Читать книгу "Сон разума - Андрей Ливадный"

Со стороны соседних камер раздались шаркающие шаги и легкие вздохи разочарования – видимо, остальные заключенные, прильнувшие было к решеткам, расходились по своим местам – намеченный спектакль сорвался.

Офицер вложил клинок в засаленные ножны и произнес:

– Сиди смирно.

Андрей закрыл глаза. Все получилось…

* * *

Прошло приблизительно минут десять, прежде чем он ощутил присутствие Ланиты.

Они долго, упорно тренировались во время нелегкого семисоткилометрового перехода, и теперь для них не составляло труда узнать энергетику друг друга.

– Как? – тихо осведомился голос, исходящий от пола камеры.

– Долго объяснять, – шепотом ответил Андрей. – В двух словах: я был на приеме, главный храмовник превзошел все ожидания. С ним бесполезно вести разлагающие беседы. Ты нашла Учителей?

– Да. Они этажом ниже. Андрей, они сказали, что сущности древнего Круга содержатся где-то тут.

– Знаю. Я видел их.

Лана едва сдержала изумленный вздох.

– Что будем делать? – спросила она, подавив раздирающие ее чувства.

– Выход один, – шепотом ответил Андрей. – Прорываться с боем.

– Куда?

– Сначала к сущностям древнего Круга, потом к вертолетной площадке и святилищу.

– Будем уходить с планеты?

– Да. Теперь у меня на руках все доказательства. Главное – выжить.

– Я поняла. Продумай детали, пока мы с Ромелем поднимемся по канализации.

– Хорошо.

– Я люблю тебя…

* * *

Через полчаса погасили свет, и в тюремном коридоре воцарился сумрак. Андрей расслабленно сидел на стуле, ожидая появления Ромеля. Он уже сосчитал количество охранников, мысленно проработал маршрут движения, но выходить из тела не рискнул – подобные операции с собственной энергией не нравились ему в той мере, как Ланите. В бою он все же предпочитал полагаться на трезвый ум, рефлексы тела и безотказное оружие в руках.

Минуты ожидания медленно утекали в бесконечность.

Вернувшись в свое тело, Лана несколько минут отдыхала, собираясь с силами перед предстоящим рывком.

Ее душа, еще утром расколотая на две половины, наконец соединилась. Она хотела узнать правду о себе и одновременно боялась ее, но теплое слово мама согревало, Лана больше не страшилась того, что рвалось из глубин подсознания, напротив, ее сердце трепетало, словно изнутри его омывал ласковый поток родной энергии.

Мы выживем, мама…

Она одним движением встала с осклизлого холодного пола, подбирая автомат и РД.

– Ромель!

Преданная сущность тут же возникла перед ней, выскользнув из-за проржавевшего кожуха насоса.

– Ты готов?

– Да, госпожа, – ответил тихий, но твердый голос.

В полу одной из камер, расположенной на третьем уровне подземных коммуникаций базы храмовников, в районе отхожего места внезапно пошел легкий дымок.

Металлическая плита раскалялась, словно изнутри ее резали автогеном, но на самом деле металл плавился под воздействием энергетической сущности Ромеля.

Удушливый дым еще не успел заполнить камеру, когда участок пола вдруг не выдержал и провалился вниз, падая в глубины канализационного колодца твердеющими на лету кусками металла.

В образовавшееся отверстие проскользнула сущность, затем раздался голос Ланиты:

– Намочите тряпки и остудите края отверстия!

Зигида и Фрая быстро выполнили указание. Ромель в это время просочился сквозь потолок, но спустя несколько секунд вернулся.

– Два охранника спят, один ходит. Свет погашен, – доложил он. – Над нами коридор.

– Бери того, который не спит. Только тихо.

Дежурным по коридору был Дункан, тот самый охранник, что пытался ударить Андрея прикладом автомата в спину.

Он медленно вышагивал вдоль камер в томительном ожидании смены, которая должна была наступить через полчаса.

Все заключенные за исключением новенького спали. Дункан как раз поравнялся с его камерой и недовольно подумал: «Чего сидит таращится? Спал бы себе…»

Охранник не заметил, как за его спиной возникло энергетическое существо, а в следующий миг, когда его голубоватый свет озарил узкое пространство, было поздно: Ромель вдруг раскинул руки, словно обнимая невидимым покрывалом энергии оторопевшего от неожиданности охранника, и тот не успел даже вскрикнуть, просто кулем ополз на пол, уже без признаков жизни.

Андрей лишь мельком взглянул на Ромеля, который принялся разогревать участок пола, – встав со стула, он протянул руку и отцепил от пояса охранника ключи. Затем, осторожно отворив скрипучую дверь, выбрался в коридор. Автомат охранника лежал тут же. Поднять его было делом секунды. А спустя еще несколько Андрей уже стоял в дверях небольшой комнаты, где за столом дремали офицер и еще один храмовник.

Нельзя было поднимать шума, пока Ланита и ее Учителя не выбрались на этот уровень подземных коммуникаций, поэтому Андрей не стал стрелять. Ворвавшись в тесную караулку, он увидел, как офицер сонно приподнимает голову, и резко ударил его в кадык, заставив подавиться изумленным возгласом. Второй охранник успел вскочить, осоловело глядя по сторонам, и Кречетову ничего не оставалось, как испытанным приемом врезать ему в висок.

Он не знал, потерял ли охранник сознание или же умер, времени на детальный осмотр не было, – сорвав с обоих храмовников ремни экипировки, он накрепко связал их, воткнул им кляпы и только после этого занялся оружием.

«АРГ-8», которыми был вооружен караул, оказались самого устаревшего, примитивного образца, не чета тем автоматам, которыми пользовались храмовники в районе горного плато, к тому же они находились в ужасном состоянии.

Вернувшись в коридор с двумя автоматами в руках, Кречетов увидел, что Ромель уже проплавил дыру в перекрытии.

Заключенные в камерах зашевелились, кого-то разбудил свет, кого-то шаги и звук передергиваемых затворов – это Андрей проверял оружие, – возня в камерах постепенно перешла в удивленные возгласы. Но Кречетов не спешил давать свободу проснувшимся узникам, он не мог знать наверняка, нет ли среди них проштрафившихся воинов Храма.

Резко обернувшись, он заставил смолкнуть заключенных, выразительно поведя стволами двух автоматов.

– Тихо, – произнес он. – Получите ключи, когда мы уйдем.

* * *

В преддверии боя время вновь начинает течь иначе, восприятие окружающего изменяется, мысли становятся скупыми, а все чувства будто умирают в груди…

Так ощущал себя Кречетов.