Читать книгу "Таран и Недобитый Скальд - Анастасия Завозова"

Тут наконец-то активизировался немножко заторможенный кучер, и вдвоем с Фанни они меня повязали, пока я блаженно рассматривала звездочки и искорки, сыпавшиеся из моих ясных очей.

Меня и отключившуюся Павлу затащили в церковь. Как водится, сомлевшую дурочку дотащили с комфортом, меня с приобретениями — я приобрела два фингала. Пока нас наглухо прикручивали к церковным скамьям, Фанни со свирепым видом носилась вокруг, размахивая рогатиной. По-видимому, эта бандитка со стажем предвкушала сладкую месть.

Да что же это такое?! Уже второй раз подряд какие-то сомнительные личности хотят сделать из меня люля-кебаб в естественных условиях. Ишь, как старательно готовятся! Ой, а дров-то навалили, как будто кабана-гиганта жарить собрались! Такое впечатление, что кто-то просто отпустил в свободный полет где-нибудь в Уссурийской тайге заведенную бензопилу “Дружба”… Опа, опа, граф-то как нервничает! Слабак, небось, крови-то еще не нюхал, чушок недоделанный! О, сейчас будет речь толкать. Для самоутверждения. И вправду, граф приосанился и начал:

— Жужа, что побудило тебя пойти против меня?

— Сама побудилась! — гордо ответила я.

— Я ведь вытащил тебя из грязи, дал свое имя, спас твоего отца от долговой тюрьмы! — скромно перечислил граф свои заслуги.

— Тоже мне мать Тереза! — фыркнула я и грозно посверкала глазами. — А может, мне нравилось там, в грязи?! Свинья я по гороскопу, врубаешься? И вообще, ты мне не нравишься! Ковыряешься в зубах после обеда, рыгаешь как медведь, страдающий несварением желудка, и не можешь отличить вазу династии Мин от ночного горшка! Вот.

Граф призадумался. Видно, с этой точки зрения он себя еще не рассматривал. Тут яростным бэк-вокалом включилась Фанни, отбивая ритм рогатиной на моих ребрах:

— Да что с ней разговаривать! Сжечь их, и дело с концом!

— А-у-у! — взвыла я. — Дура, я ж не барабанная установка! Эй, ты ж мне ребро сломаешь! Я буду защищаться! Ну ладно, я тебя предупреждала!

Мощным ударом ноги я сшибла Фанни с ног. Она ахнула и отлетела куда-то к органу, очень ловко изобразив костями хаус-вариацию церковного гимна “Падем ниц в молитвенном исступлении!” Так, прыткую злодейку нейтрализовали. Я мрачно ухмыльнулась. Все-таки не зря братец научил меня так мощно драться. А говорил, что девушке это незачем. Ну обычной девушке-то, может, и незачем… Но мне, похоже, придется научиться всему, если, конечно, я доживу хоть до какого-нибудь будущего… А кстати, где Ула?! Где этот трусливый викинг, обязанный прикрыть меня новоприобретенным телом? Где этот рыжий слюнтяй, отмороженный холодильник, обморочная белка гигантских размеров, граф липовый?!

— Ула-а! — заорала я. Слава богу, рот мне пока не заткнули.

От моего вопля очнулась Павла и тут же начала хныкать. Граф подозрительно на меня покосился и собственноручно запихал мне в рот вышитый кружевной платочек.

— Посиди тихо! — посоветовал он мне, садистски улыбаясь.

Платочек я выплюнула секунд через пять. Помню, как-то летом, когда я была еще совсем маленькая, братец брал меня с собой играть в войну. То есть играл-то мой братец с кучей таких же оболтусов, как он, а я изображала военнопленных и часами просиживала под деревом, перевязанная как посылка и с обязательной затычкой во рту. Так сказать для создания колорита и большей правдоподобности. Тогда-то я и научилась выплевывать кляп и потихоньку выпутываться из веревок. Но одно дело — выпутаться из разлохматившейся бельевой веревочки совкового производства, и совсем другое — размочалить добротную пеньку.

Павла тихо выла рядом:

— Ах, зачем я поссорилась с Эмилем и не позволила ему ехать со мной в карете? Ах, зачем я вообще согласилась ехать в этот замок? Я не хочу умирать молодой!

Я бестактно вклинилась в погребальную песнь девы:

— Эй, эй, подруга, а что муженек твой с тобой не поехал?

— Он сопровождал нашу карету, — всхлипнула Павла, — но его лошадь захромала…

— Так он тут неподалеку?! — оживилась я. — Может, придет на подмогу?

— Щас! — коротко и психологично выразилась Павла. — Надо признать, что Эмиль трусоват. Просто я думаю, что граф не напал бы на меня при Эмиле.

Я мрачно гоготнула, ну точь-в-точь как сумасшедшая сова пенсионного возраста. А девуля-то, оказывается, не совсем в розовых облачках ползает! Ишь как четко муженька охарактеризовала! Но вот насчет графа она явно ошибается. Я поспешила разуверить Павлу:

— Они с Фанни тебя в любом случае разделали бы под кокос. Будь тут хоть Эмиль, хоть стадо женихов, все равно.

— Что же делать? — опять завыла дева.

Определенного ответа на этот вопрос у меня не было. Надо держать оборону до последнего, а там посмотрим… Я повертела головой. Так, а куда это делся граф? Кости Фанни на месте, под органом, а графского стильного плащика на горизонте что-то не виднеется… И кучера нету! Эй, они что, хотят нас поджечь снаружи? А как же Фанни, на растопку, что ли, оставили? Интересно будет послушать, как она будет материться, когда очнется и обнаружит, что ее перепутали с горюче-воспламеняющимся материалом.

Я резвым коконом вскочила со скамьи и запрыгала по периметру церкви. Есть тут пожарный выход какой-нибудь? В окна лезть нечего и пытаться — одни витражи да муляжи, а практического применения — шиш! О, надо найти тот подземный ход, через который мы пытались пролезть в церковь четырьмя годами спустя. Кажется, он начинается где-то в ризнице…

Я пропрыгала к ревущей Павле и ошарашила ее вопросом:

— Ты у зубного давно была?

— Чего?

— Ну как у тебя с зубами? — нетерпеливо пояснила я. — Все ли на месте, не шатаются, не болят, не протезы, случаем?

Вместо ответа Павла широко раззявила рот и даже услужливо высунула язык. Я наклонилась и оглядела аристократическую полость рта.

— Хм, ну я, конечно, не стоматолог… Так, ну с зубами у тебя вроде все в порядке, штук тридцать наберется, а нам больше и не надо.

Я повернулась к Павле задом и сунула ей под нос связанные руки:

— Грызи!

— Pardon?!

Я прямо-таки почувствовала на себе удивленный взгляд Павлы и принялась объяснять:

— Сейчас ты должна очень быстро перегрызть веревки у меня на запястьях. Времени у нас в обрез, так что торопись.

— Но как? — проблеяла девица.

— Ушами об косяк и каком кверху! — разозлилась я. — Представь, что жуешь рябчика-пенсионера!

Павла вздохнула, но послушно замусолила веревки. Поскольку аристократы к благородному делу перегрызания веревок не приучены, дело у нас продвигалось крайне медленно. Эх, сюда бы мамашу Маленберг! Она б не только веревки, но и меня б перекусила, даже не облизнувшись.

Стоило мне подумать о славной бабуле, как весьма миленький витражик слева от меня, изображавший картину Страшного суда, рассыпался под натиском рыжей кудрявой башки размером с хороший арбуз.