставить пояс на пристани. Подумал, что вы найдете его с утра.

Истерика, которой она была готова поддаться, отступила. Она с трудом выпрямила спину и оглянулась на остров – бесформенный темный замок, неприступный, как скала, с зажженными окнами. Но потом из-за облака выплыла луна и замок предстал перед глазами Корделии в сияющем величии, так что высветился каждый кирпич, но это не нарушило целостность композиции. Башня серебрилась как волшебное видение. Она смотрела, завороженная этой красотой. А потом ее онемевший мозг все вспомнил. Наблюдает ли он за ней из своей цитадели, подняв бинокль, бороздя взглядом море в поисках ее головы между волнами? Она представила себе эту сцену: ее изможденное тело, медленно стремящееся к берегу через хлюпающую гальку и натиск отливных волн, ее невидящие глаза, которые встречаются с его неумолимым взглядом, его сила против ее слабости. Она подумала, хватило бы ему духу совершить хладнокровное убийство, и решила, что для него это будет сложно. Вероятно, даже невозможно. Гораздо легче захлопнуть люк, задвинуть засов и предоставить всю грязную работу морю. Корделия вспомнила слова Роумы: «Даже его ужас кажется второсортным». Но как он мог оставить ее в живых теперь, когда она знала все?

– Вы спасли мне жизнь, – сказала она.

– Я всего лишь избавил вас от долгого плавания. Но вы добрались бы и сами. Вы были довольно близко от берега.

Он не поинтересовался, почему она плавает в море почти голая в такой час. Похоже, ничто не могло удивить или озадачить его. И только тогда она вспомнила о Саймоне и поспешно сказала:

– Нас было двое. Со мной был юноша. Нужно найти его. Он где-то рядом. Он очень хороший пловец.

Но море раскинулось перед ними в своей спокойной лунной пустоте. Корделия заставила его искать целый час, прочесывая береговую линию с убранными парусами под тихий рокот мотора. Она неуклюже опиралась на планширь и отчаянно вглядывалась в море, ловя любое движение на его спокойной поверхности. В конце концов она смирилась с тем, что знала с самого начала: Саймон был хорошим пловцом, но, ослабленный холодом, ужасом и, вероятно, отчаянием, сковавшим его члены, не смог найти в себе достаточно сил. Она слишком устала, чтобы горевать, и едва осознавала, насколько раздавлена случившимся. А потом увидела, что они медленно направляются к пристани, и быстро сказала:

– Мне нужно не на остров, а в Спимут.

– Вам надо к врачу?

– Не к врачу, в полицию.

И он опять не задавал вопросов, а просто управлял кораблем. Через пару минут, когда руки и ноги у нее согрелись, Корделия попыталась встать и помочь ему с веревками, но оказалось, что ее руки бессильны.

– Лучше вернитесь в каюту и отдохните, – сказал он.

– Если можно, я останусь на палубе.

– Мне вы не помешаете. – Он принес подушку и толстое пальто из каюты и устроил ее у мачты.

Глядя на узор из рассеянных по небу звезд, слушая, как все громче трепещет парус под мягким шепотом волн, рассекаемых корпусом корабля, Корделия жалела, что это путешествие не может длиться вечно. А еще она боялась, что этот короткий отдых от всех треволнений, исполненный спокойствия и красоты, очень быстро закончится и ее мучения продлятся еще долго.

Так в приятной тишине они плыли к гавани, объятые ночным спокойствием. Должно быть, в какой-то момент Корделия уснула. Она смутно почувствовала, как кораблик легонько коснулся пристани, как ее вынесли на берег, ощутила его руки у себя под грудью, запах пропитанной морской водой фуфайки и стук его сердца рядом со своим.