Читать книгу "Друг и лейтенант Робина Гуда - Анна Овчинникова"

Хотя... Таким ли уж он был печальным, мой опыт? Я понятия не имел, что преподнесет мне завтрашний день; награда за мою голову росла, как весенняя трава; на моей шкуре красовалось полным-полно шрамов, и все-таки я не собирался жаловаться на судьбу. А если сегодня Мари ответит мне согласием — ей-богу, на радостях я пошлю Вильяму Певерилу букет самых шикарных роз! Последние несколько дней шервудские аутло вели себя настолько тихо, что шериф, наверное, успел соскучиться по нашим знакам внимания...

Пронзительный крик, донесшийся из-за рощи, заставил меня замереть. Всего на одну секунду, потому что в следующем крике я узнал голос Мари.

Мадлен привязала лошадь к деревенской ограде и огляделась, ища укромное местечко, где она могла бы дождаться появления сэра Гринлифа. Госпожа Катарина утверждала, что сегодня ее муж обязательно должен появиться в Руттерфорде, и знахарка надеялась, что занятые праздничными хлопотами и развлечениями местные жители не обратят на нее большого внимания.

Она ошиблась. Здешние крестьяне вытаращились на нее так, как будто она прилетела на помеле, а не приехала верхом на лошади. Гомоня на своем варварском языке и показывая на нее пальцами, англичане начали приближаться, один за другим в знахарку полетели вопросы, на которые они могла ответить только заискивающей улыбкой. Улыбка не помогла; руттерфордцы продолжали галдеть, все больше ярясь на ее молчание, а когда Мадлен ответила по-французски, стало еще хуже.

Кто-то из мальчишек уже швырнул в нее камнем, и Мадлен в ужасе закрыла лицо руками, но рядом с ней вдруг прозвучал чей-то увещевающий голос, и шум начал стихать.

Знахарка рискнула опустить руки, повернула голову — и увидела рядом с собой девушку, о смерти которой неистово мечтала госпожа Катарина. Русоволосая бегинка что-то горячо говорила жителям Руттерфорда, те возражали, но уже не так разъяренно. Потом рядом с девушкой появилась высокая пожилая крестьянка, которая окатила земляков потоком возмущенных слов, и толпа начала быстро разламываться на части, как тающий лед на весенней реке. Вскоре все руттерфордцы вернулись к накрыванию столов, к откупориванию бочонков, к разжиганию майских костров, а женщина, ласково кивнув бегинке, тоже отправилась по своим делам.

Тогда бегинка смущенно посмотрела на незнакомку и спросила:

— Вы заблудились?

А Мадлен-то думала, что как следует, приготовилась к сегодняшнему испытанию! Но оказывается, она была вовсе не готова к тому, чтобы, глядя в ясные серые глаза соперницы Катарины Ли, ответить на такой простой вопрос.

— Я... Нет... Я не заблудилась... — наконец пробормотала она.

— Просто женщину не часто увидишь в чужой деревне одну, без провожатых, — покраснев, объяснила девушка. — Поэтому я и подумала, что, может быть, вы...

Мадлен приготовилась выпалить заранее заготовленное объяснение, но не успела.

Из-за крайних домов появилась дюжина всадников, сверкающих кольчугами и доспехами, в одном из них знахарка узнала йоркширского графа, осаждавшего замок Ли, и предчувствие надвигающейся опасности хлестнуло ее по лицу колючей метелью.

Она метнулась к роще, а после этого все произошло очень быстро. Рыцари галопом поскакали на разбежавшихся руттерфордских крестьян, бегинка тоже бросилась под защиту деревьев, но верховые окружили ее, взяв в тесное кольцо.

Из-за прикрытия буков Мадлен смотрела, как граф Хантингдон спешился — медленно и неловко, потому что его левая рука висела на перевязи, и сорвал с головы Мари белую накидку.

