Читать книгу "Алексей Орлов - Нина Молева"

— Бог мой, вы полагаете, отец мой, что им движет только чувство мести, ради которого он может задействовать весь российский флот? Это просто невероятно.

— Мести, оскорбленного самолюбия, тщеславия и расчета.

— Я понимаю все посылки, кроме расчета. Он, говорят, сказочно богат. Какой смысл ему воевать против императрицы, так щедро его обогатившей?

— Дочь моя, вы забываете, что все это происходит в России, где монарх одинаково легко может и обогатиться, и разорить своего подданного. В этом смысле положение русского аристократа ни в чем не разнится с положением крепостного крестьянина. Если монарха что-либо и задерживает в его действиях в отношении аристократии, то это связи, древность фамилии, опять-таки распределение партий при дворе. Но все это никак не распространяется на Орлова. Он — граф, однако слишком недавний. Он — Крез, но понимает, как сомнительно в глазах современников происхождение его богатств. У него нет родовых владений и заслуг перед государством. Постель — верная ступень к богатству, но эта ступень ни у кого не вызывала уважения.

— Есть еще граф Никита Панин.

— Вы можете рассчитывать на его поддержку?

— Меньше, чем на Орлова. Положение вице-канцлера побуждает его к величайшей осторожности.

— Если боязливость не является вообще главной чертой его нрава. Именно боязливость, помноженная на расчетливость царедворца. Именно таким он представляется нам.

— Нарисованная вами картина, аббат, совершенно безнадежна.

— До тех пор, пока вы находитесь за пределами России, ваше положение не может быть безнадежным.

— Но я могу оказаться в России только победительницей, только возвращаясь на отеческий престол.

— Надеюсь, принцесса, и от души этого желаю.

— Но кардинал — мне так важно было бы провести окончательный разговор с кардиналом.

— Я для этого и пришел к вам на этот раз. Кардинал Альбани выразил желание самому познакомиться с вашими документальными доказательствами. Не рассматривайте этого как сомнения в ваших утверждениях. Речь идет о том, чтобы убеждать других, а здесь одних ваших слов будет недостаточно.

— Если бы вы знали, как меня это унижает, мой отец!

— Превозмогите себя, дочь моя. Вы не простая смертная, и ваше рождение накладывает на вас бремя совсем особых забот. Подойдите к моей просьбе, да и многим другим обстоятельствам более прагматически. У вас сильная воля и характер, которому могут позавидовать многие мужчины.

— Но перейдем к бумагам, аббат. Они у капеллана. Это все письма Филиппа Фердинанда и трирского конференц-министра барона фон Горнштайна, завещание покойной императрицы Елизаветы Петровны в пользу ее единственной дочери. Чего бы еще вы хотели?

— Если вы разрешите, капеллан проводит меня и по дороге передаст мне документы. У вас есть еще какие-нибудь пожелания?

— Одно и очень существенное. Я хотела бы встретиться с польским посланником маркизом Д’Античчи. Я намереваюсь ехать в Россию через Берлин и Польшу и хотела бы иметь рекомендательные письма к королю Станиславу Понятовскому.

— Я устрою вам эту встречу, принцесса. Хотя должен заранее сказать о предельной предусмотрительности маркиза. Она может вам показаться тем более тягостной.

— И еще одна просьба, аббат. Около моего дома несколько дней как появился странный человек. Я слишком боюсь русских шпионов и людей Орлова. Кардинал не мог бы распорядиться выяснить его личность?

— Нет ничего проще, принцесса.

ИЗ ИСТОРИЧЕСКИХ ДОКУМЕНТОВ

Милостивое собственноручное повеление вашего величества, к наставлению моему служащее, ноября от 12 дня чрез курьера Миллера имел счастие получить, в котором угодно было предписать о поимке всклепавшей на себя имя, по которому я стану стараться со всевозможным попечением волю вашего императорского величества исполнить и все силы употреблю, чтоб оную достать обманом, буде в Рагузах оная находится, и когда первое не удастся, тогда употреблю силу к оному, как ваше императорское величество предписать изволили.

От меня вскоре после отправления курьера ко двору вашего императорского величества послан был человек для разведывания об оном деле и тому более уже двух месяцев никакого известия об нем не имею, и я сомневаюсь об нем, либо умер он, либо где-нибудь удержан, что не может о себе известия дать, а человек был надежный и доказан был многими опытами его верности, — а теперь отправлено от меня еще двое — один офицер, а другой Славянин, Венецианский подданный, и ничего им в откровенности не сказано, а показал им любопытство, что я желаю знать о пребывании давно знакомой мне женщины, а офицеру приказано, буде в службу может войти к ней или к князю Радзивиллу волонтером, чего для и абшйд ему дан, чтоб можно было лучше ему прикрыться, и что по оному происходить будет не упущу доносить я обстоятельно вашему императорскому величеству; а случилось мне расспрашивать одного майора, который посылан был от меня в Черную Гору и проезжал Рагузы и дни два в оных останавливался; и он там видел князя Радзивиллу, так и оной женщине, великую честь отдавали, и звали его, чтоб он шел на поклон, но он, услыша такое всклепанное имя, поопасся итти к злодейке, сказав при этом, что эта женщина плутовка и обманщица, а сам старался из оных мест изъехать, чтоб не подвергнуть себя опасности. А если слабое здоровье позволит на кораблях ехать, то я не упущу сам туда отправиться, чтоб таковую злодейку постараться всячески достать.

Ваше величество, изволите упоминать, не оная ли женщина переехала в Парос, на что честь имею донести, что от меня послан был нарочно для исследования в Парос подполковник и кавалер граф Войнович со своим фрегатом, чтобы в точности узнать, кто она такова и какую нужду до меня имела, что так долго дожидалась меня, чего для дано было ему от меня уверение, чтоб она могла во всем ему открыться, и наставление — как с оною поступать. По приезде своем нашел он оную еще в Паросе и много раз с нею разговаривал о сем деле, а восемь дней, как он сюда возвратился и мне рапортовал: оная женщина купеческая жена из Константинополя, знаема была прежним и нынешним султаном по дозволенному ей входу в сераль к султанше, для продажи всяких французских мелочей, и оная прислана была точно для меня, чтоб каким-нибудь образом меня обольстить и стараться всячески подкупать, чтоб я неверным сделался вашему императорскому величеству, и оная женщина осталась в Паросе, издержав много денег по поводу будущей своей удачи: теперь в отчаянии находится, и она желала в Италию сюда ехать, но граф Войнович, по приказу моему, от оного старался отвратить, в чем ему и удалось: вышеписанная торговка часто употреблялась и от господ министров, чтоб успевать в пользу по делам их в серале…

А. Г. Орлов — Екатерине II. 24 декабря 1774

РИМ

Дом «русской княжны»
Елизавета, Чарномский, И. Кристинек

— Итак, что вы выяснили, Чарномский? Вам удалось поговорить с этим таинственным соглядатаем?