Больше всего на свете Мадлен хотелось очутиться сейчас где-нибудь далеко от Руттерфорда, но она не могла сбежать, не выполнив приказ госпожи Катарины. Сегодня истекал последний день отпущенного ей срока, и, если она вернется в Аннеслей ни с чем, ее почти наверняка бросят в ужасную подземную темницу донжона. Значит, она должна дождаться сэра Гринлифа, даже если все силы ада вырвутся на волю!

А это, кажется, вот-вот должно было случиться.

Хантингдон ухватил бегинку за волосы, Мари громко закричала, раз и другой, на ее крики отозвался угрожающий ропот крестьян и негодующий вопль той женщины, которая помогала Мари урезонивать толпу. Кое-кто из руттерфордцев взялся за палки с железными наконечниками, кое-кто потянулся к оловянным кувшинам на столах.

Прижавшись боком к шершавой коре бука, знахарка закрыла глаза, но быстро распахнула их, услышав рядом яростный рев:

— Отпусти ее, мразь!!!

Я орал на двух языках, стараясь как можно быстрей сократить расстояние между собой и Хантингдоном, и, наверное, сумел чувствительно зацепить мерзавца: граф отпустил Мари и с перекошенной физиономией развернулся ко мне.

— Джооон!!! Бегиии!!! — Мари попыталась проскользнуть между двух коней, но ее отбросили назад.

Я и так почти бежал, только не туда, куда она хотела, и в пяти-шести шагах от Хантингдона выхватил меч.

— Ну давай, покажи, что ты храбр не только с беззащитными девушками! Боишься, трус?!

— Я не дерусь с простолюдинами, — презрительно бросил Хантингдон, но в его голосе не было особой уверенности.

— Зато я дерусь, — и я бегло прошелся по родословной графа, повторив сплетни, услышанные в прошлом году в доме шерифа.

Ага!!! Ну, вот я тебя и достал, сучий хвост!!!

Увидев, что граф Хантингдон тоже выхватил меч, Мадлен подумала — может быть, сейчас все ее беды закончатся сами собой. Если йоркширский лорд убьет сэра Гринлифа, ей уже не придется выполнять приказание госпожи Катарины... А она до сих пор сильно сомневалась, что сумеет его выполнить.

И все же... все же...

Мадлен нащупала под плащом мешочек, вытащила оттуда флакон, зажала его в руке и шаг за шагом стала продвигаться туда, где сакс и норман сошлись в смертельной схватке.

Псы-рыцари, по счастью, отвлеклись на нашу драку, и Мари удалось-таки вырваться из их круга. У меня захолонуло сердце, потому что она сразу бросилась ко мне, но тут я с огромным облегчением увидел, что мамаша Хемлок перехватила Мари и оттащила туда, где ее сразу тесно окружили другие крестьяне... Не очень надежная защита, но сейчас я был благодарен и за такую.

Еще я успел заметить, как двое деревенских мальчишек дунули к роще; авось они поторопят вольных стрелков, которые должны были сейчас уже шагать к Руттерфорду.

Я не сомневался, что убью Хантингдона, но даже сама Дева Мария не поможет мне потом справиться с дюжиной его прихлебателей, вооруженных до зубов, в кольчугах и шлемах. Хорошо еще, что сам Хантингдон не носил кольчуги, — наверное, он еще не настолько оправился от ран, чтобы таскать на себе этакую тяжесть.

И все же он неплохо действовал — для инвалида. Сам я плевать хотел на боль в ноге и в плече, ничто не могло помешать мне прикончить этого подонка!

Мы дрались, рыча английские и французские ругательства, опрокидывая попадающиеся на пути скамьи и корзины с посудой. Я старался оттеснить графа туда, где горели майские костры, подальше от руттерфордцев, следящих за нашим поединком... подальше от Мари. Пока мне это удавалось. Последний десяток ярдов Хантингдон непрерывно пятился, с трудом отражая мои удары, ни разу не сумев перейти в контратаку, и я ухмыльнулся, увидев на его лице крупные капли пота...